Он положил ее в кресло и направился назад в гостинице. Как только он выехал из города, то заметил девушку на обочине дороги, бредущую по снегу в его сторону. Он остановился, и она подбежала к машине и залезла внутрь.

Его сердце екнуло, когда он увидел, что это была Отем.

— Эй, что ты здесь делаешь? — спросил Грейди.

Отем посмотрела не него и покраснела, и он не мог представить более прекрасный образ. Ее щеки уже покраснели от холодного воздуха, и смущение сделало ее еще красивее. Он задался вопросом, отчего она покраснела, но полагал, что девушкам ее возраста не нужно много причин, чтобы быть застенчивым.

— Мне просто нужно было немного свежего воздуха, — сказала она.

— Ты хочешь вернуться в отель?

— Определенно. Я уже надышалась. У меня в настоящее время замерзли ноги.

— Тебе нужны зимние сапоги и новое пальто. Я не знаю, какая зима там, откуда ты родом, но здесь могут наступить такие холода, какие ты, вероятно, можешь наблюдать в любой точке мира.

— Знаю, — сказала Отем. — Я посмотрю, что можно сделать. У меня прямо сейчас совсем мало денег.

— Ты лучше попроси у миссис Хильдегард прибавки, — ответил Грейди, ухмыляясь.

— Не знаю, как она воспримет эту идею.

— О, миссис Хильдегард будет счастлива, — сказал Грейди. — Она, по правде сказать, похожа на человека, которому нравится расставаться с кровно заработанными денежками.

Отем вздохнула.

— Рассказывайте мне об этом.

Грейди посмотрел на нее. Боже, она прекрасна. Отем была словно первоцвет, который высовывает головку из земли в начале весны.

— Каково тебе работать в гостинице?

— Все хорошо.

— Старушка не слишком усложняет тебе жизнь, а?

— У нее имеются моменты, но думаю, что смогу справиться.

— Я рад это слышать. Мне ненавистно думать о том, что тебе приходится бороться.

Отем повернулась к нему, и их взгляды встретились. Грейди смотрел слишком долго и почти загнал машину в кювет.

— Извини, — сказал он, выворачивая машину на дорогу, маневрируя.

Они ехали в молчании несколько минут, и Грейди мог думать только о ее глазах. Он хотел сказать ей, как она прекрасна, но не желал показаться ей навязчивым типом. Если бы она была немного старше, или если бы она выглядела немного более опытной в жизненных реалиях, он бы сказал, что думал о ней, а потом пригласил бы ее выпить, но что-то в ней было такое слишком невинное и чистое для его обычных трюков. Он чувствовал, что в долгу перед ней и Богом, и по отношению к ней требуется большее уважение, чем просто воспользоваться чем-то столь прекрасным.

Кроме того, сейчас он был отцом. Грейди должен служить хорошим примером для всего мира.

В конце концов, Отем стала тем, кто нарушил тишину.

— То, что мне действительно понравилось в отеле — это моя комната, — сказала она.

— Да?

— Она очень уютная, с хорошей кроватью и собственным камином. У меня даже имеется своя собственная ванная комната, и ванна, ожидающая меня каждый вечер, с горячей водой. У меня никогда не было ничего подобного дома.

— Тебе нравится, когда уютно?

— Да.

— А что насчет этого места в горах?

— Я думаю, что это самое прекрасное место, которое я когда-либо видела в своей жизни, — произнесла она. — Не то, чтобы я много, где была.

— Ты не была в Лондоне, Париже, Риме, как я понимаю?

— Пока нет, — сказала Отем, — но буду. Однажды.

— Бьюсь об заклад, ты сделаешь это, — сказал Грейди. — Тебя полюбят в Париже.

— Меня? В самом деле?

— Наверняка. Нет иного места в мире, чем Париж, которому так бы идеально подходила такая красивая девушка, как ты.

Отем снова покраснела, и Грейди почувствовал, как его член запульсировал от желания, когда он взглянул на нее. Он попытался переключиться на что-то другое, менее сексуальное, но не смог, а его член продолжал расти, пока не дошло до полноценной эрекции в джинсах. Ему стало неудобно сидеть в своем кресле.

