– Но хотя бы энергию батарей вы могли бы подать на пульт управления? – спросил Кирк. – Это не предотвратит падение, но, по крайней мере, мы бы стабилизировали свое положение. У нас есть примерно девятнадцать минут, Скотти.

– Я слышал. Попытаюсь.

– Хорошо. – Кирк направился назад на мостик.

– "И слезы затуманят влюбленные глаза…"

Оказавшись на мостике, Кирк отрывисто бросил: – Нельзя ли вырубить этот шум?

– Нет, сэр, – ответила Ухура. – Он оттуда может переключить любой канал с главного пульта управления.

– Но есть одна штука, которую он не может отключить, – сказал Кирк. – Мистер Спок, изолируйте все корабельные сектора. Если эта штука заразна, может быть, мы предотвратим ее распространение. И в то же время…

– Понял, – ответил Спок, включив сервоуправление перегородками секторов. Автоматически прозвучал сигнал общей тревоги, полностью перекрывший голос Рили. На какое-то мгновение после того воцарилась полная тишина. Затем голос Рили произнес:

– Лейтенант Ухура, это капитан Рили. Вы прервали мою песню. Это было нехорошо с вашей стороны. Мороженого вам не будет.

– Осталось семнадцать минут, сэр, – доложил Спок.

– Внимание, команда, – продолжил Рили. – Вечером в семь часов в холле корабля состоятся танцы. У всего персонала будет бал. – Затем последовал взрыв зловещего смеха. – По этому случаю всем женщинам из корабельных запасов будет выдано по пинте духов. А всем мужчинам в качестве компенсации будет повышена одна из выплат по жалованию. Приготовьтесь и к другим подаркам.

– Был ли какой-нибудь доклад о Зулу, прежде чем переключился интерком? – спросил Кирк.

– Доктор Мак-Кой держит его в госпитальном отсеке на транквилизаторах, – ответила лейтенант Ухура. – Ему тогда не было хуже, но все тесты отрицательные… У меня создалось впечатление, что у врача возникла какая-то идея, но его прервали прежде, чем он сумел ее объяснить.

– Ладно, наша насущная проблема сейчас – Рили.

Появился вестовой. Отдав честь Кирку, он сообщил:

– Сэр, сообщение от мистера Скотта. Он подал энергию от батарей на ваш пульт и возобновил попытки взрезать дверь в двигательный отсек. Ему потребуется примерно четырнадцать минут.

– В общем-то, это на пределе оставшегося времени, – произнес Кирк. – И еще уйдет минуты три на подготовку двигателей. Передайте мои наилучшие пожелания мистеру Скотти, и еще – пусть режет так, как сочтет нужным, и пусть не боится что-нибудь перерезать, кроме главных цепей.

– А теперь вот что я вам скажу, – снова заговорил Рили. – Скоро все женщины члены экипажа будут носить волосы свободно спадающими на плечи и перестанут усиленно пользоваться косметикой. Повторяю, женщины не должны выглядеть искусственно.

– Сэр, – произнес Спок напряженным голосом.

– Одну секунду. Я хотел бы, чтобы двое сотрудников службы безопасности присоединились к группе мистера Скотти. Рили может быть вооружен.

– Я уже сделал это, – произнес Спок. – Сэр…

– "…Через широкий и глубокий океан…"

– Сэр, я болен, – четко доложил Спок. – Прошу разрешения направиться в госпитальный отсек.

Кирк схватился за голову.

– Симптомы?

– Просто общее недомогание, сэр. Но в свете…

– Да, да. Но вы не сможете добраться до госпитального отсека: все секции корабля изолированы.

– Прошу разрешения закрыться в своей каюте, сэр. Я смогу добраться до нее.

– Разрешаю. Кто-нибудь, проводите его.

Когда Спок вышел, еще одна ужасающая мысль пришла в голову Кирка. А вдруг и Мак-Кой получил дозу чего-то такого – чем бы это ни было? За исключением Спока и теперь уже мертвого Тормолена, он дольше всех соприкасался с этим, и лишь Спок, похоже, проявил необычайную стойкость.

– Лейтенант Ухура, вы вполне можете покинуть этот пульт, все равно от него сейчас нет никакой пользы. Найдите кусок телефонного кабеля и подслушивающее устройство. И направляйтесь к переборке госпитального отсека. Вы сможете услышать, о чем говорит доктор Мак-Кой, но не отвечайте ему. Привлеките его внимание с помощью перестукивания. Передайте сюда вашу беседу с ним с помощью карманного передатчика. Исполняйте.

