переданы из ризницы Великой лаврской церкви
(Киево-Печерская лавра) художественные изделия,
характерные для римско-католической церкви средних
веков (реликварии, статуэтки святых и т.п.).
Ко времени Октябрьской революции музей
Харьковского университета помимо перечисленных Вами в
запросе лиможских эмалей, камней и реликвария обладал
многими экспонатами, привлекающими к себе внимание
специалистов. Считаю необходимым перечислить:
1. Вырезанная на изумруде античная камея "Аякс и
Кассандра"; вырезанная на сапфире камея первой
половины XVIII века "Эдип и сфинкс"; четыре
вырезанных на агате геммы Abraxas (талисманы, которым
придавали мистическое значение последователи
александрийской религиозно-философской секты. На всех
этих геммах изображена человекоподобная фигура. В
правой руке - венок, внутри которого находится
двойной крест, в левой - бич).
2. Два златника и три сребреника великого князя
Владимира Равноапостольного (980 - 1015 годы); два
сребреника великого князя Ярослава Мудрого (1016
1054 годы); десять золотых монет великого князя
Дмитрия Донского с именем хана Тохтамыша на оборотной
стороне (1380 - 1389 годы); две золотые монеты царя
Василия Шуйского (1606 - 1610 годы); шесть золотых
монет лидийского царя Креза (середина VI века до
рождества Христова); золотая монета достоинством в 20
статеров царя Бактрия Евкратида (II век до рождества
Христова).
Все они числились под индексами R^* (уник), R^8
(в высшей степени редкая), R^7 (чрезвычайно редкая) и
R^6 (весьма редкая).
3. Первая русская медаль, пожалованная в
правление царевны Софии за Троицкий поход генералу
Аггею Шепелеву (на медали указано имя награжденного);
золотая медаль работы Витторио Пизано (Пизанелло),
сделанная для византийского императора Иоанна VIII
Палеолога (первая половина XV века); две серии
исторических медалей, выбитых при русской императрице
Екатерине II. Первая серия изображает всех русских
великих князей, царей, императоров и императриц, а
вторая - все значительные события русской истории до
княжения Ярополка включительно (всего 94 медали, из
которых 22 посвящены княжению Рюрика).
Учитывая значительную историческую,
художественную и денежную ценность многих экспонатов,
их предполагалось при наступлении частей
Добровольческой армии на Харьков в мае 1919 года
перевезти в Курск. По представлению Харьковской
комиссии охраны памятников искусства и старины
командование Красной Армии выделило для музея
специальный вагон, который прицепили к эшелону
эвакуируемых из города семей партийных, военных,
советских и профсоюзных работников. Однако 10 июня
1919 года в пятнадцати - двадцати верстах южнее
станции Белгород Курско-Харьковской железной дороги
поезд подвергся нападению неизвестной банды. Во время
завязавшейся перестрелки было убито несколько
красноармейцев, сопровождавших эшелон, и пятеро лиц
из числа эвакуируемых. Коллекции оказались
разграбленными. Судьба находившихся в специальном
вагоне работников музея (трое человек) не выяснена.
После освобождения Харькова расследованием
указанного дела занимается бандотдел Харьковской ЧК,
где Вы можете получить дополнительные сведения. В
случае необходимости подробная опись похищенных 10
июня 1919 года экспонатов музея изящных искусств при
Харьковском университете будет Вам незамедлительно
прислана.
Если Вы располагаете какими-либо сведениями о
местонахождении коллекций музея, сообщите нам и
Харьковской ЧК.
Заведующий подотделом минц-кабинетов
и ювелирных коллекций Народного комиссариата
художественно-исторических имуществ РСФСР Б.Лапшин.
Старший делопроизводитель В.Дягиль
Глава третья
Смерть ювелира
I
Проверка ценностей, которыми располагал член союза хоругвеносцев, была организована настолько умело, что Глазукову и в голову не пришло, что приглашенный его приказчиком слесарь слесарит лишь в свободное от основных обязанностей время, а сам Филимонов получил после посещения "слесаря" дубликаты ключей от обоих хозяйских сейфов. Не узнал он, разумеется, и о том, что ювелиру Гейштору, который по ночам "предпочитал спать", пришлось вторично отказаться от этой привычки. Увы, ценности из сейфа Глазукова мы могли показать ему только ночью. К утру они вновь с помощью того же Филимонова оказались на прежнем месте.
Итак, "Алмазному фонду" принадлежала лишь табакерка работы Позье. Производить у Глазукова официальный обыск необходимости не было.
Теперь можно спокойно дожидаться визита к ювелиру Кустаря или Улимановой. Но, решив одну проблему, негласная проверка ставила передо мной другую, пусть менее важную, но все-таки весьма существенную: каким образом у Глазукова оказались вещи из музея Харьковского университета?
В своей справке заведующий подотделом минц-кабинетов и ювелирных коллекций писал о "неизвестной банде", напавшей на поезд в районе Белгорода.
При желании я бы мог внести в этот вопрос некоторую ясность.
Кто именно командовал бандитами, я, правда, не знал. Но зато я располагал сведениями о принадлежности этой банды, которая являлась одним из летучих отрядов, к повстанческой армии Нестора Ивановича Махно, и о местонахождении большинства экспонатов музея изящных искусств Харьковского университета. Более того, некоторые из вещей, перечисленных в справке Лапшина, я видел собственными глазами, а иные даже держал в руках.
Но сообщать обо всем этом заведующему подотделом Народного комиссариата художественно-исторических имуществ я пока не собирался. Полученные от меня сведения он при всем своем желании использовать бы не смог. А к чему напрасно волновать пожилого человека, который прекрасно разбирается в златниках святого Владимира и монетах лидийского царя Креза, но имеет весьма смутное представление о батьке Махно и его окружении?
Даром же популяризации я никогда не обладал. Да и вряд ли товарищу Лапшину и делопроизводителю подотделом товарищу Дягилю доставило бы большое удовольствие заочное знакомство с Володей Кореиным, прозванным в семинарии в честь известного юродивого Корейшей.