ГЛАВА Х

ВОЛЧИЙ ЯД

- Я верну ее, - повторял я, тряся Икара и Пандию за плечи, пытаясь их разбудить. Они хлопали глазами и жмурились, глядя на пламя догорающего светильника.

- Я верну ее и убью этого проклятого Аякса. Он коварный и злой, а его люди как волки, но им не удастся уйти из леса вместе с Теей.

Я ощущал себя каменистым руслом ручья, высохшим и растрескавшимся под жарким летним солнцем, засыпанным тонкой пылью, принесенной ветрами из Ливии. Я чувствовал себя брошенным и никому не нужным.

- Я иду с тобой, - сказал Икар.

Я отрицательно покачал головой, торопливо объяснив, почему они с Пандией должны остаться дома: она - чтобы находиться в безопасности, он чтобы защищать ее.

- Я смогу пройти туда, куда ты не сможешь, - возразил он мне.

Икар был тем солдатом, который чувствует тот редко выпадающий момент, когда надо ослушаться своего командира.

- Твои рыжие волосы видны за целую милю, кроме того, как ни сгибайся, ты все равно останешься таким же большим, как грифон. А я умею тихо прокрадываться куда угодно. У меня это хорошо получается. Я научился незаметно выскальзывать из дворца в Ватипетро, когда мне было шесть лет. И с тех пор постоянно занимался этим.

- Я тоже пойду, - сказала Пандия. - Я не умею прокрадываться, зато могу кусаться. - И она обнажила свои маленькие, но весьма многочисленные зубы. - Они приспособлены не только для ягод, но и для рыбьих голов.

- Кто-то должен остаться, - стал объяснять я ей, - чтобы впустить нас с Икаром обратно в дом. С тобой здесь ничего не случится. А через запасной выход уходи, только если услышишь, как откапывают дверь.

Пандия согласилась на это так неохотно, что я, вспомнив о ее зубах, не рискнул повернуться к ней спиной и подвергнуть риску свой хвост. К счастью, Икар успокоил ее, поцеловав в голову. Мы надели набедренные повязки, взяли кинжалы и, согнувшись, вошли в подземный ход.

От лука и стрел пришлось отказаться, поскольку коридор был слишком узок. Встать в полный рост в нем было невозможно, а иногда он сужался до таких размеров, что приходилось ползти, и мы пробирались вперед, обдирая о корни и камни голые ноги и грудь. Мне невольно пришлось вспомнить, что тельхины прорыли этот тоннель для своих собственных путешествий, а не для семифутового минотавра и пятифутового сына дриады.

- Икар, - позвал я, и голос мой в узком земляном коридоре загремел, как голос рассерженного бога-быка, насылающего землетрясение. - Мы приближаемся к ручью, который вытекает на поверхность. Я пойду первым и, если наверху все спокойно, приплыву за тобой. Если же меня не будет в течение некоторого времени, возвращайся домой.

Подземный источник был таким же холодным, как тающий снег, дающий ему начало в горах. Я нырнул, проплыл через дыру размером с дверь и вынырнул на поверхность того самого ручья, который протекал через деревушку Пандии. По воде пошли легкие круги, дошедшие до берега, где у входа в нору панисков сидела и смотрела на меня большая водяная крыса, а ветка дерева, склонившегося над ручьем, покачивалась в струях воды, как зеленые волосы утонувшей дриады. Я вернулся за Икаром, и мы оба, сильно дрожа, вылезли на берег и стали приплясывать, чтобы согреться.

- Эвностий, - сказал он, пытаясь сдержать дрожь. - П-помнишь, ты мне с-сказал, что когда-нибудь мы, как старые друзья, б-будем вместе сражаться?

- Да.

- Так и вышло. Мы друзья, хоть и не старые. Я хочу, чтобы ты знал: куда ты, туда и я. Я буду рядом с тобой в бою, а на отдыхе стану охранять твой сон. Помни, у тебя есть друг.

Я считал, что люблю двоих - девушку, которая захотела стать мне сестрой и поэтому сломала меня, как надтреснутый коралл, и мальчика, который захотел стать мне братом и этим принес моей душе успокоение, подобно тому, как мох, на котором я сплю, приносит успокоение моему телу. Если бы я умер до того, как они пришли в лес, моя душа осталась бы похожей на змею - добрую, но некрасивую и ползающую по земле. Теперь же она стала бабочкой, и никакой ветер не сможет удержать ее от того, чтобы ринуться в опасные бездны облаков или опуститься в ярко-желтые сады из лепестков подсолнуха.

Наконец согревшись, мы поползли к краю поля, на котором стоял мой дом. Из сада поднималась тонкая струйка дыма, похожая на бобовый побег, решивший взобраться на небо. Донесшийся аромат жареной дичи защекотал ноздри.

- Свиньи, - прошептал Икар, - обжираются, сидя в твоем доме.

- Да, - ответил я, - хорошо хоть не спалили его.

- Представляешь, какую уборку нам придется делать после того, как они уйдут отсюда, - вздохнул Икар. - В фонтане кости. На скамье - виноградные шкурки. И еще, - зашептал он совсем тихо, - они наверняка не будут утруждать себя, пользуясь туалетом.

Когда мы отвернулись от дома, решив, что теперь пора приступить к осуществлению задуманного плана, то обнаружили Пердикса, свернувшегося кольцом у наших ног.

- Дядюшка! - воскликнул Икар, пытаясь подавить свой радостный вопль и превратить его в шепот. Он схватил змея и, произнося слова как можно более отчетливо, совершенно серьезно сказал ему: - Ты знаешь, что Тея в плену?

Пердикс раскрыл рот, и его раздвоенный язычок затрепетал.

- Он сказал, что все понял, - пояснил Икар. - Мы можем общаться с ним только таким образом, я ведь не выучил змеиный язык, но он действительно меня понимает. Не все, конечно. Самое трудное для него - это прилагательные. Если говорить медленно, он легко улавливает существительные и глаголы. Знаешь, когда Аякс приставал к Tee, еще в тот раз, до того как мы пришли в лес, это я попросил Пердикса вползти к нему в комнату, чтобы разозлить как следует. Пердикс наверняка поможет нам и сейчас.

Икар поместил змея на его обычное место - в мешочек, прикрепленный к набедренной повязке. Я не был уверен в том, что Пердикс сможет нам помочь, но не осмелился высказать свои сомнения вслух, находясь в непосредственной близости от его зубов.

Икар теперь обращался со змеем не как ребенок со своим домашним любимцем, а как воин с преданным ему союзником - конем или собакой, - с доверием, уважением и достоинством. Втроем мы направились к городу кентавров, туда, где были сосредоточены основные силы ахейцев и куда почти наверняка ушла Тея, чтобы сдаться.