www.pravbeseda.ru/library/index.php?page=book amp;id=464).

Однако ни Синод, ни государи-императоры, призыву епископа Игнатия не вняли, от проблемы отмахнулись по методу лаодикийцев [25], и закономерно — вследствие неадекватности Жизни вероучения (в котором нет места науке) и науки (в представлениях которой о Мироустройстве веками не находилось места Промыслу Божиему и смыслу жизни человека и человечества) произошла катастрофа государственности и церкви: царство мировоззренчески разделившееся в себе рухнуло.

Но и в наши дни, РПЦ оставляет записки епископа Игнатия о созыве Собора без комментариев, тем самым демонстрируя верность лаодикийской традиции самоуверенности и самодовольства.

В нашем понимании причины этого в том, что епископ Игнатий хотя чуял затронутую нами проблему, но описывал её с позиций видевшегося ему идеала православной традиции, предполагая возможность интеграции прикладного знания (в его терминах «положительных наук») в православную традицию, очищенную от наслоений и чуждых внедрений, накопившихся (по его мнению), начиная с эпохи Петра I [26].

Однако иные приверженцы исторически сложившейся православной традиции чуют, хотя и не понимают этого, что в ревизии традиции (в смысле изучения, откуда и что, с какими целями в ней взялось) неизбежно придётся зайти настолько далеко в историческое прошлое, что откроются факты обличающие несостоятельность исторически сложившейся традиции именно в смысле несоответствия Промыслу Божиему основополагающих принципов построения Церкви, её вероучения [27]. Эта сторона проблемы интеграции науки в религию прошла мимо внимания епископа Игнатия. Но поскольку она есть и ощутима для многих приверженцев исторически сложившейся православной традиции, то они страшатся входить в рассмотрение этой проблематики. Поэтому Собор, посвящённый проблематике, на которую обратил внимание епископ Игнатий (Брянчанинов) не был собран в прошлом, и вряд ли у РПЦ хватит духу, чтобы собрать такой Собор ныне или в ближайшей перспективе.

Пока же РПЦ активно внедряется в общественную жизнь, уходя от рассмотрения этой проблематики.

За 1990-е гг. РПЦ развернула свои структуры по всей стране, и теперь на их основе пытается реализовать свой сценарий «православного возрождения» России так, чтобы в условиях многоконфессиональности (аналог многопартийности) епархии РПЦ заняли статус обкомов КПСС. Но неизбежно и различие: поскольку РПЦ опытнее КПСС (в силу возраста) и у неё честолюбие иного рода, то РПЦ не стремится интегрировать структуры государства в структуры иерархии так, как это было во времена «застоя», когда между структурами КПСС и структурами государства было практически невозможно провести границу, поскольку де-факто структуры государства было подчинены структурам КПСС.

Тем не менее и такой подход позволяет РПЦ в принципе управлять многими процессами в обществе на той основе, что:

Церковное образование ориентировано не столько на загрузку в психику студентов семинарий и духовных академий тех или иных знаний, сколько на то, чтобы они могли общаться с разными людьми, вникая в их проблемы и высказывая людям своё мнение о происхождении проблем и способах их решения.

Предпосылки к этому в обществе тоже складываются как бы «сами собой», поскольку в семинарии всё же идут люди, так или иначе чувствующие проблематику общества и обеспокоенные её неразрешённостью. Т.е. если среди них и есть честолюбцы, то их честолюбие ориентировано на то, чтобы стать выдающимся пастухом (пастырем), что невозможно без общения с людьми (паствой). И последнее отличает их честолюбие (если оно есть) от честолюбия претендентов в инженеры и физики, которое подпитывается мифами о гениях-единоличниках, которые единолично в науке и технике рождают «великие идеи», которые сами по себе определяют дальнейшую жизнь человечества. Общение «гениев» с «простыми смертными» на предмет разработки самих идей и внедрения их в общество в этих мифах отсутствует: «великий Эйнштейн» — всё сам, «великий Менделеев» — всё сам, «великий Форд» — всё сам, «великий Бил Гейтс» — всё сам с приятелем; и так в каждой отрасли. И даже С.П.Королёв и И.В.Курчатов в мифологизированном восприятии истории — тоже «всё сами», хотя их идеи развивали и доводили до практического воплощения в жизнь целые отрасли народного хозяйства СССР.

