– Это чудовище? – Охотник сжал древко копья.

Вим смотрел на наконечник – пластину из черного камня, примотанную белесыми сухожилиями.

– Хуже, – тихо проговорил он. – Запрещающая табличка.

Лорхи удивленно моргнул.

– Пойдем, – сказал Вим, ставя ногу на первый корень. Дерево прогнулось под его весом. – Боюсь, внизу нас ждет много интересного…

– Станция закрыта. Проход строго воспрещен!

Вим даже не поднял голову, чтобы посмотреть, идет ли за ним Лорхи. А медведь… Слишком крутой обрыв, зверю не слезть.

Когда до ручья оставалось не более метра, Вим остановился и закричал так громко, насколько хватило сил:

– АСКА!!! БЕЛКА!!!

Великан раскачивался из стороны в сторону. Кожа его раскраснелась и блестела, спутанные космы слиплись от пота, в пасти белели хлопья слюны, как на морде загнанного бизона. На покатом лбу, извиваясь червяком, вздулся бугристый шрам.

И это человек? Кайя? Сородич? Белка поджала губы. Нет. Сейчас она видела чудовище, которое убивает людей. Переломанное тело Кирка лежало у гиганта под ногами – он стоял в кровавой луже.

Великан ударил себя по груди. Послышался глухой гул.

– Руу-фа… – пророкотал великан и протянул изменившимся голосом: – Бе-ека…

Белка оскалилась. Ее трясло, но она старалась не показывать страха. Если чудовище поймет, что она боится… Неправда! Кайя ничего не боятся. Подняв голову, Белка посмотрела прямо в красные глаза великана.

– Не ожидал этой встречи, Тойк-ли?

Великан зарычал в ответ. Он слегка присел, намереваясь прыгнуть на девочку, но пока еще выжидал. Напряженный, будто согнутая ветка, уже готовая распрямиться и ударить. Белка боком двинулась вдоль каменной стены. Ну где же Вим?

Великан тряс головой, брызжа хлопьями слюны. Белка прижалась к холодному камню. Девочку шатало, кровь гудела в ушах – каждый удар сердца подобен грохоту грома. Глина на лице давно высохла и превратилась в потрескавшуюся осыпающуюся корку. Белка выглядела как оживший мертвец, но великан не испугался.

Гигант внимательно следил за каждым ее движением. Белке стоило усилий не отводить глаза. Во взгляде Тойка она видела лишь звериную злобу. Звериную ли? Взгляд Вурла был куда добрее и осмысленней. Но где-то в глубине этих красных глаз…

Белка вспомнила другого Тойка – мальчишку из ее прошлой жизни. Все обиды, которые приходилось от него терпеть, сейчас казались смешными. А ведь Тойк задирал ее не из зависти или вредного характера. Она ему нравилась, и, быть может, он даже мечтал когда-нибудь назвать ее своей женщиной. Хвастливый, глупый мальчишка! А ведь так могло бы быть… Но та жизнь сгорела в огне, который принесли громовые птицы.

Сердце защемило от приступа жалости: к себе, к кайя, к Тойку. Бедняга – что же с ним сделала Владычица Льда? Да какое она имеет право превращать людей в чудовищ?

– Гол-ва, – загудел Тойк. – Руу-фа – боль гол-ва…

Великан прыгнул, замахиваясь кулаком. Белка увернулась, и удар пришелся на стену в полушаге. В лицо брызнула каменная крошка и теплые капли – Тойк в кровь разбил костяшки.

– Бе-ека! – Он схватил себя за волосы и задрал голову к небу. -

Боль… гол-ва!

– Тойк! – Голос девочки зазвенел. – Вспомни, кто ты! Ты же кайя из рода Медведя! Вспомни Аэйлу!

Рев гиганта перешел в глубокий вой. Тойк попятился, грудь его тяжело вздымалась.

Белка сделала крошечный шажок к великану. Что-то он должен помнить? Смог же он ее узнать… Но именно воспоминания и причиняли гиганту мучительную боль. Тойк не просто забыл, кто он такой, – он не мог и не хотел помнить.

Ледяной холод от фигурки Хранителя рода пробирался до костей. Белка сосредоточилась, пытаясь уловить мысли гиганта. Если он перестал быть человеком, стал ли он зверем? А если стал – сможет ли она им управлять? Но мысли великана оказались ей неподвластны.

