Ребята зовут меня отправиться вместе с ними, но у меня нет настроения и я отказываюсь. Они уходят, пообещав, что вернуться к утру и не раньше. Где они собираются гулять в этой дыре целых пять часов? Ладно, это уже меня не касается. Хочется верить, что у них есть свои головы на плечах и они не влипнут в очередную передрягу.

На кухне снова застаю Айлин. Она сидит на полу, рядом стоит открытая банка варенья, в которую она макает белый хлеб. Перед ней лежит книга, как я успеваю выхватить из контекста, что-то связанное с медициной. Услышав меня, она поднимает голову и корчит недовольную гримасу. Похоже, совсем не рада видеть меня.

– Бессонница? – спрашиваю я, заглядывая в холодильник.

Дэшэн позаботился о новом запасе крови, за что ему большое спасибо. Рита, видимо, с таким положением вещей, тоже смирилась.

– Мне кажется, что я больше никогда не смогу спать по ночам, – вздыхая, отвечает Айлин. – Я вздрагиваю от каждого шороха. В любой тени мне мерещится твой брат.

– Не думаю, что он придет к тебе еще раз, – наливая в стакан кровь, говорю я. – Так что можешь расслабиться и больше не ждать его.

– Откуда такая уверенность? – с недоверием спрашивает Айлин.

– Потому что отношения со смертными девушками для него – табу. И то, что он мог позволить себе мстя мне, никак не подходит для его обычной жизни. Приравняй это происшествие к ночному кошмару и забудь о нем.

– Ты хоть сам понимаешь, что говоришь? – сердится Айлин. – Как такое можно забыть?

– Свести значимость события к нулю. А то, чему ты не даешь внимание, теряет силу, – говорю я. Айлин поднимается на ноги вплотную подходит ко мне. Берет в ладони мое лицо и пристально смотрит мне в глаза.

– Что случилось в лесу? – спрашивает она. – Я хочу знать правду.

– Серьезно? Именно правду, а не то, что ты придумала себе? – уточняю я, ощущая, как под кожей бежит ее кровь. От ее тела исходит жар. Она одета по-летнему – в белую майку и короткие шорты. – Уверена, что справишься с ней?

– Да, – помедлив, говорит моя подопечная. – Что бы это ни было.

– Айлин, я…

– У нас был секс, да? – робко спрашивает та. – А потом ты испугался того, что случилось, и стер мне память?

– Нет, конечно же, нет. Все намного хуже. Я остановил твое сердце. Проще говоря, убил тебя, – говорю я и сам удивляюсь, с какой легкостью слова слетают с губ. Я же потом пожалею об этом. Почему я сейчас так безрассуден? – Ты жива лишь, потому что приперся мой брат и реанимировал тебя. А потом заставил забыть обо всем.

– Нет… Этого не может быть! Ты шутишь, – Айлин опускает руки и делает шаг назад.

– Какие тут, к дьяволу, шутки? – негодую я. Иду к ней, и она испуганно пятится от меня. Хватаю ее за запястья и резким движением привлекаю в себе. – Я хочу, чтобы ты меня выслушала. Нам теперь жить вместе, и откровенность необходима.

– За что ты так со мной? – по щекам Айлин катятся слезы. Ее трясет от страха. Она хочет вырваться и убежать. Но я не собираюсь отпускать ее сейчас.

– Твоя бабушка назначила меня твоим опекуном, чтобы я убил тебя. Она взяла с меня слово, что я сделаю это. Не могу сказать, что мне этого хотелось, но я не мог нарушить обещания, данного духу, – говорю я, не сводя с нее глаз.

– Бабушка? Но почему? – бледнея от осознания всего ужаса, что с ней произошел, шепчет Айлин. Она слабеет и становится безвольной. Мне уже не нужно удерживать ее, борясь с сопротивлением. Напротив, приходится поддерживать ее, чтобы она не осела на пол.

– Потому что ты дочь Амалика, – говорю я и несколько беспокоюсь за ее душеное здоровье после своей откровенности.

– Нет, – обреченно бормочет Айлин. – Нет, ты ошибаешься. Он же враг нашей семьи. Моя мама никогда бы не связалась с ним…

– Он похитил ее. А когда родилась ты, убил и забрал себе магию, которая принадлежала ей. Мне жаль, что тебе приходится все это проживать, – искренне говорю я. Она смотрит на меня отсутствующим взглядом. Ее руки становятся ледяными.

– Ты убил меня, а теперь сожалеешь, – безжизненно шепчет Айлин, стараясь не смотреть на меня. – Это все так странно… Я же верила тебе. Как теперь жить дальше?

