— Почему странно? — подал голос Бер.

Я молча продолжала ковырять прутья.

— Потому, — фыркнула Таха. — Ты, Бер, пытался? И я пыталась. А у Точки пол-лу-ча-ет-ся. У ней когти будто железные.

Я мысленно хихикнула, ничего не сказала и продолжила работу. Нет, я не собиралась скрывать, что «моя прелесть» стала частью меня, и Таха удивительным образом угадала. От своих у меня секретов нет. Просто… я сосредоточенно продолжала скрести когтями. Мало времени, я просто нутром чую — мало!

— А зачем ты между клетками копаешь? — спросил через какое-то время Славка, снова просунув подвижный черный нос в узкий промежуток между прутьями. — Толку, что ты к девчонкам прорвешься?

— Толку, если я одна выберусь, — пробурчала я очевидную мысль, продолжая сосредоточенную работу когтями.

— Ну да… — сконфузился Слака. — Затупил. Прости.

Я примирительно фыркнула и удвоила усилия. Точно затупил. Остальные вон даже вопросов задавать не стали.

Мы не просто мафия. Мы семья. У нас нет и никогда не было никого, кроме нас самих. Даже Мамафима была не столько наша, сколько общая. И когда-то в сопливом детстве мы решили, что сами создадим себе семью. И будем ею, что бы ни случилось.

Мы справились, хотя было нелегко. И сейчас справимся! Вместе!

— А кроме того, если начать сразу выламывать внешние прутья, это заметят, — высказала я свои мысли, когда первый прут все же поддался. — Так что есть смысл выламывать внешнюю стену либо у девчонок, либо сразу у парней. Усекаете?

Одобрительное ворчание, раздавшееся в ответ, подбодрило меня лучше всякого допинга.

— Таха, давай!

Мощная медвежья лапа послушно просунулась под расковыренный до основания прут и с силой дернула. Железяка скрежетнула и отогнулась. Отогнулась!!!

В получившееся отверстие пролезла бы разве что моя барсучья конечность, но ликование нас просто переполнило. Лиха беда начало!!!

— Ребят, я так понял, у нас впереди ровно ночь, — подал голос Бер. — И, Точка, если у нас есть возможность, я за то, чтобы покинуть этот дрессировочный клоповник. Но… ты уверена, что мы успеем?

Я потёрла лапой нос, жест получился неожиданно человеческим.

— Час-полтора, и я протиснусь к девчонкам, Таха поможет. А вот пробить в вашу клетку такую дыру, чтобы пролезла медвежья туша… ночи может не хватить, ты прав. Что будем делать?

— Нашу клетку мы откроем ключом, — медленно проговорил Бер.

— Ты хочешь, чтобы девчонки втроем напали на эту свору? — подал голос Ант. По-моему, ему не понравилась эта мысль.

— Трое на четверых неплохой расклад, — торопливо одобрила я. Потому что если Ант упрется, что это слишком опасно для нас с девками, мы его всей мафией не сдвинем. Тем более, что он в побеге вроде как больше всех заинтересован из-за психованной крысы-садистки, а у мужиков мозги так устроены… по-дурацки! Типа нельзя рисковать девушками ради своего спасения, и хоть кол на голове теши! А зная Анта… он парней в момент переубедит.

Мысль Бера я уловила: он хочет, чтобы я, Таха и Гюрза вместе навалились на на амбалов, Чуя и Марука. Если совсем повезёт — вместо Марука припрется Ленка. У которой, я надеюсь, нет больше гребанного пульта от ошейников — его забрал Марук! Существует ли второй? Не знаю. Но придется рискнуть.

Короче, я впервые буду рада появлению нашей белобрысой королевишны.

Так, дальше. Чуй на серьёзного противника не похож, сомневаюсь, что он хоть на что-то кроме скулежа сподобится. Два амбала, скорее всего, оборотни. От них пахнет… чем-то псиным. На их стороне опыт, на нашей — внезапность и звериная ипостась. Пока те будут перекидываться, мы с Тахой ударим.

Марук? Сложно сказать, но не заметила я, чтобы он себя к зверям причислял. И пахнет он только собой. Как и Ленка, и её дядя. Марук человек, а значит, у нас преимущество.

Он может свою фиговину включить. Но тут Гюрза должна сработать, первой прыгнуть и в руку вцепиться. Пускай Марук отшвырнёт её, лишь бы наша колючая ехидна «переключатель» не выпустила.

