- А я что говорю?

- И все можно на это списать. Кроме одного! - Он представил металлическую пластину, ловко наброшенную на клеммы группового щита. Треск, наверное, был громоподобный!

Антон снял с полки потемневшую от пота рубашку.

- Но Суркова не слышала!

- Он, вероятно, и ждал, когда ее не будет в служебке! Здесь не все ясно.

- Голей бежал в одиннадцатый, значит, был уверен в попутчиках, Антон выставил рубашку в окно, встречного потока едва хватило, чтобы лениво покружить рукава. - Ну и скорость.

- Однако не забудь! Убит он был именно в одиннадцатом!

Антон кивнул.

- Вообще-то мне симпатичнее другая версия. Голей вез большие деньги, боялся всех - людей, собак. Я обратил внимание: "По нескольку дней голодал, поэтому, дескать, сохранил жизнь..." Трус, хотя и неудобно о мертвом. Забивался в угол...

За окном показался поселок, дополнительный пошел совсем тихо. У самых шпал снова махали руками дети. Антон помахал тоже.

- В поезде линия Голея пересеклась с линией преступника, который разгадал Голея. - Он надел рубашку, проверил, застегнуты ли карманы. Умысел на убийство возник случайно.

- А переход Голея из одного вагона в другой?

- С убийцей не связан. Как бы это объяснить?

Денисов внимательно слушал.

- Больной человек попал под машину, которая скрылась с места происшествия... - Антон встал, разминая ноги. - Тебе поручено найти виновных. Изучая историю его заболевания, ты хочешь сделать вывод о машине. - Описав полную окружность, мысль Антона возвратилась к исходной точке. - Убийство Голея заранее не готовилось.

- Кефир? Печенье? - На пороге появился уже знакомый официант-разносчик. - Кухня откроется только перед Аткарском.

- Перерыв на обед? - спросил Антон.

- Вроде, - Феликс украдкой взглянул на торчащую из кителя кобуру.

- Кефир съедобный?

- Свежайший.

- Бутылку кефира, - Антон отсчитал мелочь. - И две пачки "Беломора".

Феликс передал кефир и папиросы, сдачу положил на край стола. Было заметно, как он колеблется, не решаясь спросить.

- Садитесь, - Денисов показал на полку.

- Насчет того пассажира... - Феликс замялся, раскручивая на весу корзину с продуктами. - Необходимость не отпала?

- Насчет пассажира?

- Того, что стоял с потерпевшим...

- Вы видели его?

- Он едет в тринадцатом вагоне. Вафли сейчас взял. Три пачки.

Это звучало неправдоподобно.

Антон уже пристегивал галстук-регату.

- Пошли.

Пока Денисов запирал купе, Сабодаш и Феликс были уже в тамбуре. Денисов догнал их в тринадцатом. Несколько пассажиров выглядывало из-за дверей. Молодая пара в конце коридора, забавляясь, писала что-то на пыльных окнах. Хрипел транзистор.

- Жена с ним, трое детей, - Феликс показал на дверь.

Антон решительно ступил в купе.

- Разрешите?

Детей оказалось не трое - четверо. Младший мальчик спал на верхней полке, братья и сестры у окна хрустели вафлями. Сухая остроносая женщина, которую Денисов заметил утром в ресторане, и ее смазливый, похожий на цыгана муж ссорились.

- ...Очень ей надо, - ворчал мужчина, когда Денисов и Сабодаш вошли, - только и дел у сестры, чтобы нас судить...

Денисов привычно смоделировал предыдущую реплику:

"Твоя же сестра осудит", - должно быть, сказала женщина.

Так антрополог восстанавливает скелет по одной-единственной кости.

- Симпатичный малыш! - Денисов показал на спящего. - Сколько ему?

Взрослые молчали.

Ответил кто-то из братьев:

- Четыре!

- Я думал, в школу ходит! Смотри, Антон!

- Ест хорошо! - До Антона дошло. - Как я!

Попытки наладить контакт со взрослыми некоторое время ни к чему не приводили.

- Про амидопирин забыл? - Женщина была недовольна. - Со своим днем рождения ты ни о чем не помнишь!

Антон присел и оказался как бы на одном этаже с супругами.

- Болеет малыш?