– Есть, сэр.

С ее уходом на мостике не осталось никого, кроме Кирка. Он ходил по мостику взад-вперед и наблюдал за большим экраном.

Оставалось двенадцать минут.

Затем зазвучал зуммер передатчика. Он выхватил его из кармана.

– Здесь Кирк.

– Лейтенант Ухура, сэр. Я установила контакт с доктором Мак-Коем. Он утверждает, что нашел частичное решение проблемы.

– Спросите его, что он имеет в виду под частичным.

Прошло несколько мгновений мучительного ожидания, пока Ухура отстучала этот вопрос по стене госпитального отсека. Металл был толстым; возможно, она пользовалась молотком, но даже и в этом случае стук едва-едва можно было расслышать.

– Сэр, он хочет что-то выпустить в вентиляционную систему корабля – какой-то газ, сэр. Он говорит, что может это сделать прямо из госпитального отсека, и этот газ быстро распространится. Он сказал, что это подействовало на лейтенанта Зулу, и, очевидно, излечит всякого, кто заболел, но он не может ручаться за его воздействие на здоровых членов экипажа.

– Это похоже на обычное предупреждение Мак-Коя, но спросите его, как он сам себя чувствует.

Опять долгое ожидание. Затем:

– Он говорит, что чувствовал себя очень плохо, сэр, но сейчас все в порядке благодаря противоядию.

Это могло быть правдой, а могло и не быть. Если сам Мак-Кой заболел, невозможно предсказать, что он там приготовился выпустить в атмосферу корабля. С другой стороны, запрет тоже может не остановить его. Если бы только прекратилось это чертово пение! Из-за нет совершенно невозможно собраться с мыслями.

– Спросите у него, может ли Зулу что-нибудь сказать; обратите внимание на то, насколько естественно он будет передавать.

Вновь ожидание. Теперь осталось лишь десять минут – три из которых уйдут на подготовку двигателей. И нельзя сказать, сколь быстро распространится противоядие Мак-Коя и как много времени потребуется на то, чтобы оно подействовало.

– Сэр, он говорит, что лейтенант Зулу еще слишком слаб и не хочет будить его, в силу обстоятельств и своих полномочии.

У Мак-Коя имелись такие полномочия, это уж точно. Но это могло быть и хитростью обезумевшего разума.

– Хорошо, – тяжко произнес Кирк. – Разрешите ему исполнять свой план.

– Слушаюсь, сэр.

Передатчик Ухуры отключился, свой Кирк убрал в карман, чувствуя себя совершенно беспомощным. Девять минут.

Затем голос Рили вдруг запнулся. Похоже, он вдруг забыл кое-какие слова из своей нескончаемой песни. Неожиданно он упустил целую фразу, затем попытался продолжить, напевая просто "Ля, ля, ля", но спустя мгновение прекратил и это.

Тишина.

Кирк ощутил биение своего сердца. До сих пор он ничего не чувствовал, кроме головной боли, которая, по представлению продолжалась уже более часа. Он быстро направился к пульту Ухуры и вызвал двигательный отсек.

Послышался щелчок включенных динамиков, и бос Рили сбивчиво произнес:

– Здесь Рили.

– Мистер Рили, это Кирк. Где вы?

– Сэр, я… я, похоже, нахожусь в двигательном отсеке. Я… не на посту, сэр.

Кирк глубоко вздохнул.

– Это не имеет значения. Немедленно подайте нам энергию. Затем откройте двери и впустите главного инженера. Да, и отойдите в сторону, когда будете это делать, потому что он пытается прорваться в отсек, используя фазер на полной мощности. Вы все поняли?

– Да, сэр. Сперва энергия, затем дверь – и отойти в сторону при этом. Сэр, а в чем дело?

– Сейчас это не имеет значения, просто выполняйте.

– Есть, сэр.

Кирк сделал переключения на пульте. И тотчас послышался тяжелый гул открывающихся переборок мелку секторами корабля, – словно камень оттаскивали с могилы. Нажав на клавишу общей тревоги, Кирк заорал:

– Все старшие офицеры – на мостик! Шестиминутная тревога – угроза столкновения! Исполнять!