Глава 4

Кто бы ни проектировал кладбище Грин Вуд, он был в стельку пьян, поскольку здесь не было ни одной прямой дороги. Я чувствовала себя как в детской игре «лабиринт», проезжая все изгибы и повороты. Но, возможно, другие кладбища были спроектированы также. Я не знаю. Никогда не бывала на кладбищах раньше. Похороны моих родителей состоятся послезавтра, бабушки и дедушки, с обеих линий, умерли еще до моего рождения, а у родителей не было ни братьев, ни сестер. Еще десять дней назад я не теряла никого из моих близких.

Теперь я потеряла всех, и, решительно скрывая свое горе, я пыталась игнорировать видимые мною невозможные вещи, насколько это было возможно. Когда Адриан проезжал большую могилу, на которой было выгравировано «Любимым Родителям», боль, сжигающая мое горло с момента их смерти, переросла в ледяную скалу.

Адриан остановил машину в момент, когда я осознала, что мне трудно дышать.

— Что случилось? — тут же спросил он. — Ты что-то увидела?

Я покачала головой, умудрившись сделать вдох, несмотря на жуткие спазмы в горле.

— Айви. — Большая рука обхватила мое лицо, заставляя смотреть на него, а не на надгробия. — Что случилось?

Тогда я была рада, что Адриан был таким горячим. Благодарю Бога за эти глубокие впадины под его скулами, эти сапфировые глаза и светло-каштановые волосы, которые, казалось, были растрепаны слишком сексуально. Если бы я не отвлеклась на его внешность, пришлось бы сосредоточиться на боли от потери двух самых близких людей, которые никогда не подводили меня. Даже после того, как я отдалилась от них.

— Просто… мои родители погибли пять дней назад.

Мой голос был охрипшим от охвативших меня эмоций. Я попыталась прочистить горло, и дышать стало легче. Еще несколько глубоких вдохов, и все что осталось — уже знакомое жжение.

— Мне жаль, — сказал Адриан, сжимая мою руку.

За прошедшую неделю я слышала много слов сочувствия от друзей и однокурсников, часто с добавлением клише о том, почему происходят такие вещи. Адриан не сказал ничего из подобной чуши. Он просто держал мою руку и смотрел на меня с пониманием, превышающим жалость, как если бы он знал, что значит потерять все за очень короткий промежуток времени.

— Спасибо. — Я перевела дыхание, пытаясь сдержать слезы. Давая волю слезам, чувствуешь, будто сдаешься, а я не могла позволить себе этого, потому что мне нужно найти способ вернуть мою сестру домой. — Мне необходимы ответы. Я не собираюсь терять еще и сестру.

Он отпустил мою руку и отвернулся, сжав челюсть:

— Ответы не сотворят чуда. Я слышал, что сказал тебе тот полицейский. Если твоя сестра у них, прости, но она уже не жилец.

— Чушь собачья, — огрызнулась я, мгновенно разозлившись. — Я знаю, где она. Мне просто нужно… найти вход.

Адриан вздохнул:

— Ты видишь вещи, которые не видят другие, но все еще отрицаешь этот факт? Существа, у которых твоя сестра, очень сильны, Айви. Даже если ты попадешь туда, ты никогда не выберешься оттуда.

Существа? Прежде чем я отреагировала, что-то мелькнуло впереди, как будто фары ненадолго включили. Адриан поехал в том направлении. Несколько минут спустя мы подъехали к тому, что напоминало крошечный замок, с круглыми башенками по четырем углам и высокими стеклянными куполами, выступающими в центре.

Адриан припарковался, обошел машину и выпустил меня:

— Добро пожаловать в часовню Грин Вуд.

Дверь была приоткрыта, оттуда исходил мягкий свет. Адриан вошел, и я последовала за ним, завернувшись в его пальто, как в защитную ширму. Я встревожилась, когда он сказал, что весь богатый интерьер был скрыт от меня. Логическая часть меня утверждала, что он, скорее всего, имел в виду «существ» в переносном смысле.

В конце церковной скамьи стоял молодой афроамериканец, его лицо отчасти скрывал голубой капюшон, свисающий с его склоненной головы. Я бы решила, что он молится, но его лицо было обращено в нашу сторону, а не к алтарю, и руки были расположены по бокам, а не сложены в стандартном жесте молящегося.

— Айви, это Зак, — сказал Адриан. — Зак, разреши представить Айви, девушку, которую ты послал меня спасти.

Зак поднял глаза, капюшон спал с головы и…

Свет вспыхнул вокруг него, как вспышки тысяч камер. Мои глаза заслезились, не в состоянии приспособиться к ослепляющей яркости, и все же я не могла закрыть их. Я смотрела, потрясенная тем, как свечение вокруг него стало еще ярче, пока не осталось ничего, кроме Зака. Множество звуков ревело у меня в голове, затмевая все, кроме прекрасного, мучительного крещендо. Мое тело вибрировало, захваченное громоподобным эхо, пока я не почувствовала, будто моя плоть готова обнажить мои кости.

— Не бойся.

Прежний вид часовни вернулся. Адриан стоял в нескольких шагах от меня, где и был раньше. Зак тоже не двигался. В отличие от меня. Каким-то образом я оказалась на коленях, руки подняты, лицо влажное от слез, но я не помню, что бы плакала.

