В варианте 1 Белый использует и элементы театра марионеток. Город уничтожает человеческую сущность героев, превращая их в автоматы, манекены. Автоматически протягивает "с ледяной любезностью" сенатор два пальца посетителям (автоматизация сознания). В картине одиннадцатой Николай Аполлонович и Софья Петровна - манекены в витрине магазина.

Вариант 1 не сценичен, но было бы ошибкой считать его неудачей, драматургическим "монстром". Белый писал его не столько для театра, сколько для кинематографа и даже, опережая свое время, для телевидения. На экране TV все, о чем рассказывается в пространных ремарках, было бы блестяще зрелищно реализовано.

Что же касается варианта 3, то он вызвал сильное неудовольствие автора из-за бесконечных переделок. Премьера состоялась 14 декабря 1925 года, оформление спектакля (композитор В. Оранский, художники М. В. Либаков и Б. А. Матрунин, режисеры С. Г. Бирман, В. Н. Татаринов, А. И. Чебан) отличалось оригинальностью, смелым решением: рассеянный свет электрических ламп через марлю имитировал туман "Петербурга", окутывающий героев. Постановка породила шедевры сценографии, созданные М. В. Либаковым и Б. А. Матруниным, тонко чувствующими мистериальность пьесы, пусть и сильно редуцированную, и приемы изображения Петербурга в романе и пьесе А. Белого. Это еще один "Петербург" - сценографический: изысканные красочные эскизы костюмов, грима, декораций, зарисовок эпизодов спектакля. Не карикатура, не утрированное, а "взгляд вглубь" отличает портреты А. А. Аблеухова, созданные М. В. Либаковым.

"А. А. Аблеухов с орденом" - чиновник высшего ранга: старческое лицо, изрезанное морщинами, тяжелый, давящий взгляд пустых, холодных глаз, глубоко ушедших в глазницы, хищный острый нос, закованная в крахмал шея с мелко очерченным орденом. Но это и символ. Во втором эскизе "А. А. Аблеухов" персонаж словно соткан из серого промозглого петербургского тумана. Благодаря мягкой растушевке он кажется призраком. Зловещее впечатление усиливают гладкий череп, остроконечные уши и подозрительный взгляд полуопущенных глаз[9] . Великолепен эскиз к костюму графа Лейдена: старик с пушистыми седыми бакенбардами, одет во все черное (черный сюртук, черные брюки, черный цилиндр). Лишь белизна крахмальной манишки и малиновый в крапинку жилет оживляет строгий наряд. Во всей позе старого аристократа сдержанность, достоинство и в то же время какая-то усталость. Лицо умное, глаза смотрят пытливо и пронзительно[10] .

Точно схвачен Дудкин: в коричневом пальто и сером картузе, нахлобученном на лоб, с узелком в руке. В лице террориста испуг, растерянность. Ее выдает и походка: Александр Иванович несется судорожными скачками, с оглядкой[11] . Остро гротескны Цукатова: увядшая, высокая, худая, в желтом платье с бахромой, веером и лорнетом, похожий на деревянную статую в черном сюртуке сенатор Аблеухов с ледяными, подозрительно глядящими глазами[12] , петербургские чиновники: хмурый, тучный, с висячими усами и льстец, рванувшийся в порыве "лакейской угодливости", ломающий пальцы. В руке развевается батистовый платочек. На хищных черных птиц похожи полный Цукатов и чиновник, склонившийся почтительно перед тщедушной фигурой Аполлона Аполлоновича[13] . А сам он в карандашном наброске напоминает Кащея, облаченного в халат с кистями, с дурашливым и одновременно зловещим выражением лица[14] . В эскизах декораций и зарисовках М. В. Либаков воссоздает призрачный город (улица, залитая сине-желтым холодным светом, фонарь, падающие и пересекающиеся колонны, фонарный столб, Николай Аполлонович у перил канала, тонущий во мраке)[15] , бытовой интерьер (японская гостиная Лихутиной с огромными зелеными шторами, веерами и опахалами, полосатой шторой и оранжево-розовым диваном, здесь восточные безделушки наползают на человека)[16] и официальный (Учреждение, похожее на склеп, огромные сине-серо-лиловые каменные кубы, параллелепипеды, треугольники, мощный торс серо-черной кариатиды, красные дорожки на лестнице, портрет Плеве)[17] .

Делая эскизы костюмов, художники стремились раскрыть характер персонажей. Б. А. Матрунин создает эскиз живописного костюма Лихутиной розовое кимоно с черными узорами, глубоким вырезом, чувственно обнажающим грудь, в то же время делая акцент на характере Софьи Петровны: капризном, кокетливом, жеманном. Подчеркивается это и манерными жестами героини и тонко прорисованным выражением лица[18] .

Спектакль выдержал 12 представлений и сошел со сцены. Он просто не был понят широким зрителем и большинством рецензентов. Но даже А. В. Луначарский расценивал спектакль как блестящий сценический эксперимент и находил в нем созвучие эпохе и историзм. Не мог быть неудачным спектакль, в котором были заняты М. А. Чехов (сенатор), С. В. Гиацинтова (Лихутина), И. Н. Берсенев (Николай Аполлонович), не говоря о режиссуре! Пора восстановить справедливость в отношении спектакля и пьесы А. Белого. Дальнейшая литературная жизнь драмы А. Белого "Петербург" сложилась неудачно: ни первая, ни окончательная редакция не увидели света. Попытка напечатать первую редакцию (вариант 1) в Ленинграде окончилась неудачей, на что сетовал писатель в письме к П. Н. Медведеву от 6 февраля 1929 года. Белый с горечью вспоминал: "...еще раз скажу: 2 раза "Ленгиз" меня подвел с драмой "Гибель сенатора" (продержав ее 3 года без всякой резолюции и потом швырнув мне рукопись обратно, без единого объяснения, кроме чиновничьей пометы "Не принята", я не привык, чтобы со мной так обходились"...[19]

В письме от 23 апреля 1929 года в связи с предполагавшейся публикацией второй книги воспоминаний "Начало века" Белый снова писал о подробностях неприятного инцидента: "...моя драма "Гибель сенатора" в 24-м была в Лениздат принята. И - легла где-то в складах, в 26 году, когда я осведомился, как же с драмой, мне ее вынес саженного роста молодой человек, снисходительно ее обнюхав, говорил, что, вероятно, "Не пойдет", а может, и пойдет, рукописи не отдал, и я забыл о ней, вдруг в конце 28 года получаю рукопись с торжественной печатью "не принята".

Три "Петербурга" литературных, один сценографический... Город державная твердыня и морок, вмешивающийся в судьбы героев, безжалостно их уродуя или губя. Он изображен в формах, обогнавших далеко свое время, и ждет своего воплощения зрелищно сегодня - на кино- или (еще лучше!) телеэкране при использовании эскизов, зарисовок М. В. Либакова и Б. А. Матрунина. Фильм будет лучшим памятником Белому и Петербургу.