КРИТИКА

Д. БИЛЕНКИН

Фантастика и подделка

Время поговорить о примитиве, что рядится под фантастику и, пользуясь любовью читателя к жанру, размножается в сотнях, тысячах экземпляров книг, не хуже микробов, попавших в питательную среду.

Поскольку разговор видится острым, в пору звать мальчика. Какого мальчика? Обыкновенного, бесплотного, безыменного мальчика, который любиг появляться в статьях о фантастике, чтобы сказать: мне нравится то... мне не нравится это.

Так критику легче вести спор; всегда можно опереться на мнение ребенка, устами которого, как известно, глаголет истина. Искушение велико, да вот беда: фантастика давно перестала быть жанром детской литературы. Опять же мнение одного читателя - это всего лишь мнение единицы, пусть даже уважаемой читательской единицы. Однако традиция обязывает.

Поэтому пригласим для разговора такого читателя, с мнением и вкусом которого приходится считаться всем - и писателям и читателям. Пригласим редактора.

Мы появляемся в его кабинете в ту самую минуту, когда он готовится подписать к печати пухлую рукопись очередной фантастической книги.

- Разрешите побеспокоить вас...

Редактор поднимает от рукописи отуманенный заботами взгляд.

- Да, пожалуйста. В чем, собственно, дело?

- В явлении. В явлении, которое возникло отнюдь не без вашего участия. Что вы думаете вот об этих книгах?

Я воздвигаю на краю редакторского стола стопку книг в броских обложках, на которых стоит заманчивый гриф "Фантастика".

- Припоминаю, припоминаю, - говорит редактор. - Знакомые все лица: Митрофанов, Винник, Бердник, Кнопов, Ванюшин. Так что вас беспокоит?

- Качество книг. А также их количество.

Редактор задумчиво перелистывает страницы.

- Не понимаю. Это разные книги, разных авторов, выпущенные разными издательствами. Они отличаются друг от друга по теме, по сюжету, по стилю. Ну, разумеется, и по качеству. А вы, как я понимаю, хотите говорить о всех сразу, как о явлении. Так сказать, под одну гребенку. Кто вам дал такое право?

- Те самые произведения, о которых мы говорим. Разрешите прочесть страничку. "Сообщение о самоубийстве доктора Хента заняло всего пять строк и было напечатано на задворках последней страницы газеты "Вечерние слухи". А материалы, посвященные панике на бирже, заняли всю первую полосу и были снабжены пятиэтажными заголовками.

Ни одному читателю не могло прийти в голову, что между этими газетными сообщениями имеется какая-нибудь связь.

Одному мне пришлось услышать последние слова Алессандро Лосса. Я один знаю его секрет. Исполняя последнюю волю покойного, я расскажу вам невероятную историю. Это повесть о потрясающем научном открытии и авантюре, связанной с ним, про дерзкий полет мысли выдающегося ученого и ужасную трагедию того, кто великое творение человеческого гения хотел направить против общества.

Вы, наверное, догадываетесь, о чем я говорю. Человек-призрак! Граждан Альберии и жителей многомиллионного Бабеля трудно было удивить даже самой необычной рекламой.

И все-таки, когда на одном из небоскребов делового квартала . города вспыхнули, четко выделяясь на темно-синем фоне вечернего неба, огромные неоновые буквы, тысячи бабельцев с недоумением прочли: СПЕШИТЕ КУПИТЬ ЛУННЫЕ УЧАСТКИ ТОЛЬКО У НАС! "АЛЬВЕРИЯ - ЛУНА" Знали обо всем лишь главные акционеры Общества покровительства талантам да несколько самых доверенных лиц из числа их сотрудников".

- Вас, товарищ редактор, ничего не смущает в отрывке?

- Отрывок как отрывок. Не могу сказать, что слишком удачный, но...

- Вы не находите в нем никаких странностей?

- Не совсем понимаю вас.

- Все очень просто. Я взял первые десять строк из трех разных книг и слил их воедино. Это "Тайна доктора Кента" Александра Винника, "Проданная Луна" А. Кнопова и "Призрак идет по земле" О. Бердника.

- Это не метод критики.

