Сталкиваться с трудностями Маку не впервой. Он передал Ники в руки Марис и инстинктивно сделал шаг вперед, защищая ее и ребенка собственным телом. Шесть пар агрессивных глаз следили за каждым его движением.

Выглянув из-за плеча мужа, Марис сразу оценила ситуацию.

– Ма-ма! – нетерпеливо позвала она, делая ударение на каждом слоге и подсказывая, что ей нужно подкрепление.

– Марис!

Полный удовольствия мягкий голос донесся со стороны, в которой, как предположил Мак, находилась кухня. За возгласом раздались легкие быстрые шаги, и в комнату ворвалась невысокая стройная женщина, ростом не выше Марис, с такой же потрясающей полупрозрачной кожей. Она со смехом прижала дочь, затем обняла новоиспеченного зятя, хотя он стоял неподвижно, не осмеливаясь отвести взгляда от вставшей стеной угрозы.

– Мам, – привлекла внимание матери Марис, показывая на другую сторону комнаты. – Что это с ними?

Бросив быстрый взгляд на мужа и сыновей, Мэри уперлась руками в бока.

– Прекратите немедленно! – приказала она. – Чтобы я этого не видела! Слышите меня?

Ее голос с южным акцентом ласкал мягким бризом, черные глаза Вульфа Маккензи замерцали.

– Мы просто хотим узнать о нем немного больше, – успокоил он жену глубоким и низким, как гром, голосом.

– Марис его выбрала, – твердо ответила Мэри. – Что вам еще нужно знать?

– Много чего, – вступил в разговор брат со смертельным взглядом. – Все произошло слишком быстро.

– Зейн Маккензи! – в изумлении воскликнула рыжеволосая женщина, выходя из кухни. – Не могу поверить, что это говоришь ты! Мы поженились после одного дня знакомства!

Она пересекла нейтральную полосу между противоборствующими сторонами, обняла Марис и повернулась к мужу лицом.

«Значит, я не ошибся», – подумал Мак. – «Это и есть «морской котик». Ему бы очень подошла надпись на могильной плите «всегда прав».

– Это другое дело, – вступился за брата генерал, удивительно точная копия Вульфа Маккензи, за исключением голубых глаз. Похоже, и в его диету регулярно входили гвозди.

– В чем же разница? – раздался новый голос. В комнату вошла элегантная блондинка и острым взглядом зеленых глаз уставилась на шестерых мужчин. – Вы все страдаете от избытка тестостерона. Главный симптом этого заболевания – неспособность к мыслительному процессу.

Женщина прошла вперед и встала с незанятой стороны от Мака. Теплота и удивление отразились в глазах генерала, когда он посмотрел на свою жену.

Еще один здоровяк, летчик-испытатель, начал свою речь:

– Марис …

– Взрослая женщина, – прервал его женский голос. Высокая, фигуристая женщина с каштановыми волосами и безмятежными синими глазами встала рядом с блондинкой. – Привет, меня зовут Лорен, – обратилась она к Маку. – А говорил сейчас мой муж, Джош, который обычно выказывает большее благоразумие.

– Меня зовут Шиа, я жена Майка.

В подкрепление прибыла еще одна женщина – темноволосая, немного застенчивая. Она встала рядом с Лорен, скрестила руки на груди и спокойно встретила взгляд мужа.

Два ряда смотрели друг на друга: мужчины впились глазами в жен-отступниц, а женщины выстроились в линию с двух сторон от Мака. Под защитой надушенной женской стены он совершенно растерялся.

Кэролайн смело встретила взгляд мужа.

– Каждую из нас приняли с распростертыми объятьями, когда мы вышли замуж за мужчин этой семьи. Я ожидаю, что вы проявите такую же любезность по отношению к мужу Марис. А иначе…

Джо принял вызов. Он немного наклонил голову и блеснул светло-голубыми глазами.

– Иначе что? – спросил он глубоким шелковым голосом, полным чего-то неуловимого, возможно, предвкушения.

В комнате установилась полная тишина, даже дети замерли, глядя на родителей. Мак посмотрел на выстроившихся рядом с ним женщин, выражение его лица немного смягчилось. С затаенной усмешкой он подвел итог:

– Не беспокойтесь. Я все понял.

– Рада за тебя, потому что я ничего не поняла, – раздраженно сказала Марис.

