Куница с Хорьком были в хорошем расположении от всей этой выигранной добычи и особенно наслаждались видом страданий Шульца и Саймона. Оба детектива-гиганта были, наверное, единственные в Управления полиции Лос-Анджелеса, кто все еще стригся под бокс. Стричься им приходилось ездить в центр, к муниципалитету, к парикмахеру, еще помнившему, как это делается. Иногда, когда Шульц находился в особенно боевом настроении, он просил постричь его под полубокс и становился похожим на командира танка из вермахта. Куница говорил, что эти два громилы заслоняли солнце, когда входили в комнату. Хорек говорил, что когда эти два мастодонта спускались по ступеням, приборы регистрировали землетрясение 5.3 балла по шкале Рихтера.

Услыхав, как два бегемота начали скулить и жаловаться Элу Макки на то, что у них забирают дело Найджела Сент Клера, Куница сказал, - Я не понимаю, с какой стати Макки с Уэлборном должны получить это горячее дело. В конце концов, Шульц с Саймоном раскрыли в прошлом месяце три с половиной убийства.

- Что значит, три с половиной? - спросил Хорек, всегда готовый к роли доктора Ватсона.

- Четвертая жертва отказалась умирать.

- Ага, но если бы он умер, кто бы тогда сказал Шульцу и Саймону, кто его убил?

- Это точно. Они еще ни разу не нашли ни одного преступника, если на него не указывали пальцем.

И так далее. Но хотя Хорек и был сорвиголовой, носившем нож в своих мотоциклетных ботинках, ему хватало ума разговаривать не в полный голос, когда он издевался на Шульцем и Саймоном, которые однажды пригрозили скатать обоих нарков в маленькие волосатые шарики и повесить их в машине на зеркале заднего вида.

Куница решил утешить огромных детективов свежей информацией. Шульц с Саймоном в последнее время ходили сами не свои с горя, что проиграли в суде дело об убийстве, где бульварный ковбой по имени Уильям Бонни Андерсон, он же Малыш Билли, застрелил трех добропорядочных граждан Лос-Анджелеса, двух из-за денег, одного - просто так, и был оправдан по причине недееспособности после того, как два психиатра (в таких случаях защита откапывала одних и тех же шаманов) убедили присяжных, что судьба Малыша Билли предрешилась в тот самый момент, когда мать окрестила его именем печально знаменитого бандита и дуэлянта с Дикого Запада.

Куница подсунул Шульцу и Саймону адресок и телефон голливудского психа по имени Пэт Гаррет Уильямс, который, по убеждению Куницы, будет считать себя официально уполномоченным, если вместо шерифской звезды вручить ему значок с надписью "Ты сегодня не забыл обнять копа-безнравственника?" , имевший большой успех у гомосексуалистов города. Потом ему можно показать тюремный снимок, дать незарегистрированный пистолет и запрограммировать на то, чтобы он воссоздал сцену вековой давности и вышиб Малыша из-под его поганого стетсона, когда тот решит сходить в кофейную на Маккаден Плейс, чтобы подобрать себе очередного гомика в пассиве.

- Может и получится! - сказал Шульц.

- Звучит правдоподобно, - сказал Саймон.- Иногда вы, волосатики, можете подкинуть стоящую идею.

Шульц даже разрешил Кунице перед выходом на охоту подержаться на счастье за свою прическу, поскольку сегодня нарки надеялись накрыть крупного торговца гашишем на Голливуд Хиллз. Между прочим, Шульц с Саймоном так обрадовались возможности заиметь своего собственного психа-борца за справедливость, что даже не заметили, как Эл Макки и Мартин Уэлборн похоронили все документы о деле Найджела Сент Клера в их последнем пристанище - грубом бумажном конверте - и начали с чистого листа.

Первый ход - это не обязательно место преступления. Первый ход - это посещение места, где найден труп. Если они собирались прояснить это дело для капитана Вуфера, местом преступления могла бы оказаться вонючая Французская Ривьера, сказал Эл Макки. Чтобы прояснить это убийство, им придется использовать не только свои хитроумные, изобретательные методы. Им, возможно, придется на самом деле раскрывать его.

Когда они подъехали к стоянке у павильона для боулинга на Гровер-стрит, Эл Макки осмотрелся и сказал, - На сей раз, напарник, нам придется чертовски здорово потрудиться, чтобы найти тощую наркоманку с толстым Буддой.

