Ее сердце готово было взорваться, и ей стало плохо, когда она поняла, что он ей говорит. Найдя в себе силы заговорить снова, она поднялась с кровати, подползла поближе к мужу, умоляя:

— Пожалуйста, Джозеф, что бы ты ни задумал, я не хочу быть частью этого. Пожалуйста. Я сделаю все, что угодно, только не надо…

Он шикнул на нее, успокаивающий звук был искажен злыми намерениями человека, который это сделал.

— Все что угодно? — он поднес палец к губе и постучал по ней, делая вид, что глубоко задумался. Встав, он протянул руку:

— Пойдем со мной, у меня есть идея.

Она не доверяла мужчине, стоявшему перед ней, но, не имея выбора, встала, как было велено, и взяла его за руку, когда он попытался помочь ей. Отпустив ее лишь на мгновение, он наклонился, чтобы снять кандалы с ее лодыжки, и с ее губ сорвалось шипение, когда прохладный воздух коснулся кожи, открытой грубым металлическим кругом.

Снова взяв ее за руку, он повел ее в ванную, закрыв за собой дверь с тихим щелчком, когда она вошла в комнату с низким освещением. Она повернулась к нему, не зная, о чем он попросит ее, и молясь, чтобы он не заставил ее участвовать в том, что он планировал раньше.

— Скажи, что любишь меня, Арианна. Скажи мне, что ты принадлежишь только мне теперь, даже если бы ты сбежала, ты никогда не позволила бы чужим рукам коснуться тебя.

Она сказала то, что он попросил, упала на колени, умоляя о прощении в полном отчаянии, чтобы избежать любого события, на котором он просил ее присутствовать.

Отодвинув стул от стены, он поставил его перед туалетным столиком так, чтобы его затылок был хорошо виден перед зеркалом. Усевшись, он посмотрел на нее. Она подползла к нему, готовая сделать любую гадость, чтобы заставить его передумать. Положив палец ей под подбородок, он приподнял ее залитое слезами лицо, и она посмотрела ему прямо в глаза.

— Танцуй для меня, красавица, покажи мне, как твое тело движется только потому, что ты рядом со мной, — он отпустил ее и откинулся на спинку стула, ожидая своего шоу.

Ее тело и сердце онемели, но она заставила себя подняться на ноги, медленно снимая одежду, прежде чем покачать бедрами под неслышную музыку. Ее глаза не могли не смотреть на свое отражение в зеркале, и она вздрогнула, увидев отметины на коже, шрамы от многолетних побоев, резко выделявшиеся ребра из-за недостатка еды в течение последних двух дней.

От этого зрелища ее затошнило, но она собралась с духом и стала танцевать для Джозефа, пытаясь вызвать у него удовлетворение. Он наблюдал за ней из-под тяжелых век, облизнув нижнюю губу.

— Правильно, детка, напомни мне, почему я влюбился в тебя.

Она продолжала танцевать, сдерживая слезы стыда и сожаления, двигаясь перед ним. Когда он внезапно встал, она не могла не вздрогнуть, страх пробежал по ее спине от того, что он сделает с ней дальше. Он небрежно отодвинул стул и согнул палец, приглашая ее подойти.

Когда она оказалась достаточно близко, чтобы он мог схватить ее, он прижал ее к своей груди. Запах его одеколона, смешанный с вездесущим запахом алкоголя, обжег ей ноздри. Прижавшись губами к ее уху, он спросил:

— Ты любишь меня?

— Да, Джозеф, больше всего на свете, — солгала она.

Его грудь содрогнулась от глубокого смешка.

— И ты хочешь сделать что-нибудь, чтобы доставить мне удовольствие?

— Да.

Он наклонился, прикасаясь к ее губам, скользя языком, чтобы проникнуть внутрь. Она хотела вырваться, хотела бороться с интимностью его поцелуя, но вместо этого приоткрыла рот, впуская его, делая вид, что не может насытиться им.

Оторвавшись от нее, он быстро отошел в сторону и приказал:

— Отойди к туалетному столику. Положи руки на стойку, подними свою задницу для меня

Подойдя к стойке, она посмотрела на него в зеркало. Опустив руки, она приняла ту позу, которую он просил, ее руки были крепко сжаты из-за любого намека на боль, которую он мог причинить ей. Она продолжала наблюдать, как он подошел и расстегнул брюки, позволив им опуститься до лодыжек, а сам встал позади нее. Одна рука поднялась, чтобы схватить ее за волосы и удержать на месте. Он снова улыбнулся.

— Не закрывай глаза, красавица, я хочу, чтобы ты смотрела, как я возьму тебя.

Одним мощным толчком он заставил себя войти в нее, прежде чем отпустить ее волосы и больно обхватить пальцами бедра. В медленном ритме он вбивался в нее, его голова откинулась назад, когда он застонал от удовольствия. Через несколько минут он вышел из нее. Встретившись с ней взглядом в зеркале, его лицо омрачила гримаса, прежде чем он протиснулся в тугое отверстие ее задницы. Она вскрикнула от боли, но не отвела глаз от отражения в зеркале.

— Скажи, что тебе нравится это. Скажи, что хочешь жестче.

