Он вытащил длинный нож: каменное лезвие было вставлено в рукоятку из оленьего рога. Пальцем дотронулся до острия и удовлетворенно хмыкнул. Жаль, копье осталось на дне озера. Нож – оружие верное, но с крепким копьем его не сравнить.

Белка повернулась к темной стене леса.

– Нельзя начинать охоту без разрешения лесных духов. Особенно такую охоту…

Кирк кивнул. Девчонка права: без поддержки духов в ночном лесу делать нечего. Если духи обидятся, то могут закружить или запутать, завести в болото и наслать хищных зверей… Хотя какой зверь сравнится с Чудовищем из Тростника? По спине пробежал неприятный холодок. Кирк сжал рукоятку ножа, бормоча обереги.

Белка набрала сосновых веток и развела на берегу небольшой костерок. Слабый огонек заметался на ветру; девчонка прикрыла его ладонями, давая пламени разгореться. Вурл недовольно зафыркал, отворачивая морду, но не убежал – он уже привык к огню. Белка распустила одну из косичек и вытащила короткий коготь волчицы, призывая заключенную в нем тень зверя.

– Прошу, помоги нам. Дай нам свою силу… – Она бросила коготь в огонь.

Пока костер горел, Белка принесла с берега белой глины. Очень старательно она размазала ее по лицу, пока оно не стало белым, как мел. В таком виде девчонка выглядела жутковато. Но Кирк знал, что и зачем она делает. Белка прятала свое лицо, чтобы стать кем-то еще.

Заметив его взгляд, девчонка усмехнулась. Раз уж охотник испугался, то есть надежда, что испугается и чудовище. Белка поморщилась, показав клыки, и громко клацнула зубами.

Острием ножа она нарисовала на земле гиганта, как его представляла. Длинные руки и ноги, тело, похожее на деревянную колоду и маленькая круглая голова. Белка уставилась на рисунок, а затем вдруг рванулась вперед и нанесла три коротких удара ножом. В то же мгновение в землю вонзился и нож

Кирка.

Охотник победно воскликнул, резким движением вспарывая живот нарисованному врагу. В ответ из леса донесся горестный крик совы. Лесные духи их заметили…

– Пусть будет так, – прошептал Кирк. – Пусть наша охота будет удачной и рука моя не дрогнет…

Он чиркнул ножом по пальцу и дал нескольким каплям крови упасть на землю. То же самое сделала и Белка. Сова снова ухнула, а затем на фоне темнеющего неба скользнула бесшумная тень. Духи приняли жертву.

Костерок догорел. Белка залила угли водой – они зашипели, выдохнув облачко белого пара. Белка размешала золу в густую черную кашицу. Зачерпнув ее пальцем, она провела черту ото лба до подбородка. Затем нарисовала под глазами два вытянутых черных треугольника. Лицо ее не стало похожим на морду волчицы. Но тем не менее…

Кирк ограничился парой неровных спиралей на щеках. Он уже не мог усидеть на месте – расхаживал вдоль опушки леса и ножом наносил удары невидимому противнику.

Белка глубоко вдохнула, чувствуя, как в груди разгорается охотничий азарт. Тень зверя, до поры заключенная в волчьем когте, вырвалась на свободу. Все тело звенело, только тронь, и она разлетится множеством мелких и острых осколков. Во рту держался странный привкус, будто она наглоталась крови и горячей каменной крошки.

Мир вокруг вдруг стал четче и ярче. Месяц засиял – аж больно глазам. Белка слышала каждый звук: плеск волн, шорох мыши, бегущей по мху, и мягкую поступь крадущейся следом куницы… Тяжелое дыхание Вурла и стук сердца Кирка.

Она дотронулась до фигурки медведя.

– Вурл, – зашептала Белка. – Ты чуешь след, чуешь запах крови… Иди по нему.

Медведь зарычал. Белка почувствовала, как ее азарт наполняет зверя. Вурл топтался на месте, когтями роя землю. Кровь… Густой запах крови, уводящий в лесную тьму…

– Иди, – прошептала Белка.

Неуклюже раскачиваясь, ломая низкие ветви и брусничник, медведь устремился по следу чудовища. Белка взглянула на Кирка.

– А теперь – вперед…

И она побежала. Легко и быстро, как волчица.

Охота за головами началась.