Мартин Уэлборн, кажется, пришел в более или менее нормальное состояние после того, как почел все рапорты и протоколы, пока Эл Макки вел машину сквозь утренний смог.

- Что такой человек, как Найджел Сент Клер, мог делать у павильона для боулинга в такое время?

- По-моему, надо начать с предположения, что тело здесь попросту скинули, - сказал Эл Макки.

- У патологоанатома на этот счет есть сомнения. Положение тела говорит о том, что его убили здесь.

Эла Макки всегда удивляло, насколько быстро Марти мог прочесть и усвоить полицейские рапорты, особенно такие путанные, как рапорты Шульца и Саймона, от которых сходили с ума окружные прокуроры, но которые редко заканчивались жалобой капитану Вуферу. В их общей массе в 560 фунтов было что-то, что никого не вдохновляло жаловаться на них. Даже врачи после медосмотров не посылали в Управление извещения о излишнем весе. У Шульца с Саймоном было ровно столько же лишнего веса, как у гризли в берлоге: он слишком много весит для своей же пользы, но никто не решается сказать ему об этом.

- Давай начнем с места работы, - сказал Эл Макки. - Может, увидим пару кинозвезд.

4. МОГУЛЕНОК.

Приближался полдень. Пространная речь заместителя шефа Френсиса стоила им времени, не говоря уж о деньгах. А потом капитан Вуфер теоретизировал на тему, что мог делать Найджел Сент Клер на автостоянке у павильона для боулинга, если его машину нашли в трех милях отсюда на Сансет Стрип. Эл Макки прилежно записывал то, что говорил капитан Вуфер, и эти записи лежали у него в кармане. В записях говорилось:

"1. Позвонить Эмми насчет алиментов. Попросить отложить на 10 дней. Если нужно, поныть.

2. Позвонить адвокату Эмми, если она пошлет к черту.

3. Сказать адвокату Эмми, что он ничего не добьется, посадив одного из супругов в тюрьму. Главное - деньги, а не месть.

4. Позвонить Тельме (или тельминому адвокату) и сказать, что платить алименты двум женщинам - очень тяжело. Умолять о понимании, поскольку Тельма всегда была добрее, чем вторая сука.

5. Позвонить Джонни и Пити, когда они придут из школы, и сказать, что мы точно не сможем пойти на стадион в следующий уикенд. Сказать им, что они могут намекнуть маме, что бывший отчим чаще водил бы их на стадион, если бы у него имелись деньги.

6. Когда Эмми позвонит и начнет орать, что он использует детей в качестве экономического оружия, сказать ей, что неженки-бейсболисты и скупердяи-владельцы команд подняли цены на соревнования - выше некуда. И пробовала ли она в наши дни на стадионе "Доджер" покупать сосиски в тесте и орешки двум юнцам, голодным, как лесные волки."

Эл Макки на время отложил свои алиментные проблемы, когда они остановились у ворот знаменитой студии. Пока он предъявлял полицейский жетон и расписывался в регистрационной книге у охранника, Мартин Уэлборн изучал фотографии в деле. Он сразу разошелся во мнении с Шульцем и Саймоном, что в Найджела Сент Клера сначала выстрелили в висок, а потом в лоб.

- Марти, ты только погляди на этот снимок, - сказал Эл Макки, когда они проезжали мимо спешащей актрисы в костюме индейской скво из искусственной замши. Она торопилась к гигантскому павильону под номером 2, и Эл Макки огорчился, когда увидел, что она повернула налево, а им нужно поворачивать направо к удивительно скромному трехэтажному зданию, где обитали Настоящие Удачники - могулы. Эл Макки ожидал увидеть нечто вроде рекламной картинки из "Плейбоя".

- По-моему, ему сначала выстрелили в лоб, - сказал Мартин Уэлборн, когда Эл Макки остановился, чтобы пропустить процессию статистов в полицейской форме.

- Подкрепление, - заметил Эл Макки, но Мартин Уэлборн даже не посмотрел в их сторону.

- Взгляни-ка сюда, мой мальчик, - сказал Мартин Уэлборн. Он еще где-то находил в себе заряд энергии. Эла Макки расследование давно уже не волновало. Эла Макки ничто давно уже не волновало.