Хруст послышался еще от одного дерева, будто некто наблюдающий за ними перепрыгнул с одного дерева на другое. Сделав два шага назад, Диллис подняла глаза, ее пение прервалось. Барри не замечал ее молчания, его часть дуэта все еще заполняла тишину ночи, пока он устанавливал колесо.

В деревьях что-то было. Что-то плохое. Мороз пробежал по пальцам рук и ног Диллис, ее начала бить дрожь. С широко раскрытыми глазами она взглянула в темноту свисающих ветвей. Между скрученными, затененными очертаниями было пятно абсолютной черни. Черноты по другую сторону пустоты. Ее рот раскрылся, она старалась дышать, но, смотря в это абсолютное ничто, казалось будто все что она знала, иссохло внутри нее. За спиной пение Барри прервалось, звук растаял, покинул ее уши.

Барри. Ее мозг ухватился за это слово, сконцентрировался на нем. Барри, не бананы, не первогласные бананы, а Барри. Она попятилась к машине.

Словно сквозь себя она видела, как опала улыбка мужа, когда он притопнул, вытирая руки о брюки. Его губы двигались, но она не слышала его слов. Ее сердце хотело выскочить из бесшумной пустоты. Чувствуя, что ее губы шевелятся, зная умом, что кричит и только надеясь, что нашла правильные слова в мертвой тишине мозга, она оттолкнула супруга к переду машины, прежде чем вкарабкаться внутрь нее.

Только когда она закрыла дверь и с отчаянием опустила защелки, она услышала, как снова и снова хрипит: «Двигай… двигай… двигай…». Обернувшись назад, она была почти уверена, что нечто спрыгнуло на середину дороги и стало приобретать какие-то черты именно тогда, когда Барри тронулся, свернул на правильную сторону дороги и помчался к городу.

Долгие пять минут ни один из них не заговаривал. Барри целенаправленно смотрел на дорогу, а Диллис схватилась за сиденье, усиленно вглядываясь в зеркало заднего обзора. Затем, когда она доехали до ярких огней Кардиффа, она почувствовала, что ужасная пустота покинула ее, а сердце стало биться в нормальном ритме. Она откинулась на сиденье и выдохнула. Каждый звук казался, новым, чистым и прекрасным.

Барри обернулся на нее.

— Господи, Диллис. Что это было только что?

Она смотрела сквозь лобовое окно. Он бы не поверил ей. Она слышала это в резкости его голоса. «Там было что-то…» Что это было? Как ей объяснить? «Там было что-то в деревьях. Что-то плохое».

Она не смотрела на мужа. Она знала, что увидит. Мужчину, кусающего губу, когда по-настоящему хочет заорать, мужчину, напуганного, что в голове его жены происходит нечто нехорошее, не имеющее отношения к последствиям «удара». По любому, к тому моменту, когда они устроились в небольшом мотеле типа «ночлег и завтрак» недалеко от залива, разделенный на двоих момент счастья полностью прошел. Спали они в тишине.