— Да, потому что они взрослые.

— Можно подумать! — фыркнула Алиса и отвернулась.

Подойдя к лестнице, она еще раз повернулась и посмотрела на мужчину в давно вышедших из моды бриджах и рубашке с рюшами.

— Но ты же не выдашь меня?

— Если меня никто не спросит, то мне и не придется ничего рассказывать. А теперь делай то, что собиралась. Ты же слышала, твой брат проснулся. Если он увидит тебя, то наверняка увяжется за тобой.

— Да оградят меня духи ночи от этого! — содрогнувшись, воскликнула Алиса и побежала по длинным лестницам вниз, в большой вестибюль, на средних балках которого была высечена цифра «1680».

Именно в 1680 году богатые торговцы построили эти роскошные дома в стиле барокко вдоль канала до самого порта. Здесь и теперь жили торговцы, кроме двух последних домов, которые предки Фамалия купили для своей семьи еще сто лет назад. А в остальных еще жили и трудились некоторые самые богатые гамбургские торговцы. В каждом доме были не только жилые комнаты для торговца, его семьи, помощников и прислуги, но и места, отведенные для конторы. А на двух этажах под крышей были обустроены склады для хранения товаров. Самым красивым помещением в главном доме клана Фамалия был вестибюль высотой в два этажа с галереей по кругу и колоннами, декорированными резными узорами. Кессонный потолок был тоже украшен резьбой, поля искусно разрисованы и покрыты листовым золотом. От галереи шли ответвления коридоров, ведущие в жилые и спальные помещения главных членов семьи. В соседнем доме жили вампиры-старцы. Когда-то открытые складские этажи были поделены на комнаты, в которых спали молодые вампиры и слуги.

Алиса почувствовала знакомую тянущую боль в челюсти, за которой обязательно последуют гложущий голод и оглушающая жажда. Она с удовольствием проигнорировала бы эти ощущения, но знала по опыту, что в таком состоянии, когда ей придется подавлять свою природу, она не получит никакой радости от прогулки. Поэтому она направилась в бывшую кухню, где все еще стоял большой очаг, при помощи которого можно было растопить голландскую печь в комнате. Но с тех пор как в доме поселился клан Фамалия, печь больше не использовали. Ведь вампиры не чувствовали ни зимнего холода, ни летней жары.

— Добрый вечер, Алиса, — поприветствовала ее молодая женщина в униформе гамбургской горничной.

Как и Хиндрик, она была слугой, но в отличие от последнего пришла в дом всего несколько лет назад.

— Добрый вечер, Верит.

Та, не дожидаясь просьбы, уже подала ей кубок. Алиса жадно выпила еще теплую кровь животного, которую каждый вечер слуги приносили из ближайшей скотобойни, после чего вышла из дома. Тем временем уже совсем стемнело и только газовые фонари на мостах и в широких переулках излучали неясный желтоватый свет. Алиса знала, что у нее больше шансов найти трофеи в более богатых кварталах и возле биржи, но ее словно магнитом тянуло к острову Вандрам и к домам на канале Довер. Это был один из пешеходных кварталов Гамбурга, известный самыми худшими в городе условиями жизни для людей. Тем не менее люди жили там, несмотря на вечную сырость в квартирах на первых этажах, которые при каждом штормовом приливе заливало водой, причем нередко на несколько дней. Крошечные дома в несколько этажей и флигели жались друг к другу в темных, слабо освещенных дворах. Мужчины, женщины, дети спали все вместе на узких кроватях, и вдобавок здесь часто находили себе приют незнакомцы, которые за пару пфеннигов устраивались на ночлег в свободном углу.

Запах такого большого скопления людей был оглушающим, он окутывал Алису подобно облаку. Люди на острове Вандрам пахли не так соблазнительно сладко, как молодые девушки в узких турнюрах, семенящие по новой набережной Юнгферштиг, или господа в темных костюмах, которые после работы на бирже или в торговых конторах встречались за вечерней кружкой пива. Здесь запах, кисловатый и дикий, напоминал смесь множества экзотических пряностей и, возможно, поэтому действовал так возбуждающе. Алиса брела по улице, проходя сквозь толпы людей, у которых закончился напряженный рабочий день. Она шла мимо мужчин, сидящих на ящиках в переулках и пьющих что-то из бутылок. Женщины стояли группами, смеялись или ругались. А между ними с криками бегали дети, играя в салки.

