До сих пор никто не представляет себе, зачем явились Существа и чего они хотят. Они здесь, и все тут. Осмотрелись. Покорили. Реорганизовали. Заставили нас работать - выполнять чудовищную и непостижимую задачу. Как в дурном сне.

И не находилось никакого способа от них защититься. Поначалу мы петушились, хотели начать партизанскую войну и вымести мерзавцев с планеты, но скоро стало понятно, что надежды нет, что они нас подмяли. Не осталось людей, имевших хотя бы видимость свободы, кроме горстки хакеров. Но у нас не хватало куража для серьезного бунта. Мы чувствуем себя триумфаторами уже потому, что можем прокрадываться из города в город, не нуждаясь в разрешении.

Похоже, для меня это время кончилось. Но в тот момент я чихать на все хотел. Все еще пытался сообразить, как вышло, что меня побили. Не оставалось во мне мегабайтов, чтобы разработать программу для предстоящей жизни.

Кто-то спросил:

– Где индульгентщик?

– Вот он.

– Она хочет его видеть. Немедленно.

Рука на моем плече. Мягкий толчок, приказ:

– Вставай, приятель.

Я прошаркал по коридору к огромной двери, ведущей в гигантский кабинет с таким высоким потолком, что любому Существу не пришлось бы пригибаться. В дальнем конце за широким столом сидела женщина в черном платье. В этой колоссальной комнате стол казался игрушечным. И женщина казалась игрушкой. Полицейские оставили меня наедине с ней. Я был так обмотан, что не представлял для нее опасности. Она спросила:

– Джон Доу?

Я стоял посреди комнаты.

– Для программы привратника не имеет значения, какое имя я назвал.

– Итак, вы ввели стражу в заблуждение. Должна вас предупредить, вы находитесь под следствием.

– Вам известно все, что я могу рассказать. Ваш боргман-хакер поплавал в моих мозгах.

– Будет лучше, если вы согласитесь сотрудничать. Человека, назвавшегося именем Джон Доу, обвиняют в незаконном входе в город, незаконном использовании транспортного средства и незаконном пользовании интерфейсами. Хотите сделать заявление?

– Нет.

– Вы отрицаете свою торговлю индульгенциями?

– Не отрицаю и не подтверждаю. Какой смысл?

– Посмотрите на меня, - сказала она. В ее голосе была странная взвинченность. - Мы знаем, что вы индульгентщик. И я знаю, кто ты такой. Ты…

И она назвала имя, которым я очень давно не пользовался.

Я смотрел на нее. Таращился. Тяжко было поверить в то, что я видел. Воспоминания обрушились, затопили. Мысленно я редактировал ее лицо - где-то убрал несколько морщинок, поубавил немного плоти в нескольких местах, а кое-где добавил. Снимал годы, как одежду.

– Да, - проговорила она. - Именно так. Это я. У меня отвисла челюсть. Это было хуже, чем нападение хакера. Гораздо хуже.

– И вы на них работаете? - спросил я.

– Индульгенция, которую ты мне продал, никуда не годилась. Ты ведь это знал, верно? В Сан-Диего меня ждал один человек, но когда я попыталась пройти за Стену, меня тут же схватили. Я просто визжала. Готова была тебя убить. Ведь я должна была уехать в Сан-Диего, мы собирались пробраться на Гавайи в его лодке.

– Я не знал насчет парня в Сан-Диего.

– С какой стати? Тебя это не касалось. Ты взял деньги за индульгенцию. Мы заключили сделку.

У нее были серые глаза с золотыми искорками. Больших усилий стоило смотреть в эти глаза.

– Все еще хотите меня убить? - спросил я. - Сейчас?

– Нет и нет, - ответила она и снова назвала меня по имени. - Сказать не могу, как я удивилась, когда тебя ввели. Мне доложили: индульгентщик, Джон Доу. Торговцы индульгенциями - это мой отдел. Их всех приводят ко мне. Когда-то давно я все думала, что будет, если притащат тебя, но потом сообразила: нет, невозможно, он за миллион миль и никогда сюда не вернется. Но вот они приводят Джона Доу, и я вижу тебя.

Я спросил:

– Вряд ли вы поверите, но я чувствовал себя виноватым. Вы точно не поверите. Но это правда.

– Убеждена, что ты терпел нескончаемые муки…

– Поверьте, пожалуйста. Верно, я многих людей обманывал, иногда жалел их, иногда - нет, но вас я забыть не мог. Это правда.

Она задумалась. Не знаю, поверила ли она мне хоть на долю секунды, но задумалась - я это видел. Потом спросила:

– Почему ты это сделал?

– Я обманываю людей потому, что не хочу казаться совершенством. Выдаешь индульгенцию, и каждый раз идет молва. Постепенно ты становишься известен. О тебе узнают повсюду, и раньше или позже Существа тебя хватают. Так что я постоянно делал кучу фальшивок. Говорил людям: сделаю все, что смогу, но не даю никаких гарантий - иногда не срабатывает.

– Ты сознательно меня обманул.

– Да.

– Так я и думала. Ты выглядел таким спокойным. Настоящий профессионал. Мастер. Уверена была, что индульгенция действующая. Представить не могла, что она не сработает. Но у Стены меня схватили. И я подумала: этот ублюдок меня продал. Он слишком хорош для того, чтобы обмишулиться. - Она говорила спокойным тоном, но в глазах все еще был гнев. - Ты что, не мог обжулить еще кого-нибудь? Почему выбрал меня?

Я долго смотрел на нее. Потом ответил:

– Потому что я вас любил.

– Чушь. Ты меня совсем не знал. Я была случайным человеком, который тебя нанял.

– Именно так. Но я вдруг размечтался - безумные фантазии насчет вас, неизвестно откуда они взялись, я был готов перевернуть свою чудесную, благоустроенную жизнь ради вас, а вы видели только исполнителя. Я не ведал о парне в Сан-Диего. Знал только, что я вас хочу. Или, по-вашему, это не любовь? Ладно, называйте по-другому, как понравится. До тех пор я не позволял себе таких чувств. Думал, это неумно: связывает по рукам и ногам, риск слишком велик. Но увидел вас, поговорил с вами немного и подумал, что между нами может что-то возникнуть; я стал меняться, я подумал: да, да, пусть случится на этот раз, все может быть по-иному на этот раз. А вы ничего не видели, ничего - только лепетали, как важна для вас индульгенция. Потому я вас обманул. Но потом подумал: Господи, я загубил эту девочку, и всего лишь потому, что вышел из себя, а сделать-то было нужно какой-то пустяк. И с тех пор все время… Конечно, вы не верите. Я же не знал насчет Сан-Диего. Из-за этого мне еще хуже.