— Ты тоже из другого мира? — спросила я, когда он перевел дух и вроде как успокоился.

— Да, — он коротко кивнул и всем своим видом дал понять, что рассказывать большего не желает, желваками на скулах катнул, зубы сжал… Понятно…

— Я все. Пошли откапывать?

— Еще? — искренне поразился медоед. — Пустотника мне в шлюз, ты что, половину базы успела прикарманить?! Когда?!

— Не, — в моем голосе прозвучало искреннее сожаление. — Половину не успела. Только один скафандр, женский. Ну и этого… пацана тоже надо выкопать.

Карл покачал головой и отрывисто велел:

— Веди.

Нору с закопанным дикаренком я нашла без труда. И немного забеспокоилась — я ее так основательно замаскировала, как бы пацан там не задохнулся. Обидно будет…

Раскидав траву, хвою, прошлогодние листья и рыхлую землю, я сунулась в нору и позвала:

— Эй!

Нет ответа. Блин, точно помер от недостатка воздуха.

— Ээй! Вылезай, свои!

Тишина. Черт, придется лезть.

— Карл, отвернись, пожалуйста!

— Зачем? — не понял медоед, нагруженный не только своим лазерным ружьем, но и моими пожитками.

— Ну… — я смутилась. — Это… неудобно мне. Когда смотрят! Оборачиваться неудобно!

— Женщины! — Карл закатил глаза. — На карачках в дыру соваться, попой ко мне, тебя не смущало ни разу, а оборачиваться стесняешься? Где логика?

— Отвернись и все! Без логики! — насупилась я. Не объяснять же, что я просто забыла, что голая. Ну привыкла уже…

Карл еще раз хмыкнул и демонстративно повернулся к лесу передом, ко мне задом.

Комья земли фонтаном полетели из под когтей, я в момент расширила вход в нору, сунулась туда и озадаченно чихнула. Еще раз понюхала и снова чихнула. Потом рассердилась, нырнула вглубь, как в прорубь с вышки, поймала в темноте то, что там металось, пищало и брызгалось, и вытащила на свет. Выплюнула. Гы…

— Ты тоже оборотень, получается? Фу блин… кончай вонять, свои!

Карл:

Это что за…? Я пялился на откопанное и выплюнутое нечто и не находил слов. Ещё один оборотень?! А не много ли нас таких на один квадратный метр развелось? И как это Древорубы шлюзами прохлопали? Они же всех кьяром проверяли. Интересно…

Я ухватил недоразумение за шкирку и чуть встряхнул, ловко увернувшись от вонючей струи из под хвоста. Вот поганец! Запах зверский! Пришлось отойти чуть в сторону от уже обрызганного куста и задержать дыхание. Медоедочка вон носом взрытую землю перепахивает, мордочку лапами оттирает, рычит, шипит. Ругается. Сказать ей, что при обороте запах пропадет? Нет, сначала разберемся с диверсантом.

— А ну цыц! И кто тут у нас? — я ещё раз чуть встряхнул черно-белую толстую и пушистую белку. — Для начала ты мне расскажешь, как ты воздействие кьяра обошёл…

Неужели есть какой-то хитрый способ, о котором я не знаю?! Я-то в лоб действовал, за счёт мастерства и жесточайшего контроля над собой справился. А это перепуганное недоразумение может так же? Ни за что не поверю. Я единственный, неповторимый, уникальный и вообще… Зверёныш что-то пискнул на своём зверином. Я тряхнул ещё раз. Что, совсем зеленый?

— Я задал вопрос, — на этот раз я подкрепил слова именно ментальным посылом.

Недоразумение снова пискнуло. Та-ак. Мне кажется, или он молчит, потому что говорить не может? Лапками машет, хвостом машет, пищит… но не кусается и больше не пробует навонять и удрать. То есть, сотрудничает, как умеет, но выходит, он вообще менталом никогда не пользовался?! И оборот, получается, первый? А без ошейника, чтоб его выхлопом об комету, первый ментал не так-то просто настроить. Дрессировщики знают, что делают, когда на новеньких его напяливают.

— Ясно. Не дергайся, не съем. Пока.

Кто-то из оборотней погулял, вот и уродилось. Нечасто, но бывает. Потомки оборотней от людей обычно слабые, их даже кьяр не берет. Удивительно, что перекинулся. Наверняка с жуткого перепугу, еще реже, но тоже бывает. И, похоже, вонючка застрял в звериной шкурке. Гы. Мда.

