— И какова же была причина для шантажа?

— Я сойду в могилу — водную, боюсь, — не раскрывая этой тайны. Вам должно быть известно, какое бремя накладывает на любого офицера даже малейшее подозрение в непристойном сексуальном поведении. Я не буду отягощать других — на моей совести и так лежит многое. А теперь позвольте спросить: как вам удалось напасть на мой след?

— Вам следует винить в этом одного шаловливого котенка, мистер Граймс.

Спустя час Хоар стоял на квартердеке «Северна» и наблюдал, как хирурга, беспорядочно дрыгающего ногами, с петлей на шее подтягивали к ноку грот-мачты.

— У нас не будет штурмана, сэр, — заметил мистер Барнард, когда ноги повешенного прекратили попытки найти опору и офицеры вернули свои шляпы на головы.

— Что ж, нам придется заниматься навигацией вдвоем по очереди. Но может, мистер Хоар снизойдет…

Сердце Бартоломея замерло. Да, это было бы понижением, но он с радостью принял бы эту должность, и наплевать на вещи, остающиеся на берегу. Выйти снова в море!..

— Он не может толком говорить, сэр. — Барнард говорил через голову Хоара так, как будто тот был лишен не только голоса, но и слуха.

— Да, конечно. Жаль.

Капитан отвернулся и занялся с первым лейтенантом рутинными делами по выходу в море. Бесцеремонно оставленный в одиночестве, Хоар в который раз проклял француза, убившего его голос и морскую карьеру.

 Когда он повернулся и стал спускаться в поджидавшую его гичку, то заметил стоявшего у релингов доктора Данворти и предложил тому подвезти его на берег. Врач глянул на него странно, затем после некоторого колебания последовал за ним по трапу.

— Я рад, что удалось очистить вас от подозрений, сэр, — сказал Хоар.

— И не менее рады, я уверен, сэр, — ответил с сарказмом Данворти, — тому, что лишили меня репутации как в округе, так и в профессии. Вы думаете, что медицинское общество прислушается к словам, написанным осужденным преступником? Вы думаете, что слух о моем позоре еще не облетел всю округу? Теперь, благодаря вашему вмешательству, я потеряю всех бывших пациентов. Мне, чтобы прокормиться, придется просить милостыню на улице. Или податься в корабельные хирурги. Это в моем-то возрасте и при моем здоровье. Благодаря вам. Дурной вам дороги, сэр, и помедленнее. А вашу радость оставьте при себе.

Весь остальной путь от рейда до гавани оба пассажира не замечали друг друга.

Хоар, обернувшись, наблюдал, как фрегат «Северн» медленно набирал ход.

«А ну-ка, бодрее, парни, — пропел он про себя, — мы к славе держим курс».

Да, они-то к славе. А он, Бартоломей Хоар, вынужден оставаться и провожать их тоскливыми глазами.

Эта категория офицеров британского флота (warrant officers) конца XVII — начала XIX века включала в себя специалистов, весьма значительно разнящихся между собой как по положению во флотской иерархии, так и по выполняемым функциям. Общим для них было то, что они получали патент (warrant) на право занятия должности не от адмиралтейства (как королевские офицеры), а от флотской коллегии (Navy Board). Большинство из них руководили соответствующим подразделением, или службой.

   По своему положению их можно разделить на следующие группы:

   1. Зауряд-офицеры (wardroom warrant officers):

   - Штурман (Master);

   - Хирург, или лекарь (Surgeon);

   - Казначей, или комиссар (Purser);

   - Капеллан (Chaplain).

   Эти офицеры приравнивались к "джентльменам" (commissioned officers) и питались в офицерской кают-компании (wardroom). Впоследствии, во второй половине XIX века, они стали полноправными офицерами.

   Штурман для получения своего патента сдавал экзамен в Тринити-Хауз — британской лоцманской и лоцмейстерской корпорации. Существовало несколько путей для занятия этой должности. Один из них — продвижение по службе из нижних чинов, учась искусству судовождения на должностях квартирмейстера и подштурмана. Второй — из тех мичманов, которые потеряли надежду на лейтенантский патент или предпочитали синицу в руках журавлю в небе. Третий путь — из капитанов или помощников торгового флота. Штурман отвечал за судовождение и навигационные инструменты, размещение и укладку балласта, груза и снабжения (т.е. посадку судна), надзирал — посредством подчиненных ему старших рулевых (квартирмейстеров) — за состоянием провизии, парусов, якорей и т.п. Положение его в судовой иерархии было достаточно двусмысленное. С одной стороны, в командной лестнице он шел за младшим из лейтенантов. Это означало, что при выходе из строя капитана, командование судном передавалось первому лейтенанту, затем второму, ...., и только по выходе из строя всех строевых офицеров он принимал командование судном. С другой стороны, выполняемая им функция была очень важна, что отражалось, например, в его жилищных условиях (каюта штурмана была такой же, как у первого лейтенанта). Также получаемое им денежное довольствие на большинстве судов было больше, чем у лейтенантов, и только на фрегатах 6 ранга меньше (данные на конец 18-го столетия).

   Хирург, казначей и капеллан относились к т.н. "цивильным" офицерам, так как их профессии не имели прямого отношения к морской службе.

   Хирурги, как правило, не имели медицинского образования и изучали свое ремесло посредством ученичества. Они получали патент после сдачи устного экзамена в коллегии по делам больных и раненых (The Sick and Hurt Board).

   Казначей назначался флотской коллегией из числа тех, кто прослужил капитанским клерком не менее года или в секретариате флаг-офицера не менее полутора лет. Но это положение часто нарушалось, и казначеи назначались по протекции. Казначей заведовал денежным, вещевым и провиантским довольствием. В связи с тем, что ему доверялись значительные ценности, он должен был внести солидный залог перед получением патента. Это несколько напоминало систему покупки офицерских патентов в британской армии (патент же флотского офицера не мог быть приобретен за деньги). Оклады казначеев были довольно низки, на уровне боцмана, но они имели право на получение прибыли от экономии при закупках (фиксированная цена, выделяемая адмиралтейством vs фактическая цена закупки), в связи с чем обычно подозревались экипажами в мошенничестве, зачастую справедливо. Хотя случались порой и банкротства казначеев, но в основном это был прибыльный бизнес.

   Капеллан назначался соответствующим церковным учреждением с получением патента от флотской коллегии. До конца 18 века капеллан получал небольшой оклад, на уровне матроса 1 статьи, и его статус зауряд-офицера был сомнителен. Среди священнослужителей находилось немного желающих на эту должность, поэтому только некоторые (в основном корабли старших рангов) суда имели их на борту. Но к 1790-м годам их денежное довольствие было увеличено, и положение в качестве зауряд-офицеров упрочено.

   2. КондуктОры (standing warrant officers)

   - Боцман (Boatswain);

   - Тиммерман (Carpenter);

   - Констапель (Gunner).

   Эта группа наиболее полно соответствует понятию "уорент-офицер" в современных вооруженных силах англо-саксов, институту прапорщиков-мичманов российских ВС и званию "кондуктор" в русском флоте 19-го — начала 20 столетия. Кондукторы находились на борту постоянно, в том числе и в период вывода судна на отстой, когда весь экипаж от капитана до последнего юнги списывался на берег или переводился на другое судно. Именно им чаще всего неофициально разрешалось брать своих жён в море. Обязательным условием для кондукторов (впрочем, как и для всех специалистов) была определенная грамотность - умение читать, писать и знание арифметики.