В детстве Ванжа читал сказку про племя анагуров. Никто в этом племени не мог ничего делать против человеческой совести, потому что ноги преступника под тяжестью вины погружались в землю. "Жаль, что это всего лишь красивая сказка, - подумалось сейчас. - Земля держит всех одинаково. Ей все равно, кто по ней топчется: овца или волк. Тем временем у уголовного розыска хлопот полон рот, а Панин, наверное, уже названивает в "теремок".

Лейтенант усмехнулся, глянул на прояснившееся небо, на кудлатого пса, который перебегал дорогу, ловко маневрируя между автомашинами, и почувствовал, как екнуло в груди. По тротуару, прямо навстречу ему, помахивая зажатой в руке газетой, шел Горлач, красивый, спортивного склада человек в джинсах и клетчатой шведке. Шел, насвистывая песенку из популярной кинокомедии; смуглое лицо его было беззаботным.

"Так вот ты какой! - думал Ванжа, делая вид, что его ничего не интересует, кроме живописной витрины фотоателье. - Встретил бы тебя вчера и глазом не повел". - "А нам все равно..." - "Может, и правду ты насвистываешь. Но, как говорит Гринько, это с одной стороны. Зато нам не все равно".

Приблизительно через час лейтенант Ванжа сидел в кабинете начальника уголовного розыска, понуро склонив голову.

- Значит, Горлач вернулся на Хабаровскую?

- Так точно, товарищ капитан... Трамваем. Я сопровождал его до конечной остановки.

- Ценность этой информации, лейтенант, равна нулю. - Панин помолчал. Больше того, вы могли вспугнуть Горлача.

- Я был максимально осторожен.

- Достаточно того, что он мог видеть вас на Чапаевской, а затем в трамвае. Да и до трамвая вы шли за ним следом. А у таких людей, будьте уверены, глаз наметан. Вам что было поручено? Убедиться, что таксист вез Горлача, а не кого-то другого. Сержант мог и ошибиться. Это все, что от вас требовалось.

Панин пружинистым шагом подошел к окну.

- А дождь так и не собрался, - сокрушенно сказал он. - Опять припекает... Все же мы теперь знаем, что этот красавчик посещал кого-то на Чапаевской. И пробыл там почти два часа. Глядишь, и это пригодится, а, лейтенант?

У Ванжи отлегло от сердца.

- Олекса Николаевич, - сказал он, сдерживая дыхание. - А как вы думаете, этот Горлач причастен к гибели Нины... то есть, я хотел сказать, Сосновской?

Капитан обернулся, положил руку на плечо Ванжи.

- Василь, я знаю, вам особенно тяжело. Но такая уж у нас профессия, и мы сами выбрали ее. Сожмите сердце в кулак.

2

Для тысяч жителей большого приднепровского города пятница 17 июня была обычным последним днем рабочей недели. В утреннем выпуске областных известий радио сообщало об успехах металлургических предприятий. Утвержден проект строительства нового железнодорожного моста. Рабочие комбайнового завода празднуют новоселья. Сельские механизаторы готовятся к жатве. В клубе госторговли собираются на совещание работники народного контроля. Филармония приглашала на концерт известной ленинградской певицы. Спортивный обозреватель анализировал причины вчерашнего поражения местной футбольной команды. Синоптики обещали пасмурную с прояснениями погоду, без осадков.

Слушая известия, Журавко подумал, что Петровскому райотделу милиции пора бы также справить новоселье, но что-то там со строительством здания застопорилось, несмотря на все старания его заместителя майора Сироконя. Гафуров пожалел, что не может присутствовать на совещании народных контролеров. Очеретный вынул из кармана записную книжку и сделал пометку: "Два билета на субботу", рассчитывая пригласить на концерт Людочку Яремчук. Ванжа почти зримо представил фигуру отца на комбайне и пообещал себе обязательно съездить в воскресенье в Песчаное. Панин сокрушенно вздохнул: "Не видать нам высшей лиги, как своего носа". Только Павелко и Гринько никак не отреагировали на утренние известия. Они их не слышали, потому что в это время уже были на улице Хабаровской, поджидая появления Марины Костюк.

Марина не без страха переступила порог дома Валентины. Сени были загромождены домашним скарбом, но комната показалась ей уютной, со вкусом обставленной. Мебель, коврики, кружевные занавески на окнах, цветы на треножных подставках - все тут сохраняло следы заботливых женских рук.

- Ты чего трясешься? - спросил Горлач. - Меня боишься или Вальки? Так ее нет. Я отослал.

- А она, эта Валька, кто тебе будет? Жена?

- Я дикий. Не приручаюсь. Разве что ты постараешься? - Он засмеялся, остановившись перед вправленным в пластмассовую рамку трюмо. - А что? Чем не пара? Посиди, я товар принесу.

Горлач загремел в сенях крышкой погреба и вскоре возвратился в комнату с кожаным чемоданом. Небрежно бросил на диван пачку розовых водолазок.

- Наши или импортные?

- Тебе не все равно?

- Спрашивают, - сказала Марина. - А ярлыков нет.

- У любопытных язык быстро сохнет. Соври что-нибудь. Или не умеешь?

- Сколько их тут?.. Товар, конечно, ходкий, да берешь дорого. Скинул бы хоть по трешке...

- Трешник, конечно, скинуть можно. Ха-ха! - голос Горлача как-то удалился, словно заложило уши. - Трешник... А хочешь - даром? Забирай свои деньги. И водолазки твои... - Горлач поднялся из-за стола и вперевалку двинулся к Марине. - Только не бойся меня...

- Не подходи! Ты что? Как закричу - вся улица сбежится!

У Марины стучали зубы. Светлая комната уже не казалась ей уютной. О стекло билась и жужжала большая сизая муха. От этого жужжания стало еще более жутко. Горлач в нерешительности остановился, словно раздумывая, как ответить на ее угрозы.

- Тю, дура! - сказал он обиженно. - Я же по-хорошему... Понравилась ты мне. Еще тогда, когда впервые увидел на Клинчике. Ты совсем не знаешь меня, а жаль. Я все могу. А для тебя - что захочешь...

Казалось, он и сам верил в то, что говорил. Но тут в дверь сеней постучали, и Марина увидела, как в одно мгновение исказилось его лицо. Черные, под густыми белесыми бровями, глаза, которые только что смотрели на нее ласково, вспыхнули злым огнем.

- Это ты навела? - прошипел Горлач.

Одним прыжком он оказался у окна, выглянул во двор и облегченно вздохнул:

- Электрики. Не сидится им на месте! А я уж подумал... Сейчас я, сейчас! Не глухой!.. - Горлач повернулся к Марине: - Ну, что замерла, как засватанная? Спрячь водолазки! Кому говорю? Выйдешь вместе с ними, раз уж ты такая... Да не забудь язык узлом завязать, иначе...