- Допустим. Вот еще отрывок. "Тунгусский метеорит все еще интересовал ученых. Инга Михайловна Карасева долго работала в экспедиции и только что вернулась из Сибири. Ее пригласил к себе профессор Новосельский. На фоне мерцающего звездного неба обсерватория выглядела таинственно. Озаренная призрачным светом Луны, она напоминала сказочный дворец. Множество павильонов и башен окружало главное здание, увенчанное несколькими разновеликими куполами. Отсюда через открытые, зияющие люки в далекое небо, словно пушки, уставились стволы рефлекторов и рефракторов.

"Обращенный лицом к звездам" - так называлась одна из газетных статей, опубликованная о Новосельском.. На этот раз слиты воедино первые строки книг А. Митрофанова "На десятой планете" и В. Ванюшина "Желтое облако". Вас все еще не наводит на размышление удивительное сходство разных книг, разных авторов, изданных в разных концах Союза в разное время? Если нет, позвольте еще цитату: " - Да, друзья, - сказал Медведев, - нас, советских людей, ждут другие миры и галактики! Придет время, когда человечество изучит не только околосолнечное пространство, но и множество неизвестных и, несомненно, прекрасных планет нашей Галактики. И если когда-нибудь людям придется встретиться в просторах Вселенной с разумными существами, они будут представлять единую дружную семью - ЗЕМНОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО". Здесь приведены последние строчки книг "На десятой планете" и "Проданная Луна". Попробуйте найти, где кончаются слова Митрофанова, а где начинается нов...

- М-м... И что же?

- А то, что есть фантастика и есть подделка под нее. Есть научно-фантастическая литература и есть псевдолитература, маскирующаяся под этот жанр. Ни количеством наименований книг, ни тиражами второй поток практически не уступает первому. Для сравнения: умная книга Ефремова "Лезвие бритвы" издана стотысячным тиражом. Тираж "Желтого облака" В. Ванюшина - 210 тысяч экземпляров. К сожалению, эти два потока не всегда различают не только читатели, но и критики. Интересно, к какому потоку относится рукопись, которую вы отправляете в, набор?

Редактор отодвигает рукопись.

- Это не ваше дело.

- Почему не мое? И писатели-фантасты и читатели одинаково заинтересованы в том, чтобы бумага, идущая на издание псевдофантастики, шла бы на увеличение тиража действительно талантливых произведений. Попробуйте-ка сыскать в магазине новинки Ефремова, Стругацких, Днепрова. Они исчезают мгновенно, читателю приходится разыскивать их днем с огнем.

- Книги, которые вы критикуете, тоже не залеживаются, - парирует редактор. - Вы пишете им приговор, не утруждая себя доказательствами.

- По-вашему, можно спутать стиль, допустим, Стругацких со стилем Днепрова, стиль Журавлевой и стиль Ефремова? Можно неразличимо сливать начало и конец их книг друг с другом? Вы не можете не знать, что оригинальность, самобытность произведения - один из важнейших признаков настоящей литературы.

- Читатель...

- Давайте будем откровенны. Если вы издадите роман с "клубничкой", то и в этом случае вы сможете ссылаться на читателя: смотрите, раскупили, читают...

- Это недозволенная аналогия. Те книги, о которых мы говорили, при всех их недостатках учат читателя дерзанию, окрыляют его подвигом героев, знакомят с наукой, раскрывают дали будущего, разоблачают омерзительное лицо капитализма, воспитывают читателя.

- Воспитывают, согласен. Но как? Что выносят читатели аз этих книг это еще вопрос. Поскольку мы, кажется, договорились, что книги этой стопки можно рассматривать не только порознь, но и как единое целое - как явление, - давайте приступим к их разбору. Прежде всего авторы этих произведений не знают того, о чем они пишут. Прежде всего науки.

- Так-таки все?

- Да. Это характерный признак псевдофантастики. Там масса "научной" мишуры, выглядящей куда как современно. Но раскрываем книгу А. Митрофанова "На десятой планете", страница 59. Летит космический корабль. Вдруг свет в кабине начинает слабеть. Что такое? "Медведев разрешил выход наружу лишь Запорожцу. Облачившись в скафандр повышенной защиты, астроном взял с собой с десяток приборов. Через несколько минут он вернулся и попросил дать ему пылесос.