— Не бойся, — повторил Зак, идя ко мне навстречу.

Пошатываясь, я встала на ноги. Свет вокруг него исчез, но остался ужасный шум, от которого все мое тело болело. Сейчас Зак выглядел как половина парней с моего кампуса, но я знала каждой клеточкой своего тела, что он не был человеком. Он был чем-то еще. Существом, как сказал Адриан. Я продолжала пятиться, но сильные руки обхватили меня мягко за плечи, будто защищая.

— Не волнуйся. Он не из плохих парней, — мягко сказал Адриан. — Зак играет за другую команду.

— У существ есть команды? — спросила я с трудом.

— Да, есть, — сказал Адриан, его голос стал более жестким. — И каждая команда играет до конца.

Я смотрела в глаза Зака цвета грецкого ореха и видела что-то иное в лице этого человека. Он был коротко подстрижен, густые брови выделялись на гладкой, темной коже. Вряд ли ему было больше двадцати пяти. Мне не нужен был Адриан, чтобы понять, что он мокрого места от меня не оставит, если захочет. Инстинктивная, животная часть меня знала, что это так. На самом деле, мне было больно осознавать то, как легко сломать мои кости, как слабо моя кожа защищает уязвимые части и как бесполезны были мои силы в самозащите. Чувство страха толкало меня в объятия Адриана, но я заставила себя остаться там, где была. Зак вселял в меня ужас, но Адриан сказал, что он борется против тех, кто похитил Жасмин. Это и сделало его моим новым лучшим другом.

— Я думаю, странные люди-тени похитили мою сестру. — Я гордилась тем, что сказала это без дрожи в голосе. — И мне надо знать, как вернуть ее.

— Я упоминал, что она, может видеть сквозь демонские чары? — спросил Адриан мрачным голосом.

Желудок свело при слове «демон», но я сдержала рвотный позыв. Я не собиралась ставить себя в неловкое положение. Ну что ж, моя сестра была у демонов. Не сильно отличается от «странных людей-теней», как я их называла, не правда ли?

Возможно, меня все же вырвет.

— Конечно, она может видеть их, — Зак произнес так небрежно, будто говорил о том, что я люблю шоколад больше, чем ваниль. — Это у нее в крови.

Я стояла так близко к Адриану, что почувствовала, как он весь напрягся:

— Ты знал, кто она?

Слабая улыбка тронула губы Зака:

— Я всегда знал.

— В каком смысле кто я? — Удивилась я.

Адриан проигнорировал мой вопрос и подошел к Заку. А тому пришлось поднять голову из-за роста, чтобы встретиться с ним глазами.

— Ты врал мне, — отрезал Адриан, при каждом слове тыкая пальцем в грудь Зака. — Ты говорил, что я последний из своего рода, но с самого начала знал об Айви?

Я не могла поверить глазам своим: Адриан тыкал в Зака пальцем, будто тот был куском жареного мяса, который нужно было сделать более мягким. Неужели он не ощущал той взрывной мощи Зака, скрывающейся под маской ничем не примечательного парня?

— Она не потомок твоей линии, — сказал Зак и схватил руку Адриана достаточно сильно, чтобы держать ее неподвижно. — Ты последний в своей линии, но она видит то, что спрятано от этого мира, потому что она последняя из потомков Давида.

— Последняя из кого? — начала я, но остановилась, потрясенная тем, как Адриан, обернувшись, посмотрел на меня.

Сказать, что ужас проявился на его лице — значит, ничего не сказать. Адриан смотрел на меня так, будто я разрушила его мир, разломала на мелкие кусочки, а затем заталкивала их ему в горло, пока он не умер от удушья. Если бы моя кожа внезапно превратилась в чешую, сочащуюся ядом, я бы все равно не думала, что заслужила такой взгляд.

— Последняя из рода правителей древних времен, когда еще царь Давид сидел на троне Иерусалима, — объяснил Зак.

История не была моим коньком в колледже, но я была увлечена искусством еще с детства.

— Царь Давид, это тот парень со знаменитой статуи Микеланджело?

«Который голый?» — добавила я уже мысленно.

— Он самый, — согласился Зак, изогнув бровь, что заставило меня задуматься, а не угадал ли он мои мысли, которые я не произнесла.

— Хорошая история, — легкомысленно сказала я, — но все что известно о моих биологических родителях, то что моя мать была нелегальной иммигранткой, бросившей меня на обочине дороги после того, как тракторный прицеп, в котором она пряталась, был разбит всмятку.

С одной стороны, я не могла осуждать ее. Все нелегалы, которые выживали в авариях, должны были бежать, а спрятаться в новой стране с новорожденным, намного сложнее. Дженкинсы, которые тоже оказались в той аварии, нашли меня и, после ряда судебных процессов, официально приняли меня к себе.

Зак пожал плечами:

— То, что ты не веришь, не отменяет правды.

Адриан вдруг оказался в задней части церкви, его силуэт создавал темный контур на витражах.

— Если ты знал, что она последняя из рода Давида, как ты мог отправить меня доставить ее? — Его голос хлестал воздух как хлыст. — Как ты мог позволить мне оказаться около нее, Захария?

Теперь я знала полное имя Зака, но не из-за этого уголки моих губ опустились.