– Это м…

– Только не говорите, что это мужское дело, – предостерегла Мэри, и Мак прикусил язык.

– Да, мэм, – кротко ответил он.

Загорелое лицо Вульфа посветлело, губы дернулись. Эти два слова были ему очень хорошо знакомы.

Ники завозилась на руках Марис, та наклонилась и поставила девочку на ножки. Малышка погладила Мака по колену и довольным тоном произнесла: – Маааак. После чего, вытянув ручки, побежала по направлению к отцу. Зейн поднял ее, удерживая одной мускулистой рукой.

– Там Мак, – пояснила она папочке, указывая пальчиком на нового дядю. – Он мне понавился.

Неожиданная улыбка смягчила опасное выражение его лица. Большая рука погладила шелковые волосики дочки и отвела от лица непослушную прядку.

– Я заметил, – сухо сказал Зейн. – Он бросил на тебя один единственный взгляд и превратился в раба, как и все остальные. Именно это тебе нравится, ведь так?

Маленькая головка совершенно определенно качнулась несколько раз вниз и вверх. Зейн хмыкнул и бросил на Бэрри смеющийся взгляд.

– Еще бы тебе не нравилось!

Откуда-то сверху донесся детский плач.

– Кэм проснулся, – всполошилась Бэрри и немедленно помчалась к ребенку, забыв о Маке.

– Как она это делает? – не обращаясь ни к кому конкретно, спросил Ченс. – Им всего два месяца от роду. Как ей удается различить близнецов по плачу?

Женская половина, включая Ники, победила. Напряженность в комнате сразу рассеялась, засверкали улыбки, провожая Ченса, последовавшего за Бэрри, чтобы выяснить, права ли она. Перед тем, как уйти, Ченс подмигнул Маку, выражая мужскую солидарность. Кризис возник и успешно разрешился. Мужчины Маккензи не любили расстраивать своих женщин. Если женщинам Мак понравился с первого взгляда, так тому и быть.

Почти сразу Бэрри вернулась, удерживая в руках извивающийся сверток. За ней следовал Ченс, умело держа на руках другого младенца.

– Она угадала, – недоверчиво покачал он головой.

Мак смотрел на два крошечных личика и видел перед собой совершенно одинаковые черты, словно зеркальное отражение. Казалось, их невозможно различить. Дьявол, как же Ченсу удалось узнать, права она или нет?

– Кэмерон, – представила Бэрри, указывая на сверток в своих руках и улыбаясь его скептическому взгляду. – Ченс держит Зака.

Бэрри еще умудрялась держать в руке две бутылочки с молоком.

– Как вы их различаете?

Мак покачал головой, продолжая искать хоть малейшее отличие в личиках младенцев.

– Кэмерон нетерпеливый, а Зак более настойчивый.

– Вы действительно можете различить их по плачу?

– Ну конечно, – ответила она, как будто это мог сделать каждый.

Ники привстала на плечах отца, зажав в кулачках его волосы.

– Мотли, дядя Денс[5], – воскликнула она и выпрямилась, бесстрашно отпуская волосы и ни за что не держась.

Зейн стащил дочку со своих плеч.

– Махнем не глядя, – предложил он и поменялся с Ченсом. Потом положил малыша на сгиб локтя, взял у Бэрри одну бутылочку и виртуозно засунул соску в маленьких жадный ротик.

Ченс удерживал за ножки Ники, которая стояла на его ладонях в полный рост и визжала от удовольствия.

– Ченс, – уговаривал он проказницу. – Меня зовут Ченс. Ченс!

Ники прижала крошечные ладошки к его щекам, наклонилась и заглянула в глаза со всей серьезностью.

– Нет, – вынесла она окончательный вердикт. – Денс. Говоли неплавильно.

Комната взорвалась громким смехом в ответ на выражение лица Ченса. Он посмотрел на диктатора, который еще ходил пешком под стол, и покачал головой.

– Ты все еще хочешь стать частью этой семейки? – уточнил он у Мака.

Мак подмигнул Марис и ответил:

– Ну да.

Пока сын расправлялся с бутылочкой, Зейн, оценивая, смотрел на нового родственника.

– Марис сказала, что ты специальный агент ФБР.

Что-то в тоне брата встревожило Марис.