Уже не в первый раз Алиса задумывалась над тем, какой может быть на вкус их кровь. До сих пор она еще не пробовала человеческой крови. «Слишком опасно», — говорила госпожа Элина и за любое нарушение грозила драконовским наказанием. Алисе, как и юным вампирам других кланов, следовало подождать, пока она станет достаточно взрослой. Им объясняли, что во время первого раза они могут потерять голову, если не будут достаточно сильными. Тем не менее — а может быть, как раз поэтому — Алисе так сложно было устоять перед искушением.

Она подавила вздох и повернула к мостам. Время поджимало. Во-первых, ей не хотелось, чтобы ее трофеи первыми собрали рыночные торговки или другие желающие, а во-вторых, ей нужно было успокоить свое взволнованное естество. Находиться так близко с потеющими телами с горячей кровью было для нее опасно!

Алиса остановилась на мосту через канал возле зернохранилища и вдохнула солоноватый воздух. Сейчас был отлив, и некоторые лодки, кили которых сели на мель, несколько накренившись, стояли на мелководье. Она почувствовала, как потяжелели ноги, но продолжила путь, не поддавшись смятению. Фамалийцы уже давно научились переходить каналы при любом уровне воды. А это сковывающее ощущение в ногах напоминало ей о том, что когда-то они могли переходить текущую воду только в начале смены приливов и отливов.

Алиса выбрала переулок, ведущий к каналу Николаи, и брела по нему до самой биржи. Затем она вышла на площадь, где ожидали восстановления остатки сгоревшей ратуши. После большого пожара в 1842 году сенат Гамбурга заседал в доме для сирот на Адмиралитетсштрассе. Алиса перешла через узкий мост и побрела вдоль Альстера, притока Эльбы, по которому все еще ходили освещенные лампами лодки.

Домой, на Кервидер, Алиса вернулась через пристань с толстым пакетом в руках.

— Ну? — поинтересовался Хиндрик, когда она ближе к полуночи зашла в простую комнату на нижнем этаже, где он один сидел за столом и работал над своим новым произведением.

— И что это будет? — осведомилась Алиса, склонившись над его плечом.

— Модель корабля-конвоира «Герб Гамбурга II», который был спущен на воду в тысяча шестьсот восемьдесят шестом году. Естественно, каждая деталь изготовлена пропорционально настоящим размерам. Не так, как в моделях у людей, которые создают лишь грубую копию оригинала.

Алиса показала пальцем на ряд люков в корпусе судна.

— Это все были пушки?

— Конечно, адмиралтейство хорошо оснащало свой конвой в Испанию и Португалию. Тем не менее мы не раз попадали под пушечный обстрел пиратов.

— Ты плавал на этом корабле? — почти с благоговением спросила Алиса.

Хиндрик не часто рассказывал о своей человеческой жизни.

Он только кивнул и сразу же поменял тему.

— Итак? Есть ли что-нибудь новенькое из столь увлекательного мира людей? Что ты раздобыла?

Алиса просияла и раскатала сложенные в рулон газеты. Затем она разложила их веером.

— Вчерашняя газета «Норддойче альгемайне», позавчерашняя «Кельнише фольксцайтунг», сегодняшняя «Гамбургер фремденблатт» и вчерашняя «Альтонаер нахрихтен».

— Неплохо, — согласился с ней Хиндрик и аккуратно прикрепил рею на макет.

— Давай начнем с новостей и неприятностей в Гамбурге, — сказала Алиса и взяла в руки предпоследнюю газету.

— Канатчики* протестуют против планов города демонтировать канатные дороги на Гамбургер Вег и строительства развлекательных заведений, подобных тем, что уже есть вокруг ярмарочной площади. Люди из Общества канатчиков считают, что канаты, используемые там, всегда найдут применение в судоходстве или еще где-нибудь, — резюмировала она, покончив с первой статьей. — Кроме того, два дня назад собрались жители района Альтона и угрожали рыбакам, делающим ворвань*, потопить их в Эльбе вместе со своими котлами, если они все так же будут вываривать свою китовую ворвань на берегу под открытым небом. Они утверждают, что вонь стоит настолько ужасная, что кожевенное производство по сравнению с ним излучает просто райские ароматы.