И в светских вузах учат всему, чему угодно, но только не тому, что успех в работе в качестве мастера на заводе или учителя в школе обусловлен не только и не столько знаниями, сколько умением общаться с людьми, располагать их к себе, друг к другу и к общему делу, будь то подчинённый коллектив или дети в классе.

А у претендентов в семинаристы при том типе честолюбия, что характерен для физиков и инженеров — сразу же в перспективе «профнепригодность». И есть основания полагать, что РПЦ хотя бы на уровне неформализованных навыков (если не на уровне осознаваемого подхода к набору кадров) изначально отсекает заведомо «профнепригодных» претендентов в служители культа, реагируя на то, что претенденты несут в своём духе и через свой дух выражают.

Но если люди способны к общению, то в процессе общения они объективно оказываются координаторами коллективной деятельности множества людей, которые к непосредственному общению не способны или непосредственно не общаются друг с другом по каким-то причинам, но каждый из которых является носителем тех или иных знаний и навыков, включая и те, что обладают социальной значимостью. Плюс к этому имеют место эгрегориальные процессы, в которых соучаствуют и координаторы, и координируемые.

В этом аспекте церковное образование даёт «сто очков» вперёд светскому: если не за счёт самого учебного процесса, то как минимум за счёт отсева заведомо «профнепригодных» абитуриентов.

Т.е. мы вступаем в эпоху попытки «православного ренессанса». Это означает, что, если мировая закулиса даст санкцию на такой «ренессанс», то он будет иметь место в жизни России и на какой-то период времени жизнь в России может стать более благоустроенной на основе эгрегориальной координации деятельности благонамеренных воцерковленных и «прицерковленных» светских профессионалов. Но в силу концептуального безвластия как РПЦ, так и Академии наук этот «ренессанс» не будет гарантированно устойчивым, поскольку реальная жизнь отличается от цирковой арены.

Кроме того, проблематику, которая имеется в обществе, надо разрешать: игнорировать её неограниченно долго — невозможно. А эгрегориальная координация требует информационно-алгоритмической поддержки со стороны координируемых. Решение же проблем, вызревавших тысячелетиями, требует новых идей, которых РПЦ сама породить не может в силу своего функционального предназначения в глобальном библейском проекте — быть корпорацией пастырей населения в одном из регионов планеты и не более того. Поскольку сама иерархия РПЦ не является носительницей культуры познания Жизни и научного творчества, а такого рода какая ни на есть культура сложилась на основе атеистической науки, то главная проблема — проблема интеграции науки в религию на основе веры Богу — под идейно-духовным руководством РПЦ в том виде, в каковом она есть ныне, решена быть не может. Поэтому, начиная деятельность по сценарию «православного ренессанса», РПЦ по существу ведёт страну и идёт сама к новому социальному и мировоззренческому кризису, в котором иерархии предстоит убедиться в том, что её представители — лаодикийцы (те, кто не лицемеры) и лицемеры.

Тем не менее, поскольку только в Русской региональной цивилизации (на бессознательных уровнях психики) за тысячу лет прожит и преодолён идеалистический атеизм всех церквей имени Христа, а за три поколения советского периода истории — материалистический атеизм марксизма, — проблема объединения науки и религии на основе веры Богу в России впервые в истории нынешнего человечества осознана и потому уже решается людьми по их инициативе, исходя из того, что поток жизненных событий — это Язык, которым Бог говорит с каждым, кто не противится Ему внимать.