Из ее глаз потекли слезы, и она сказала:

— Мне нравится это, Джозеф, я хочу жестче, — ее голос надломился на этих словах, но они, казалось, удовлетворили его, он кончал в нее, находя свое освобождение, пока она смотрела. Он отстранился, шлепнув ее по коже так сильно, что все ее тело затряслось от его силы.

Еще одна улыбка появилась на его лице, он направился в душ, чтобы вымыться. Когда он закончил и вернулся, чтобы встать позади нее, он протянул руку и убрал ее руки со стойки. Поднеся одну руку к губам, он прижал ее к своей груди, а другой рукой нашел ее грудь. Нежно поцеловав ее ладонь, он сказал:

— Будь готова через двадцать минут.

Ее колени подогнулись, и он рассмеялся, когда опустил ее на пол. Выйдя из комнаты, он повернулся к ней с отсутствующим выражением на лице, когда сказал:

— Эмори скоро будет здесь, чтобы забрать тебя. Я бы оделся, если ты хочешь сохранить то немногое достоинство, что у тебя осталось.

Глава 20

Ее ноги больно ударились о каменную плитку прихожей, когда Эмори вел ее по коридору, ведущему в банкетный зал. Когда они достигли больших двустворчатых дверей, Арианна ожидала, что двое охранников откроют их, чтобы она зашла. Но вместо этого они застыли, едва ли на нее взглянув, когда она подошла. Она остановилась перед дверьми, обернувшись на Эмори, когда его рука схватила ее за шею, чтобы развернуть ее в направлении фойе особняка. Смятение охватило ее разум, но она послушно шагнула вперед, не рискуя злить мужчину за ее спиной.

— Сегодня мы встречаемся не в банкетном зале, дорогая. Твой муж приложил все усилия, чтобы спланировать самое особенное мероприятие из всех, на которых ты когда-либо была.

Он засмеялся, ведя ее к огромным входным дверям, толкнул, потянувшись к железной ручке, чтобы вывести их наружу.

Когда он зашел в комнату, она увидела его впервые после той ночи возле ворот. Ее взгляд незамедлительно устремился к порезу на его щеке. Она ощутила извращенное удовольствие от того, что потребовалось несколько сотен швов, чтобы зашить зияющую рану, оставленную Коннором на его лице.

Под светом молодого месяца, печально висящего в небесах, она шла впереди Эмори, по дороге к полю, которое, как она знала, располагалось на противоположной стороне от здания. Когда они достигли места, она увидела круг из факелов, пламя которых гневно устремилось в небо, туда, где они были размещены. Свет и тень танцевали на телах нескольких мужчин, стоявших за пределами круга в центре. Ее лоб нахмурился, когда она увидела четыре машины, расположенные так, что их багажники оказались внутри круга.

Головы повернулись в ее направление, когда она подошла, а, когда маленькая группа мужчин разделилась, Джозеф вышел из центра, направляясь к ней.

Взяв ее за руку, он улыбнулся ей, его взгляд быстро метнулся к Эмори, прежде чем снова обратиться к ее лицу.

— Теперь, когда прибыли наши достопочтенные гости, мы можем начинать.

Она подняла глаза на него, прежде чем перевести взгляд за его плечо. Она не могла понять, что случилось, почему Джозеф перенес место действия из банкетного зала на улицу. Она подозревала, что это связано с машинами, но даже представить не могла, зачем они были нужны или что он планировал с ними делать.

Джозеф вел ее к кругу, замкнутому огнем, закрыв ей глаза своими руками, и засмеялся, когда она вздрогнула от прикосновения. Когда он довел ее до нужного места, убрал руки, медленно обнажая сцену, которая перед ней развернулась.

Она тут же отступила назад и замотала головой, отрицая то, что увидела. Ее муж был сумасшедшим, она знала это, но никогда не представляла, каким ужасным он стал. Ее сердце бешено колотилось, а грудь вздымалась от беспокойного дыхания, быстрого и поверхностного, ни коим образом не доставляющего кислород, в котором она нуждалась, чтобы адекватно осознавать происходящее. Ее взгляд стремительно метнулся к Джозефу, страх разрушал нервы, пока каждый мускул не дрогнул под его хваткой.

— Ты не… не можешь так поступить, Джозеф. П… пожалуйста, умоляю, просто дай ему уйти.

Джозеф стоял совершенно неподвижно. Сложив руки за спиной, он смотрел на нее широко раскрытыми глазами, восхищаясь танцами сквозь расплавленный сумрак на мероприятии, которое он запланировал для нее.

— О, милая Арианна. Видишь ли, моя дорогая, я не могу отпустить его. Он намеревался отобрать у меня две вещи, обе из которых я горячо любил.

Вытащив руки из-за спины, он поднял их, словно сдаваясь, пожал плечам, говоря:

— Я сожалею, красавица, но он был приговорен к смерти.

Он шел прямо к ней, каждый мускул его тела просвечивался под белой накрахмаленной рубашкой. Тени и свет от огня плясали на его лице, отбрасывая угрожающий свет на гримасу, которая уже говорила о ненависти и маниакальных намерениях. Когда он был так близко, что она могла почувствовать сладость алкоголя в его дыхании и ощутить жару, нисходящую от его огромного тела, он спросил:

— Ты готова узнать, зачем ты здесь?

Все ее тело тряслось, страх вызывал пот, который скатывался по ее коже, ее живот скрутился в узел, настолько хуже становилась ситуация.