– Прости. Мне очень жаль, что все сложилось именно так, – отпуская ее запястья, с раскаяньем произношу я. – Правда.

– Не надо, не лги мне больше, – закрывая руками лицо, просит Айлин. – Обойдемся без лицемерия. Твой брат был прав, а я не хотела ему верить. Защищала тебя. Ты дважды убил меня. Тогда и сейчас. И я не знаю, что страшнее.

Айлин медленно разворачивается и на негнущихся ногах идет к лестнице.

– Ты должна знать еще кое-что, – вдогонку говорю я, понимая, что на подобные откровенности у меня в ближайшее время отваги не наберется. – Сабина твоя сестра по отцу. И это она убила твою бабушку, чтобы защитить тебя.

Это становится последней каплей. Айлин ведет в сторону, и она, не успев схватиться за перила, падает на пол без чувств. Кажется, я переборщил с честностью. Вытаскиваю из шкафчика уже знакомый флакон с нашатырном спиртом и спешу к своей воспитаннице. На шум выходит Ливия. Узнав, что случилось обзывает меня идиотом. Просит отнести Алин в комнату и выставляет меня за дверь.

Сообщение от Ады с просьбой встретиться несколько обескураживает меня. Что ей от меня нужно? Или же она, таким образом, хочет узнать о жизни Айлин? Теперь, когда та не ходит в школу, ей стало трудно ее контролировать. Мы договариваемся увидеться недалеко от ее дома. Когда я прихожу, учительницы еще нет. И я минут десять топчусь на месте, чтобы не замерзнуть. На улице опять похолодало и падает снег.

Ада идет очень осторожно. Она напряжена, то и дело оглядывается по сторонам. Капюшон пальто низко надвинут на лицо, но это не делает ее неузнаваемой. Понимаю, что она чем-то страшно напугана. Подхожу к ней и обнимаю за плечи.

– Здесь поблизости есть кафе. Пойдем туда, – предлагаю я. Она едва заметно кивает, и мы идем в конец аллеи. Войдя в зал, выбираем столик в самом углу. Официантка приносит нам меню и Ада, не заглядывая в него, сразу заказывает кофе по-ирландски. Сцепляет пальцы в замок, кладет запястья на стол. Долго смотрит мне в глаза.

– Я тебя почти не знаю, но ты выглядишь так, что тебе хочется верить, – неожиданно говорит она. Роется в сумочке и достает оттуда маленький пистолет. Кладет его на стол и тут же прикрывает ладонями. – Верни его Дине. Она дала мне его, чтобы я убила Айлин. Но я не смогла. Девчонка меня не видела, я целилась в нее, но не смогла нажать на курок. Это так глупо, неправильно, ведь из-за нее погибнут мои дети, но у меня не хватило воли. Видимо, она и вправду заговоренная.

– Или же ты просто не убийца, – накрывая ее руки, говорю я. Ну что ж Дина, ты подписала себе смертный приговор. Ада нервно смеется.

– И очень плохая мать, – с горечью произносит она. – Я хочу попросить тебя о помощи. Спаси моих детей. Вытащи их из лап Амалика. Дина сказал мне, что их ждет… Ты – моя последняя надежда. Я ведь так понимаю, что ты влюбился в Айлин и не хочешь того будущего, что уготовил ей ее папаша.

– Сколько у меня времени? – спрашиваю я.

– У тебя его нет. Все нужно сделать немедленно. Вагнер отказал мне в свидании с близнецами. Впервые за три года. И я почувствовала, как ослаб его контроль надо мной. Это значит, что все должно случится со дня на день, – усталым голосом говорит Ада. Она бледна, под глазами пролегли тени. Волосы небрежно убраны в пучок.

– Хорошо, – отвечаю я, пряча оружие Дины во внутренний карман пиджака. – Ты знаешь, где он их держит?

– Да. Но туда так просто не попасть. Дом под магической защитой, – Ада вытаскивает из сумки помятый лист бумаги и протягивает его мне. – Я нарисовала здесь как можно добраться. Но что делать с защитой – не знаю. Нужна консультация того, кто разбирается в этом.

– Разберусь, – обещаю я. Мне совсем не хочется ввязываться в новое приключение, но я вижу в каком отчаянье Ада и не могу отказать ей. Я – ее последняя надежда.

– Спаси их, – молитвенно складывая руки, просит учительница. И на ее глазах выступают слезы. – И я буду твоей должницей всю жизнь. Все, что угодно для тебя сделаю.