и вечер прочь
летит отброшенным плащом.
да, терпкостью вина мы не залечим рану.
я знаю, всё пройдет –
отпущен малый срок
для этих ярких ласк... ты знаешь сам, и ладно,
я замужем давно,
а ты вот одинок...
прошу, ну не сердись, не нужно портить вечер –
я знаю, ты ведь
ждал прихода моего,
пусть не глядишь в глаза, но весь – порыв навстречу,
и я хочу тебя...
есть три часа всего,
пока мой мальчик спит... прости, но это правда,
и мне бывает, знай,
похлеще твоего:
быть близкой с ним опять – не далее, как завтра,
и вспоминая нас,
спать на плече его...
Пришёл поговорить... – Анна Рубинштейн
Пришёл поговорить?
А, впрочем, как обычно...
Ты руки убери.
Налить? Ну, что ж, налей.
О, "Данхилл"!.. Закурю. Но больше по привычке...
Я бросила курить.
Ну, что ты, дуралей...
Ты бицепс подкачал?! А ну-ка, я проверю...
Ого!..
Налить? Налей.
Эй, руки убери!
А что мегера? Спит? Дай я закрою двери.
Ты помнишь прошлый раз?..
Трясётся всё внутри...
Мне совесть не указ... Скажи – какая цаца!
Допью.
Налей! Налил?
Ну, выпьем за любовь,
Так сложно всё... Прости.
Ну, хватит целоваться...
Я вовсе не хочу... Ты бабник и плейбой!
Эй, руки...
Это что? "Шанель"? Какая прелесть...
Оставь... Пусти!..
Налил? За что? За твой развод?..
Ты вроде не дурак, а всё городишь ересь.
Кто я тебе? Пустяк.
Случайный эпизод.
Ты психоанали... Пусти... Какие руки!..
Целуй меня, целуй...
Да, да, вот тут... И там!
Как хочешь... Так?
Снимай. Пиджак. Быстрей.
И брюки.
Нет, нет, не тороплюсь! Люблю... ты знаешь сам...
Лечу к тебе стремглав...
О, милый, милый... Боже!
Хочу тебя всего! Пылаю и люблю!
Ещё чуть-чуть!... О! А!
Ты кончил? Да, я тоже.
Ты хочешь первый в душ?
Давай... Я постелю...
Прикуришь мне? Чайку? Есть где-то шоколадка...
Оставь, к чему сейчас никчёмный разговор...
Мне плохо без тебя... И ей с тобой несладко.
А за окном рассвет крадётся, словно вор.
Банальный сюжет
Шуршание листвы в осеннем парке... – docking the mad dog
"История наша похожа на мрачный верлибр,
ни ритма, ни рифмы, красивая цепь многоточ...
Бывает и так"...
Yandel
Плохой подстрочник... Да и сам сюжет
почти приелся. Зрители устали.
Финальный занавес.
Смотри... А нас уж нет...
Разрублен остриём дамасской стали
ручной работы шёлковый платок.
Использовать, как повод для дуэли
и ревности?
А ливневый поток
смывает краски с листьев. Неужели
закончится унылым октябрём,
шуршанием листвы в пустынном парке,
рассказ, где мы пока ещё идём,
рука в руке?
Ни холодно, ни жарко,
а так...
Банальный, в сущности, сюжет...
Ты оглянулась. Пусто. Нас уж нет.
06.10.2003
Но не отменит холод ноябрей... – Уже Другая
"Смотри... А нас уж нет...
Разрублен остриём дамасской стали
ручной работы шёлковый платок" (с)
docking the mad dog
А помнишь, говорила – я уйду,
а помнишь, отвечал ты – всё пустое?
А помнишь, как в горячечном бреду
метались мы?
... Случайное, слепое,
сорвалось слово, разбивая свет
на тысячи и тысячи осколков...
Осталась только сталь
в звенящем "нет",
и два обрывка трепетного шёлка.
... Вот снова осень...
В тишине аллей не встретимся,
строги и безучастны,
но не отменит
холод ноябрей
янтарности просыпанного
счастья...
Подстрочник – Анна Рубинштейн
Верлибрами истории подстрочник
начертан нерифмованно и мрачно...
Избитые приёмы многоточий –
притворны, как невинность новобрачной
в горячечном сюжете о дуэли
и ревности из тысячи осколков...
Дамасской стали взмахи разлетелись
обрывками из трепетного шёлка.
В шуршаньи юбок слышались Петрарке
слова любви, слетавшие на плечи...
А мы с тобой – измены перестарки,
друг друга позабывшие до встречи,
мы слепы, холодны и безучастны
к стараниям ноябрьского бреда...
Финальное просыпанное счастье –
пустых объятий пиррова победа.
Italiano Mix
К её руке припасть… (Grappa) – docking the mad dog
О, Grappa, из Италии далекой!
Энергия... крадущейся лозы...
Возможно, итальянки темноокой
дыхание почувствует... язык?
И обожжет язык огонь жестокий.
Налей ещё... Сознание бежит...
Куда? Какая разница, приятель!
Империи упадок и расцвет,
всё это в прошлом... Гунны, шорох платья,
и оброне'нный на бегу букет...
Коварство ядов,.. жар её объятий...
И яд страстей, и звучность языка...
О, Seniorita... или Bella Donna...
Как нежно – дуновенье ветерка!
К её руке припасть главой склоненной...
Налей еще... я пьян, но лишь слегка!
О пользе капли атропина... – Уже Другая
ммммм... Bella Donna опьяняет слух,
но горечь дёгтя – это норма к мёду.
/...пришёл внезапно образ чьих-то рук,
причудливо тасующих колоду,
и, мысль сорвав, как аленький цветок,
уходит вдохновение по следу
букетов, ядов, гуннов/... Как жесток
был век империй, верно? Нам, эстетам,
пресыщенным усталым мотылькам,
подверженным депрессиям и сплину,
натурализм укутавшим в меха,
нет, не понять реальную причину,
которая тогдашних милых дам,
носивших гордо звание матроны,
толкала под руку бежать в ночи к прудам,
на поиски созревшей белладонны.
Боюсь подумать, что могло бы быть,
но женщины, как правило, искусны.
Всё обошлось – не оборвалась нить,
и сквозь века горят, горят искусом
глаза мадонн грешнейших – в этом суть,
пардон, похоже, снова повторяюсь.
Что женщина – огонь?... Или сосуд?
И как прожить, ни разу не раскаясь?
Да полноте... но стоит ли тогда
Париж всех месс, а день похмелья – граппы?