— Интересно, а вот мы только между собой говорим, или об нас лишние уши греются? — вдруг спросил Ант, и мы все замерли, напрягая новые, звериные органы чувств. Но ничего подозрительного не уловил никто.

Обсуждать планы вслух все равно расхотелось. Хотя это «вслух» — очень относительно — разговаривали-то мы не звериными глотками, а… непонятно, как мы вообще разговаривали. Телепатия, мать ее… но если так можно общаться, значит, так же можно и подслушивать.

Ну и ладно, мы калачи тертые. Мы и жестами обойдёмся. Только вот, если нас и впрямь слышали, внезапности уже не получится, а побег обречён. Выждать? А смысл? Ладно, пусть умные думают, а красивые ещё поработают. Кто не рискует, тот коньяк втихаря в директорском кабинете не тырил!

Не знаю, как я когти до мяса не стерла, они если и укоротились, то не сильно. А каменный пол под еще пятью прутьями я к утру проковыряла. И просочилась в клетку к девчонкам.

Больше времени ушло, чем я рассчитывала, потому что я оказалась неожиданно крупнее, чем те африканские милашки, которых я видела в кино, сети и зоопарке. Раза так в полтора. Это я определила по тому, как поменялся масштаб клетки после превращения. Сама удивилась своим измерительным способностям, но четко поняла — ростом я получилась с не самую крупную овчарку, только подлиннее. Так вот, мозгами-то я себя измерила, в сколько это будет в прутьях — обсчиталась.

Зато у меня хватило ума сообразить, что пустая клетка насторожит тюремщиков. И я, прежде чем смыться, как могла, соорудила инсталляцию «чокнутый барсук сгреб все опилки в кучу в дальнем углу и зарылся в нее». Авось прокатит… хлипкая надежда, но главное — они же будут уверены, что из клетки не сбежать. Значит, барсук там, под опилками. Эх, хоть бы!

Ничего, главное, мы с девками вместе. Уй! Когда тебя тискает радостная медведица… это сильно. Я даже поняла Гюрзу с ее колючками.

— Фу, Таха! Ну что у тебя за привычка лизаться по любому поводу! Твоя медвежья харя когда в последний раз зубы чистила?

Таха не обратила на мое ворчание ровным счетом никакого внимания. Как и всегда, собственно. И тискала меня еще, наверное, минут пять. А я не особо-то и отбивалась — ну… пусть. И нервы успокаивает.

Я же сама потом первая побежала к решетке, за которой остались парни, и нервно облизала все четыре сунувшиеся ко мне носа. Тоже чисто так… на удачу.

А потом мы стали ждать утра. Я спряталась за Таху и притихла — теперь все решится, как только откроют нашу тюрьму.

Была мысль таки подрыть и их клетку, чтобы относительно некрупный Славка к нам прополз. Но чувство времени зарубило это желание на корню. Уже почти утро…

А еще очень хреново, что при обороте ошейник стал частью тела зверя, растворился в нем, и у нас не было возможности его просто сгрызть. А вот руками в человеческом теле мы не догадались попробовать, дурни. Хотя очень сомнительно, что это было бы так просто, иначе нас не посадили бы по несколько человек в одну клетку…

Лязгнул замок. Я резко вскинула лежавшую на передних лапах голову и напряглась. Сейчас… вот сейчас. У нас все получится. Главное — мы привыкли действовать командой. Мы умеем прикрывать друг друга. Все получится!

Эта мысленная мантра, а может, молитва, помогла задавить нервную дрожь. Рядом, как натянутая струна, замерла Таха. Ей предстояло своей массой выбить дверцу, как только щелкнет последний запор и навалиться на амбалов. Марук и Чуй были нашей с Гюрзой задачей.

Первыми вошли амбалы, оглядели помещение. За ними забрёл Чуй. Амбалы ненадолго выглянули, вернулись, тягая за собой жбан с мясной похлёбкой. Чуй уставился на пустую клетку с лёгким удивлением. Раньше-то никто не зарывался. Горилоид ничего не заподозрил, перехватил половник поудобнее, наполнил миску, потом, опасливо косясь на кучу опилок, открыл дверцу и быстро поставил посудину на пол. И так же быстро дверцу захлопнул. Прямо заметно было, с каким облегчением выдохнул. Раньше не Чуй нам порции раздавал… Неужели?!