На заднем сиденье автомобиля Дестини начала ерзать и издала негромкий вопль. Отем протянула руку назад, освободила ее от автокресла и усадила себе на колени. Она что-то проворковала ребенку, и почти мгновенно Дестини снова заснула.

Когда Грейди увидел, как она обращалась с ребенком, его член запульсировал сильнее. Но он держал себя в руках, чтобы не потянуться, схватить Отем, и не впиться в ее губы.

Он никогда не хотел ничего так сильно, как ее в этот момент.

— Знаете, что действительно хорошо в моей комнате? — спросила Отем.

— Что?

— В соседней комнате открывается по-настоящему прекрасный вид.

Отем снова зарделась, когда произнесла это, но он не мог сказать, с чем это было связано.

Позже тем же вечером Отем лежала в ванной, думая о Грейди, когда услышала стук в дверь.

Она встала, и, когда потянулась за полотенцем, дверь в ванную неожиданно распахнулась, тем самым напугав ее. Она вскрикнула, когда увидела миссис Хильдегард, стоявшую перед ней.

— О, — запнулась она.

— Это все еще мой дом, — произнесла миссис Хильдегард. — Я буду приходить и уходить, когда захочу.

— Да, Хозяйка, — ответила Отем, стоя совершенно голой перед ней, и вода стекала с ее тела.

Она потянулась за полотенцем, чтобы прикрыться, но миссис Хильдегард схватила его сама.

— Давай, девочка. Следуй за мной.

— Что? Сейчас?

Миссис Хильдегард закатила глаза, как будто вопрос Отем был самой глупой вещью, которую она когда-либо слышала, и пошла вперед через комнату.

— Давай, поторопись.

— Я только возьму что-нибудь из одежды.

— Нет, иди так, как есть.

Отем была слишком поражена, чтобы ответить, поэтому просто побежала за миссис Хильдегард.

Миссис Хильдегард повела их в комнату Бетси и отодвинула кровать. Она села и жестом показала Отем, чтобы та села рядом с ней. Отем чувствовала себя крайне некомфортно, сидя там голой и мокрой рядом со своим работодателем.

— Что происходит? — спросила она приглушенным тоном.

— Просто заткнись и сиди тут. Смотри на меня.

— Смотреть на вас? — ужаснулась Отем.

Миссис Хильдегард была в белой сорочке, и когда ее рука скользнула под нее, Отем передернуло от отвращения.

— Я не хочу, — сказала она еще тише, чем раньше.

— Ты будешь смотреть, или твоя мать не получит чек на лекарства.

— Вы послали его?

— Первая отправка по почте будет завтра утром, а до тех пор делай то, что тебе говорят.

Отем сидела молча, в то время как рука миссис Хильдегард начала двигаться вверх и вниз внутри сорочки. Отем точно знала, что та делает, и когда она посмотрела вниз в номер Грейди, то увидела почему. Он разжег камин и устроился рядом с ним в кресле, одетый в боксеры. На нем больше ничего не было. Он читал толстый роман, спокойно сидя. Отем почувствовала сильный прилив желания.

Он выглядел так хорошо, таким безмятежным и уютным, таким спокойным. Как ни странно, наблюдать за ним таким расслабленным, было еще более интимно, чем шпионить за Грейди обнаженным.

Отем почувствовала, что ее щеки заливаются краской, а руки начинают дрожать. Она ощущала себя униженной, пока сидела там, полностью обнаженной, в то время как миссис Хильдегард уставилась на Грейди и ублажала себя. Отем задавалась вопросом, что миссис Хильдегард получает от этого. Почему она хочет, чтобы Отем сидела и смотрела на нее? Возможно, присутствие Отем каким-то образом делало шпионаж не таким навязчивым, менее жалким, чем если бы она это делала в одиночку? Возможно ли, что наблюдение дает ей более обостренное ощущение возбуждения?

И чем она занималась?

Отем знала, что не могла судить ее слишком строго. Ведь первое, что она сама сделала, узнав о глазке, вернулась сюда и доставила себе удовольствие.

Она вспомнила, чему была свидетелем накануне вечером, как член Грейди увеличился до огромных размеров, пока он удовлетворял себя. Белую сперму, вылетевшую из него, словно произошло извержение вулкана страсти. Взгляд на его лице, когда он услышал ее приглушенный крик.