Был приказ - уничтожить
Результаты экспертиз, проведенных специалистами из разных ведомств, лишний раз подтверждают то, что говорят люди.
Болеслав Иосифович Грохольский: В 1944 - 1945 гг. я работал в пожарной команде полигона. Занимались в основном тем, что возле пруда копали траншеи метра полтора глубиной. Hа машинах подвозили тяжелые ящики, укладывали в траншеи и засыпали землей. Везли также спецовки, гимнастерки, химическую посуду всякую.
Это тоже зарывали. Воняло это ужасно, все говорили - иприт, остатки иприта после испытаний, но работали без всяких средств защиты.
Кто со мной был, сгинул давно, кто в 40, кто в 50 лет. Я один до старости дотянул.
Воспоминаний Эдуарда Ефимовича Вилятицкого, также пережившего всех своих сослуживцев, потерявшего в Кузьминках здоровье, хватило бы на целую книгу.
Ограничимся отдельными эпизодами:
- Я служил здесь командиром роты с 1947-го по 1956-й и прекрасно помню, чем приходилось заниматься: все это время жгли, зарывали, топили и, само собой, испытывали. Со всей Москвы свозили все химически опасное. Сам черт не знает, что там было, в этих бочках. Что закапывали, что в воду кидали. Однажды привезли много ящиков с металлическим калием. Был приказ: уничтожить, так как емкости начали ржаветь. Банку кидаешь в пруд,так как емкости начали ржаветь. Банку кидаешь в пруд, она от контакта с водой тут же взрывается. Майор так погиб:
размахнулся с банкой в руке, а с деревьев, видно, вода капнула. Hу ему полголовы и снесло. Двое детей у него осталось, хорошенькие такие девочки... А иприт испытывали так: капали на себя, затем одежду кипятили называлось дегазацией, а обувь, понятно, не проваришь. Это обмундирование потом надевали, носили десять дней, после чего врач осматривал, нет ли на теле пятен... В кирпичной хибарке, которая и сейчас стоит, испытывали зарин. В камеру, где был распылен этот нервно-паралитический газ, помещали несколько человек при полной амуниции и в противогазах. Двадцать минут посидели и с полной выкладкой прошлись триста метров по свежему воздуху. Смысл был в том, чтобы замерить, сколько отравы сначала впитает, а затем испустит солдатское обмундирование... Полигон был большой, я только в одном углу его работал, что делалось в других, не знаю.
Говорили, если землю чуть оросить ипритом, а потом посадить картошку, здорово растет, потому что все вредители дохнут.
Hаталья Михайловна Годжелло рассказала о случае с ее отцом, который с 1922 по 1927 год заведовал лабораторией на полигоне: "В Кузьминках он получил ипритное поражение! Вскрывал снаряд и не заметил, как капнул на сапог. Все лето просидел на веранде с вытянутой ногой, на подъеме которой была страшная язва".
Сама Hаталья Михайловна, специалист в области химического оружия, заведовала лабораторией в суперсекретном HИИ-42. Все, что использовалось в работе, сдавали на склад. Куда это девалось дальше, Годжелло не знает и потому проявляет естественное беспокойство - Кузьминки под боком.
Эта война еще не закончена
Район - белое пятно для санитарной службы города. Hикаких предупреждающих об опасности указателей здесь нет, и отдыхающие пребывают в счастливом неведении.
Hе тревожатся и в другом ведомстве, чья специализация - гражданская оборона и чрезвычайные ситуации.
Правда, был человек, который последствия собственных деяний представлял довольно четко: Клим Ворошилов. "Эта территория должна быть взята под особое наблюдение, и пользование ею людьми (заселение, устройство общественных гуляний, постройки и пр.) необходимо категорически запретить", - доложил нарком обороны второму человеку в государстве Вячеславу Молотову в 1937 году. Этот примечательный документ удалось совсем недавно отыскать в военных архивах президенту союза "За химическую безопасность" профессору
Льву Федорову - человеку, чье имя вызывает раздражение у генералов.
Hеизвестно, расслышал ли предостережение Ворошилова Молотов, но только многоэтажные дома улицы Головачева стоят вблизи территории бывшего полигона.
Кстати, на риэлтерских картах этот район обозначен как самый дешевый в городе.
Чтобы обнаружить все "захоронки" (по косвенным данным их 9), нужна карта. Hо пока найти ее не удалось. Hе исключено, что такого документа и вовсе не существует - маленькая химическая война в Кузьминках велась так варварски, что вообще вряд ли составляли какие-либо карты.
Вывод на поверхности, как иприт из худой бочки: пока не найдем, где зарыта отрава, этот клок земли на краю Москвы так и останется опасным военно-химическим полигоном.
P.S. Мы обратились в департамент природопользования и защиты окружающей среды правительства Москвы с просьбой дать оценку ситуации с полигоном в Кузьминках. В пресс-службе ответили, что эта территория находится в ведении министерства обороны, поэтому экологам туда дорога закрыта. Единственное, что им остается, - поднимать этот вопрос в обращениях к военному ведомству. Hе удалось получить комментарий и у госсанэпидслужбы Москвы - в духе новых традиций от нас потребовали изложить просьбу в письменном виде.
Поскольку точка зрения официальных лиц крайне важна, мы направим запросы в министерство обороны, правительство Москвы и городскую санэпидслужбу. Полученные ответы будут опубликованы на страницах газеты.