Девчонка… Точка, наконец, сообразила, что как минимум человеческий нос менее чувствителен к запахам, чем барсучий, и перекинулась. Обнаружила, что зверская вонь просто исчезла. Удивилась. Насупилась. На меня посмотрела недовольно, словно это я на нее навонял.

— Это моя добыча, — но так, вроде без наезда, просто ставит в известность. — Не знаю, нафига он мне нужен, но вдруг пригодится? Не поломай, смотри! А то видела я уже… ни скафандра целого, ни скунса.

Точно, она не медоедка, а хомяк. Офигеть. Впрочем, всё, что хотел, я уже выяснил. Так что я широко улыбнулся и вонючку ей вручил. Чужого добра мне не надо. Хочет возиться? Мне же легче! А то, наверное, пришлось бы думать, как его обратно в человека возвращать. Всё-таки свой, оборотень, хоть и козявка. Или не надо в человека? Хм, пожалуй, пусть зверушкой сидит, компактный, в карман можно запаковать. Или за шкирку в пасти потаскать.

— Твоё, так твоё. Всё, на базу? Или ещё что-то откопать надо?

Девчонка зверушку забрала, но без энтузиазма. Ну да, вонь-то такая, что впору противогаз искать. Шикнула на него и запихнула в узел из целого скафандра. Подумала и узел обратно мне протянула. С таким видом невинным — ну, типа, ты же нёс уже, какая тебе разница, один или два?

Вот хитрая морда. Но симпатичная, не отнять. А сиськи еще симпатичнее… и ракурс, там, у норы, вообще был охренеть. Я чуть это самое и не осуществил, забыв обо всем. Типа, война-войной, а секс — это святое. И медоед во мне был со мной полностью согласен.

Отказываться от дополнительного кулька я не стал. Нет, ну не девчонку же нагружать в самом деле. И вообще, настраиваюсь на суровый походный лад, нам до цели еще чапать и чапать, а у меня тут всякие части тела самопроизвольно отвлекаются и идти мешают!

— Пошли?

Девчонка сноровисто увязала еще один маленький узелок, по-моему, с чем-то бабским, маленьким — пустотника мне в шлюз, когда успела откопать? Потом пристроила в веревочную перевязь за спиной свою боевую сковородку, по-медоедски ухмыльнулась, проверив, насколько легко она выхватывается, и кивнула:

— Двинули.

Мы и двинули.

До базы дошли быстро, минут за двадцать. Прямиком через парк, лесом наш великанский вольер не назвать. Уже на подходе к зданию я понял, что слегка ступил. Лучше бы в обход. Вряд ли девочку порадует труп Затейника в том виде, в каком я его оставил. Одно дело — следы от выстрелов, а в остальном — всё чистенько, а другое… Я резко повернул и буркнул:

— С той стороны зайдём. Так, на базе должна быть нормальная еда. Ты есть-то хочешь?

Лично я хочу, так что по расписанию у нас обед независимо от её ответа. Впрочем, моя спутница только молча кивнула, с любопытством осматриваясь по сторонам. Пустотника мне в шлюз, неужели бывают идеальные женщины? Те, которые говорят мало и только по делу?

На базу я зашёл первым, на всякий случай прислушался. Я, конечно, был внимателен, но вдруг кто-то уцелел или выполз откуда-то? Девчонка осталась снаружи, но она так выразительно принюхивалась и крутила головой, что я сам чуть не засмотрелся. Мне кажется, или ее вообще не смущает запах паленой крови и… э… трупы, они такие. Выделяют всякое, неблаговонное. Запах насильственной смерти. А эта только любопытствует от всей медоедской души, никакого… э. А какого? Это ж медоедка!

В здании никого внезапно ожившего не появилось, так что я махнул, что заходить можно. Девочка тут же проскочила мимо меня, остановилась по центру помещения, внимательно осмотрела следы побоища. Сейчас, как пить дать, что-нибудь ляпнет о моей хозяйственности.

— Ну ничего ты так развлекся, — с неким даже одобрением выдала она через минуту. — И даже дом не поломал нафиг совсем. Пошли еду искать?

Я поскрёб затылок.

— Иди, я догоню. Скафандры проверю… да и вообще, прибраться надо за собой.

— Офигеть, какой ты вдруг хозяйственный, — хмыкнула Точка, вытрусила из узла свою белку? своего бельчонка? своего зверька? посадила себе на плечо и потопала куда-то вверх по лестнице, принюхиваясь на ходу. Я заметил, как ее симпатичное девчачье личико заострилось, принимая некоторые черты звериной морды, а немного курносый нос потемнел, становясь похожим на барсучью пуговицу. Нда… девочка уже освоила полуоборот. Непростая девочка, ой, непростая!