— Какое благородство! Спасибо, Фатих. Но мне и без твоей помощи ясно, что я не люблю Жан-Поля. Я ценю нашу дружбу, но хорошо понимаю, что это не любовь.

Трус! — горящей стрелой пронеслось в ее уме. Но прежде, чем все ее существо успело воспламениться, из ее чуткого сердца пролился ручеек сострадания. Как она может так жестоко судить его? Ведь ему все еще больно от того, что сделала с ним другая. И его страх вполне оправдан. Да, разбить сердце легко, а вот восстановить его из осколков и снова вдохнуть в него любовь, гораздо труднее.

Она осторожно тронула его за локоть.

— А что, если я все же хочу поужинать с тобой?

После ужина, приближаясь к дому, они услышали тихое бренчание гитары, доносящееся с террасы.

— Нас встречают с музыкой, — тихо сказал Фатих.

— Молись, чтобы музыкальный концерт не обернулся драмой, — шепнула она ему в ответ.

— К сожалению, у меня нет с собой молитвенного коврика. Может, мне просто прикинуться дурачком?

Она захихикала. Фатих повеселел еще за ужином, особенно после того, как она уговорила его попробовать кокосовое фенни.

Они тихо поднялись на террасу и увидели Жан-Поля. Он сидел на полу в обнимку с гитарой и на их появление только кивнул. Они переглянулись и уселись на каменную скамью напротив него.

Наконец Жан-Поль взял несколько многообещающих аккордов и посмотрел на них.

— Хотите песню?

— Хотим, — дружно ответили они.

— Что ж, слушайте.

И Жан-Поль запел. По мнению Лесли, его талант шансонье превосходил и его внешнюю привлекательность, и все остальные его достоинства. Лесли даже подумала, что если бы он запел для нее в их первый день знакомства, она могла бы влюбиться в него. И, конечно же, это было бы непростительной ошибкой, потому что ее любовь нужна другому мужчине. Лесли посмотрела на Фатиха.

Но что с ним? Опять его глаза затопила грусть. Он все еще думает о ней? О той жестокой изменнице? О, Фатих…

Как только закончилась песня, она встала.

— Спасибо, Жан-Поль. Ты по-настоящему растрогал меня.

— И заслужил поцелуй? — Он с улыбкой глянул на нее.

— Два поцелуя.

Он расцвел и подставил под ее поцелуи сначала одну, а потом вторую щеку.

— А теперь, джентльмены, я покидаю вас, — со вздохом сказала она. — Устала.

Фатих с пониманием кивнул.

— До завтра, Лесли. И приятного отдыха, — сказал он.

— Надеюсь, моя песня навеет тебе сладкие сновидения! — бросил ей вслед Жан-Поль.

Войдя в комнату, Лесли включила свет, но тут же вспомнила, что в ее рюкзаке должна быть свеча, которой она на всякий случай обзавелась еще в Дели. Она отыскала ее, зажгла, потом разделась и улеглась в постель. И опять странное смятение охватило ее.

Ах, поскорей бы заснуть и ни о чем не думать.

Проснулась Лесли под предрассветное пение птиц и карканье ворон. Зевнула, потянулась, потом сбросила с себя простыню и глянула в окно.

За окном — пальмы, окутанные голубой дымкой, а в просветах между пальмами — кусочки светлеющего неба и океана вдали. Ночь промелькнула как миг. И спать больше совсем не хочется.

На часах пять тридцать. Лесли встала и прошлепала к умывальной перегородке. Новый день. Сейчас она умоется, оденется и пойдет встречать рассвет. Казалось, ночь смыла с ее памяти все впечатления вчерашнего дня, как будто самое важное еще только должно было случиться.

Уже через несколько минут, тихо закрыв дверь комнаты, с рюкзачком за плечами, Лесли спускалась с террасы. Из хозяйской кухни на первом этаже доносился звон металлической посуды. У колодца напротив дома возилась с ведрами хозяйская дочка. Они помахали друг дружке руками, и Лесли пошла к пляжу.

На пляже она увидела группу деревенских жителей с корзинами в руках. Вдалеке на волнах океана покачивались два баркаса, направляющиеся к берегу, и ветер изредка доносил разорванный стрекот их моторов. Жители вышли встречать рыбаков с ночным уловом.