- Хронический тонзиллит, - женщина все же сдалась.

- Море поможет!

- Наши химкинские врачи тоже надеются...

Антон обрадовался:

- Вы из Химок? Два года там квартиру снимал. В Южных Химках. - Он представился: - Сабодаш Антон, капитан милиции.

- Прудников Федор, - мужчина отер пот.

Шаткий мир в купе мог быть каждую минуту разрушен, тишина напоминала о спокойствии дремлющего вулкана.

- Вы приходили ночью в одиннадцатый вагон... - Денисов воспользовался моментом.

Прудников поморщился. Возможно, этот ночной вояж и был предметом супружеского разбирательства.

- Просто шел по составу.

- Знакомы с пострадавшим... - Денисов наполовину утверждал.

- Какое знакомство? Знали друг друга в лицо.

Денисов сразу взвинтил темп:

- Но вы говорили с ним! О чем?

- Ни о чем... Вот и она тоже! - Он кивнул на жену.

- Он к вам подошел или вы к нему?

- Я.

- Первая фраза?

Мужчина снова отер пот, вытащил из кармана потемневший влажный платок.

- Ресторан закрыт...

- Тебя, Прудников, не остановишь! Неважно, что все закрыто... Женщина потянулась к сумке. - Возьми чистый носовик.

Почувствовав разрядку, дети затеяли возню.

- Ты же знаешь, - сказал Прудников. - И потом день рождения!

- Слыхали. Кем интересуется милиция? - спросила жена.

- Ну, тем... - Он не хотел травмировать детей.

- Что брал с нами билет?

- Вы вместе покупали билеты? - спросил Денисов.

Разговор был похож на беспорядочный обмен ударами в третьем раунде боксерских поединков.

- В агентстве.

- Много людей было у кассы?

- Никого. Мы и он.

- Кто получил первый?

- Он.

Денисов спросил:

- Заметили вы, какими купюрами он расплачивался за билеты?

- Сторублевой, - Прудникова что-то поправила на столе. - Хорошо помню. Сдачу давали со сторублевки. Четыре билета...

- Купе? Целиком?

Антон неудачно вмешался:

- Растут Химки...

Прудников получил передышку.

- Строятся, - он незаметно перевел дух. - Южные вовсе не узнать.

- Там работаете?

- Сварщиком, жена контролером в цеху.

- В какой вагон были билеты? - Денисов прервал воспоминания.

- В одиннадцатый.

- В тринадцатый!

- В тринадцатый у нас. В одиннадцатые - сказала женщина. - Точно помню.

Они, несомненно, путали.

- Пострадавший знал, что вы едете в одном поезде?

- В одном? - Прудникова подняла брови. - Нет! Его поезд должен отправляться из Москвы сегодня...

- Я удивился, увидев!.. - Прудников адресовал реплику жене. Говорит: "Изменились обстоятельства!.."

- Уточним, - Денисов снова вмешался. - В момент, когда вы разговаривали с Голеем...

- Его фамилия Голей?

- Да. Свет в одиннадцатом горел?

- Было светло.

- Где стоял пострадавший?

- У служебки, напротив купе проводницы.

О своем пребывании в одиннадцатом Прудников говорил неохотно, каждое слово приходилось словно вытаскивать из него клещами.

- Были еще люди в коридоре?

- Мужчина и женщина.

- Кто еще?

- Официант. Он тоже останавливался, разговаривал.

Прудникова хотела о чем-то спросить, Денисов опередил ее:

- С пострадавшим? Когда?

- Сразу же. Потом заходил к нему в купе. - Прудников запутался.

- Откуда вы знаете? Вы шли за официантом? - Денисов спешил, будто до гонга остались считанные секунды.

- Я хотел спросить про вагон-ресторан. Заговорил с пострадавшим.

- О чем же все-таки? - вмешалась Прудникова.

- Насчет ресторана. А он, по-моему, спросил о собаке...

- Знаешь, Прудников! - сказала жена.

- Серьезно. Не видел ли я собаки в поезде...

Словно догадавшись о чем-то, дети прекратили возню. В купе стало тихо.

- У потерпевшего был пунктик - собаки, - констатировал Сабодаш.

- ...Венгерские секции оборудованы генераторами постоянного тока. Это вам, должно быть, ясно...