Она бежала, с каждым шагом чувствуя, как прогибается под ногами мягкая земля. Ветер свистел в ушах, но в то же время Белка слышала каждый звук окружавшей ее ночи. Деревья перешептывались на своем наречии, вскрикивала ночная птица, а за спиной громко дышал Кирк… Звуки казались такими плотными, словно Белка ощущала их кожей, каждым волоском на руках; бежала сквозь них, как сквозь облако тумана.

Впереди маячила темная фигура медведя, едва различимая в лесных сумерках. Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, Вурл передвигался быстро; Белка никак не могла его догнать. И это при том, что девочка просто перепрыгивала через поваленные деревья на пути, а медведю приходилось через них перелезать.

Они бежали уже долго. Тонкий месяц за деревьями успел перелететь с одного края неба на другой. Однако Белка не чувствовала усталости. Дыхание было ровным, сердце ни на мгновение не забилось быстрее. Ни боли в мышцах, ни мучительной рези в боку… Белка знала: усталость еще придет – но потом, когда все кончится. И если кончится. А сейчас она не думала об этом. Как не думала о том, откуда берутся силы и что будет, когда она достигнет цели. Она просто бежала. И впервые за долгое время чувствовала себя счастливой.

Белка ловко проскочила между двух сосен, росших так близко, что в другой раз она бы ободрала кожу. Когда бежишь, главное – позволить телу самому делать его работу. И тогда любые препятствия – деревья и кустарник, корни и ямы – уже не имеют значения. Белка схватилась за росший высоко гриб-трутовик и, оттолкнувшись, перепрыгнула глубокий ручей. Могла бы и перекувырнуться в воздухе, если б захотела.

Впереди Вурл несколько замедлил бег; Белка разглядела просвет между деревьями. Они бежали по склону холма, а ближе к вершине лес заметно редел. По небу ползли темные лохмотья облаков.

Медведь зарычал, смотря вперед, и неожиданно остановился. Округлые уши были плотно прижаты к голове – зверь что-то учуял.

Белка втянула носом воздух. Так и есть: к смолистым и влажным запахам леса примешивался еще один – совершенно чужой здесь запах гари. Так пахнут угли старого костра… Не в силах остановиться, Белка упала на мох. Перекувырнулась и осталась сидеть, опираясь о землю двумя руками. Напряженная, как лесная кошка перед прыжком, готовая сорваться с места и снова бежать… За спиной послышался мягкий топот Кирка.

– Стой! – выдохнула Белка, поднимая руку.

Кирк остановился, жадно глотая воздух. Широкое лицо охотника блестело, длинные волосы и борода слиплись от пота. Белка махнула рукой в сторону просвета между деревьями.

Пригибаясь, девочка пробежала вперед. По краю леса густо разросся малинник, и что находилось за ним, было не разглядеть. Белка прислушалась – из-за кустов не доносилось ни звука. Зато отчетливее ощущался запах гари. Нет, совсем не костер… Пахло горелой кожей и раскаленными камнями.

Ухватившись за низкую ветку сосны, Белка подтянулась. Обдирая ногти, вскарабкалась по стволу дерева и посмотрела на небольшую поляну.

И едва не задохнулась от ужаса.

Страх липкой рукой, сдавил горло. Белка вцепилась в ветку до боли в ладонях. Она знала, что увидит Чудовище, и готовилась к этому. Но то, каким оказалось это Чудовище…

На склоне холма лежала громовая птица.

Огромная. Только сейчас, когда птица лежала на земле, Белка поняла, как та велика. Не просто больше мамонта – она могла проглотить мамонта целиком. Еле сдерживая дрожь, Белка уставилась на грузное тело, наполовину зарывшееся в землю.

Птица лежала на боку, длинный хвост валялся шагах в десяти, тонкие крылья – изогнуты и переломаны. И такие маленькие крылышки поднимали столь огромную тушу? Колдовство – не иначе. Белка увидела пустую темную глазницу, из которой нелепой слезой свешивалось человеческое тело.

Она выдохнула. Спокойно… Вим же говорил, что эта птица – неживая. Всего лишь летающая лодка, пусть и очень большая. И нет смысла бояться обыкновенной лодки… Белка задумалась. Хозяйка Пауков сказала, что Белка знает убийцу навси и его ищет… Так значит, она говорила про громовую птицу? Ту самую, которая унесла кайя?