На краю сознания замелькали смутные образы. Белка ощутила беспокойство Вурла – медведь метался, чувствовал, что странный детеныш в беде, но не понимал, как помочь… Тут же голос медведя заглушил писклявый хор, донесшийся из пещеры, – у Белки живот скрутило от нахлынувшего чувства голода. Мыслями она рванулась прочь от мерзких голосков. И очутилась в небе… Маленький сокол кружил над пещерой. Белка ощутила скорость, пьянящий восторг полета. Она увидела ветер…

– Руу-фа-а-а! – Рев гиганта разбил ощущение полета, как хрупкую льдинку.

Белка упала на колени, уворачиваясь от нового удара. Тойк шатался, молотил руками по воздуху. Если б он действовал более осмысленно, он бы ее уже убил. Разорвал бы на части или размозжил голову о камни, как поступил с Кирком. Но ярость и боль воспоминаний затуманили его разум – то, что от него

осталось.

Белка откатилась в сторону за миг до того, как кулак гиганта обрушился на камни. Глаза защипало от пыли, запахов пота и крови. Белка чувствовала жар, волнами расходящийся от великана… Она поползла на четвереньках, не находя сил подняться. Сколько она сможет продержаться? Мгновение? Два?

Рука наткнулась на что-то влажное и липкое – голову одного из охотников-навси, разбитую о камни. Резкий спазм сжал горло, Белка не смогла даже закричать. Тойк зашлепал по ручью, поднимая тучи брызг.

– Эй! – послышался голос. – И что здесь происходит?

Вим стоял у входа в овраг, опираясь о стену. Лицо – белее снега, лоб блестел от испарины. Вим улыбался, но по тому, как дергались губы, было видно – улыбка не настоящая. Вроде охотничьей раскраски, только без глины и сажи. За его спиной маячил кто-то из охотников-навси. Белка разглядела руку, сжимающую копье, но у самого Вима оружия не было.

– Похоже, мы вовремя. Добрый день…

Тойк опустил голову и зарычал. Навси за спиной Вима попятился.

– Привет-привет! – сказал Вим, улыбаясь еще шире. – Наше знакомство прошло довольно сумбурно, и нас не представили. Но никогда не поздно исправить ошибку? Меня зовут Вильгельм. И я всегда мечтал встретиться с настоящим великаном…

Белка не понимала, как он может столько говорить. Особенно сейчас. Вим бросил быстрый взгляд в ее сторону. Что-то шепнул одними губами. Беги? Он тянет время, чтобы она могла сбежать? Он что, не понимает…

– На самом деле, – продолжил Вим, – у меня к вам масса вопросов. Самый простой – вам нравится быть великаном? Есть и посложнее… Например, про шрам. Я понимаю – шрамы украшают мужчину, но не уверен, что это касается шрамов после трепанации. Вашему хирургу нужно работать поаккуратнее – стежки грубые, да и скобы – так себе. Его случайно зовут не Виктор Франкенштейн? А вот еще хороший вопрос: Sprechen Sie Deutsch? Чего ты ждешь, идиотка?!

Белка вжалась в стену. Бежать?! Чтобы предки в самом деле дали ей имя Рууфа? Зайчиха? Но она не трусиха! И кайя не бросают своих.

Тойк задергался, словно отряхивался от слов Вима. Так бизон отгоняет слепней и жалящих мух. Он ударил кулаком по воде, и Вим отступил, рукавом вытирая брызги с лица.

– Ну зачем так… Вам же нельзя нервничать – давление скачет, а с вашим ростом это может плохо закончиться. Кстати, раздражительным людям врачи рекомендуют слушать спокойную классическую музыку…

В руках Вима появилась блестящая музыкальная коробочка.

– Вот «Битлз» – сама классика! Что там есть поспокойнее? Например, «Eleanor Rigby», одна из величайших песен в истории…

Дребезжащие звуки заметались меж каменных стен. Белка сжала фигурку Хранителя рода. Сейчас…

Послышался пронзительный клекот. Пестрая тень мелькнула перед глазами, и маленький сокол-чеглок камнем упал с неба. Острыми когтями впился в щеку великана и клюнул в глаз.

Пронзительно вереща, Тойк закрутился на месте. Маленькая бесстрашная птичка хлопала крыльями, била гиганта по лицу, рвала когтями и клювом… Клокочущая ярость сокола переполняла Белку – девчонка сама готова была наброситься на великана, вцепиться в него зубами и ногтями.