Таким образом, реальность нашей повседневности состоит из бесконечного потока чувственных интерпретаций. Являясь членами группы лиц, использующих одно и то же описание мира, мы просто научились одинаково интерпретировать явления, воспринимаемые нашими органами чувств.

Впечатление цельности картины мира, составленной из чувственных интерпретаций, обусловлено тем, что последние следуют нескончаемым слитным потоком и, за ничтожными исключениями, практически никогда не подвергаются сомнению. В самом деле, мы давно привыкли к гарантированной однозначности того, что считаем реальностью, и вряд ли способны сколько-нибудь серьезно отнестись к основной предпосылке магического знания, по которой эта реальность - всего лишь одно из множества возможных описаний мира.

Маги стремятся к "остановке мира". Это поворотное событие в жизни ученика. Учитель последовательно разворачивает перед учеником новое описание мира, добавляя по мере его продвижения все новые и новые аспекты. Окончание ученичества означает, что ученик в полной мере усвоил новое описание, научившись тем самым воспринимать мир в соответствии с этим описанием. Другими словами, он окончательно "вошел в новый мир", сделавшись полноправным членом группы, использующей магическое его описание.

На пути к "видению" сначала нужно "остановить мир". Термин "остановка мира" используется для обозначения определенных состояний сознания, в которых осознаваемая повседневная реальность кардинальным образом изменяется благодаря остановке обычно непрерывного потока чувственных интерпретаций некоторой совокупностью обстоятельств и фактов, никоим образом в этот поток не вписывающихся. Необходимым условием "остановки мира" является убежденность. Иначе говоря, необходимо прочно усвоить новое описание. Это нужно для того, чтобы затем, противопоставив его старому, разрушить догматическую уверенность, свойственную подавляющему большинству человечества, - уверенность в том, что однозначность и обоснованность нашего восприятия, то есть картины мира, которую мы считаем реальностью, не подлежит сомнению.

Следующим этапом после "остановки мира" является "видение". Это способность воспринимать аспекты мира, выходящие за рамки описания, которое мы приучены считать реальностью. Понять этапы магической практики можно только на основе соответствующего описания мира.

Маги избавляются от "личной истории". Личной историей становится то, что знает не только человек сам о себе, но и кто-нибудь другой.

Личная история постоянно нуждается в том, чтобы ее сохраняли и обновляли. Поэтому средний человек рассказывает своим друзьям и родственникам обо всем, что делает. А если бы у него не было личной истории, надобность в объяснениях тут же отпала бы. Тогда его действия не могли бы никого рассердить или разочаровать, а самое главное - он не был бы связан ничьими мыслями.

Ученик сначала взращивает желание избавиться от "личной истории", а потом, действуя последовательно и гармонично, в конце концов просто отсекает ее.

Всю личную историю следует стереть для того, чтобы освободиться от ограничений, которые накладывают на нас своими мыслями другие люди.

Плохо то, что те, кто хорошо вас знает, воспринимают вашу личность как вполне определенное явление. И как только с их стороны формируется такое к вам отношение, вы уже не в силах разорвать путы их представлений о вас. Магам же нравится полная свобода неизвестности. Никто не знает их с полной определенностью, как, например, многие знают вас.

Ученик начинает с простого - никому не рассказывает о том, что действительно делает. Потом расстается со всеми, кто хорошо его знает.

В итоге вокруг него постепенно возникает туман. И то, что говорят о нем окружающие, - ложь или правду, - его не интересует. Тем более, что ложь существует только для тех, у кого есть личная история.

Маг может показывать людям то, что считает нужным, но никогда не говорит, как достиг этого.

Наш выбор ограничен: либо мы принимаем, что все - реально и определенно, либо - нет. Если мы выбираем первое, то в конце концов смертельно устаем и от самих себя, и от всего, что нас окружает. Если же мы выбираем второе, и стираем личную историю, то все вокруг нас погружается в туман. Это восхитительное и таинственное состояние.

Средний человек слишком серьезно к себе относится. И воспринимает себя как чертовски важную персону. Он настолько важен, что считает себя вправе раздражаться по любому поводу. Настолько важен, что может позволить себе развернуться и уйти, когда ситуация складывается не так, как ему этого хочется. Он полагает, что тем самым демонстрирует силу своего характера. И, в результате, из-за непомерно раздутого чувства собственной важности он за всю свою жизнь не довел до конца ни единого дела.

Чувство собственной важности, так же, как личная история, относится к тому, от чего следует избавиться. Пока вы чувствуете, что наиболее важное и значительное явление в мире - это ваша персона, вы никогда не сможете по-настоящему ощутить окружающий мир. Точно зашоренная лошадь, вы не видите в нем ничего, кроме самого себя.

Смерть - наш верный попутчик. Она всегда находится слева от нас на расстоянии вытянутой руки. Она всегда приходит как холод в позвоночнике, ненавязчиво предупреждая человека. Когда воин в нетерпении или раздражен, - он оглядывается налево и спрашивает совета у своей смерти. Масса мелочной шелухи мигом отлетит прочь, если смерть подаст вам знак, или если краем глаза вы уловите ее движение, или просто почувствуете, что ваш попутчик - всегда рядом и все время внимательно за вами наблюдает. Нельзя чувствовать себя настолько важной персоной, если знаешь, что смерть неуклонно идет по твоему следу.

Единственный по-настоящему мудрый советчик, который у нас есть, - это смерть. Каждый раз, когда вы чувствуете, что все складывается из рук вон плохо и вы на грани полного краха, повернитесь налево и спросите у своей смерти, так ли это. И ваша смерть ответит, что вы ошибаетесь, и что кроме ее прикосновения нет ничего, что действительно имело бы значение. Ваша смерть скажет: "Но я же еще не коснулась тебя!".