Эномай царствовал в Писе (Элида). У него была дочь Гипподамия. Чтобы заполучить ее в жены, претендент должен был выиграть в состязании с Эномаем в беге на колесницах. Поражение в состязаниях означало для претендента на руку Гипподамии смерть. Стены дворца Эномая уже были украшены головами соискателей-неудачников. Однако с помощью Гипподамии Пелопс подкупил царского возничего Миртила, и в самый разгар скачки колесница Эномая вышла из строя - у нее сломалась ось. Победа в состязании на колесницах позволила Пелопсу заполучить и царскую дочь (Гипподамию - "повелительницу лошадей") и царский титул. Что же касается чересчур ловкого и предприимчивого возницы Миртила, то Пелопс избавился от него при первом же удобном случае, а на ночном небосводе боги зажгли новое созвездие Возничего.

В этом рассказе о воцарении Пелопса состязание на колесницах происходит под покровительством Посейдона - древнего бога-коня, который в период микенской цивилизации выступает уже не в облике пастуха, а как воинственный и благородный колесничий. Действительно, после своего победного финиша победитель осветил алтарь Посейдона в Коринфе (Посейдон Гиппий). Согласно легенде, Пелопс тесно связан с Посейдоном. Когда молодой человек воскрес после ритуального испытания, в ходе которого он был разрублен на куски собственным отцом, его тотчас "похитил" Посейдон. Бог сделал его своим возлюбленным, следуя при этом старинному обычаю, которого придерживались воинственные общины Крита и о котором, вслед за Эфором, поведал Страбон [25]. Обряд похищения подчинялся строгому протоколу, в соответствии с которым похититель вручал похищенному дары, за что последний должен был провести с похитителем два месяца в уединении. Обретя свободу, юноша получал регламентированный набор подарков: военное убранство, быка, кубок. Пелопсу Посейдон также вручил подарок, символизирующий приближение к богам,- колесницу.

Техника управления колесницей, обучение которой было делом нелегким, усиливала военный аспект ее применения, что было характерно для социальной организации и мышления индоевропейских народов того времени. В то же время наличие многочисленного резерва колесниц на поле боя предполагало непосредственную связь с существованием централизованного и достаточно мощного государства: таким образом воины, сражающиеся на колесницах, вне зависимости от их привилегий, подчинялись единому авторитету.

Такой, по всей видимости, была военная мощь микенского государства, которое с 1450 г. до н. э. (о чем мы узнали после расшифровки линейного письма Б) сумело подчинить себе Крит, занять кносский дворец и удерживать его вплоть до окончательного уничтожения в результате пожара 1400 г. до н. э., вспыхнувшего, возможно, в ходе народного восстания.

Микенская экспансия, длившаяся с XIV по XII вв. до н. э., привела к тому, что ахейцы восточного Средиземноморья почти повсюду (в зависимости от местности - с тем или иным временным разрывом) последовали примеру критян. В начале XIV в. до н.э. они колонизировали Родос. Быть может, именно на этом острове, защищенном от нападений с континента, возникло царство Аххиява, правителя которого хеттский царь считал себе ровней. С Родоса ахейский царь мог контролировать образованные им колонии на Анатолийском побережье. Ахейское присутствие оставило свои следы в Милете (по-хеттски - Милавунда, или Милавата), в Колофоне, Кларе, севернее Лесбоса и особенно в Трое, отношения ахейцев с которой были очень тесными, и, наконец, на южном побережье, в Киликии и Памфилии. Подобным же образом в начале XIV в. до н. э. микенцы овладели Кипром и воздвигли крепость, подобную крепостям Арголиды. Оттуда они проникли на сирийское побережье, к торговым путям в Месопотамию и Египет. Критская колония в Угарите, торговавшем с Кипром медью, в XV в. до н. э, наложила печать на всю культуру города, вплоть до его архитектуры. В следующем веке ее сменила микенская колония, достаточно многочисленная, если судить по тому, что она занимала целый городской квартал. В этот же период важной опорой ахейцев становится Алалах на Оронте - ворота в Евфрат и Месопотамию. Двигаясь дальше на юг, ахейцы достигли Финикии, Библа и Палестины. Во всем этом регионе сформировалась единая кипро-микенская цивилизация, тесно соединившая минойские, микенские и азиатские элементы и создавшая письменность, которая, как и в случае микенской азбуки, является производной от линейного письма А. Египет, который в течение XV в. до н. э. вел оживленную торговлю с критянами, между 1400-1340 гг. до н. э. стал доступным и для микенцев. Однако постепенно кефты, критяне, стали вытесняться их конкурентами. Крит перестал играть роль посредника между Египтом и греческим континентом. Возможно, что микенская колония имелась в Эль-Амарне, где с 1380 по 1350 г. до н.э. царствовал Аменхотеп IV, известный под именем Эхнатона, покинувший прежнюю столицу - Фивы.

Таким образом, куда бы ни приводила микенцев их склонность к приключениям, они оказывались в тесной связи с великими цивилизациями восточного Средиземноморья, которое, как и весь Ближний Восток, при всем его многообразии, являло собой единое целое за счет торговых и культурных связей [26].

Расшифровка табличек с линейным письмом Б разрешила некоторые вопросы, поставленные археологией. Но она же выдвинула новые вопросы. К привычным уже проблемам добавились трудности прочтения: линейное письмо Б, производное от силлабической письменности, не предназначенной для выражения греческой речи, очень неточно передавало диалект, на котором говорили микенцы. Вместе с тем число документов, которыми мы располагаем, крайне невелико. Подлинные архивы еще не найдены. В нашем распоряжении имеется несколько глиняных брусков, надписи на которых были бы, несомненно, стерты при повторном использовании этих брусков, не случись во дворце пожара, позволившего сохранить написанное. Приведу типичный пример, демонстрирующий пробелы в нашей информации и необходимость соблюдения предосторожности. Слово "те-ре-та", часто встречающееся в текстах, получило по крайней мере четыре толкования: жрец, человек феодальной службы - барон, человек из народа, подлежащий налогообложению, и слуга. На основании таких шатких сведений составить более или менее полное представление об общественной организации микенцев в принципе невозможно. Тем не менее при всей противоречивости сведений они содержат ряд пунктов, которые мы хотели бы выделить и которые, при нынешнем состоянии наших знаний, можно считать достаточно установленными.

Общественная жизнь крито-микенцев представляется сконцентрированной вокруг дворца, играющего одновременно религиозную, политическую, военную, административную и экономическую роль. В такой системе "дворцовой экономики", как ее называют, царь объединяет в своем лице все элементы власти и все аспекты суверенности. Через посредство писцов, составляющих закрепленную традицией профессиональную группу, а также с помощью сложной иерархии дворцовых сановников и царских надсмотрщиков контролируются и тщательно регламентируются все области экономической и общественной жизни.

Писцы ведут учет всего, что касается скота и земледелия, подсчитывают оплату за аренду земель, выраженную в мерах зерна (будь то выплаты по долговым обязательствам или семенные запасы); выделяют ассигнования на сырье и заказы на готовую продукцию; определяют количество свободной и занятой рабочей силы среди рабов - мужчин, женщин и детей (как принадлежащих отдельным лицам, так и двору), всякого рода налоги, накладываемые царским двором на отдельных людей и на общины (как уже доставленные, так и те, что еще предстоит собрать), количество рекрутов для комплектования гребцов на царских судах, состав, командование, передвижение войсковых соединений, жертвы, приносимые богам и т.д. и т.п.