Лесли побрела вдоль берега. Вскоре первые лучи солнца позолотили верхушки пальм, рассыпали по поверхности океана искрящиеся блестки.

Наконец она оказалась на дальнем пляже и, разгорячившись от ходьбы, отважилась искупаться. Потом просохла под первыми лучами солнца и направилась в джунгли. Несмотря на то, что кроме воды, песка, неба и солнца вокруг никого не было, Лесли захотелось уютного уединения.

Она углубилась в чащу, наполненную пением птиц и тихими напевами ручья, отыскала самый большой бассейн. Потом забралась на огромный плоский камень у бассейна, уселась на него и принялась наблюдать за играми маленьких водяных змеек, плескавшихся в бассейне.

Вскоре ей захотелось присоединиться к ним. А почему нет? Вряд ли этим милым игривым созданиям взбредет в голову напасть на нее и укусить.

Лесли быстро разделась донага, пребывая в полной уверенности, что в такую рань в джунглях кроме птиц, змей и ее самой, остальным делать нечего, и поэтому никому не удастся смутить ее радость короткого освобождения от пут цивилизации.

Как только она спустилась в бассейн, змейки врассыпную бросились к каменистым берегам и попрятались в расщелины. Лесли сначала слегка огорчилась, что лишилась их компании, но потом мысленно поблагодарила их, догадавшись, что они из корректности уступили ей свой бассейн.

Что ж, придется ей в одиночку осваивать технику змеиного плавания.

Нанырявшись, она снова забралась на камень. И тут же застыла с расширенными глазами. Ни одежды, ни рюкзака на камне не было.

Вот это новость! Кто мог утащить ее пожитки? Вороны? Появившиеся откуда-то обезьяны?

Лесли в панике оглядела окрестности, потом прислушалась к голосам леса. Ничего подозрительного. Кроме того, что она слишком остро ощущала свою наготу. Как будто за ней следят.

Черт, что же делать? Перспектива прогуляться голой через весь Арамболь заманчивой не казалась.

Она уселась на камне, обхватив руками колени. Но долго усидеть не смогла и снова спустилась в бассейн.

Какая же ты дура, говорила она себе. Мало тебе было вчерашнего случая в бухте? Но вчера, слава богу, все обошлось без крайностей: одежда и рюкзак были на месте и, скорее всего, только благодаря тому симпатяге, который подразнил ее намного, а потом довольно мирно удалился.

Наконец, продрогнув, она снова забралась на камень. Но тут же, потрясенная, чуть не свалилась с него в воду.

Все ее исчезнувшие вещи, как ни в чем не бывало, лежали на камне!

У Лесли тревожно забилось сердце. Она быстро надела купальник и снова с опаской огляделась.

Джунгли продолжали жить своей жизнью, не обнаруживая ни единого признака постороннего присутствия.

Лесли заглянула в рюкзак. Может, ее всего-навсего обокрали?

Но кошелек со всем его содержимым был в полной неприкосновенности. И ключи тоже.

Она несколько секунд простояла, словно одурманенная, а затем бессильно опустилась на камень.

Что это было? Провал в сознании? Приступ летаргии? Или магия арамбольских джунглей? Глубоко задумавшись, Лесли сидела и теперь уже без всякого интереса пялилась на поверхность бассейна, в котором снова резвились проворные живые шнурочки.

И вдруг, боковым зрением она заметила появление предмета рядом с собой.

— Матерь Божья! — воскликнула она и вскочила.

Рядом с ней на камне стоял походный термос, а возле термоса лежали две толстые лепешки, пропитанные маслом.

Лесли пугливо огляделась, но ничего, кроме привычных глазу деревьев, кустов и камней, не заметила. Ручей также напевно журчал, а птицы перекликались и будто посмеивались над ней.

Лесли показалось, что она бредит, и, чтобы очнуться, она решила укусить себя за палец. Вскрикнула. Что ж, осталось теперь подвергнуть такому же испытанию и чудом появившийся перед ней завтрак.

Она села и потянулась к лепешке. Лепешка не исчезла, а только аппетитно надломилась под зубами. Лесли улыбнулась и открыла термос. Там оказался крепкий, слегка подслащенный черный чай. Для волшебного завтрак был довольно скромным, но Лесли была не привередлива.