Черт возьми, в пальцах Кэтрин ничего не было, когда они коснулись моих губ, но я ощутил крупную горошину и сжал инстинктивно губы. Кэтрин протолкнула горошину языком. Псом поцеловала меня. Кажется, дело сделано. Так просто и обыденно. Неожиданно просто и...

Все не о том! Я уже не ощущаю рук, не владею ими, не вижу их, однако авторучка продолжает оставлять след на бумаге. Хлынул звездный дождь. Звездные струи хлещут в окно. Звезды влетают в черный кроем окна и, ударившись о подоконник, перепрыгивают на стол. Звезды гаснут на столе или в окружающей стол темноте. Они угасают в свете настольной лампы.

В темноте Вселенной пятно света от настольной лампы.

В пятне света по листу бумаги бегает авторучка.

На бумагу ложатся слова. Строка за строкой.

В пятне света гаснут звезды.

В пятне света нет меня...

P.S. Уже одевшись, я попросил Кэтрин подождать минутку. Мы стояли у двери. И тогда я вспомнил...

Помните, Н.Н., в первый же час моего визита в столицу Вы поили меня чаем на кухне из большой чашки с двумя ручками? Вам пора было в редакцию. Вы уже опоздали. Мне было страшно неудобно. А Вы заботливо отпаивали меня с дороги чаем. Потом сказали: "Мой дом - твой дом". И это было сказано через два года после нашей первой встречи, длившейся час с небольшим. Мне тогда даже нечего было ответить. Вы - единственный человек, сказавший мне это. Даже Кэтрин не сказала этих слов. Помните, Н.Н., даже Кэтрин! Каждый визит к Вам дается мне с большим напряжением - Ваша супруга ревниво оберегает время и кров своего мужа. Вот теперь уход в мир иной - туда, где мне не скажут: наш дом - твой дом. Понимаете, что я хочу сказать? "До встречи?"