П. Направленная деятельность не означает чисто технологическое функционирование; психологическая деятельность тоже может быть направленной.

Пока психологическая и эмоциональная деятельность происходят под воздействием направленности, то другое продолжает пребывать.

А. Видите ли, направленность деятельности может быть проекцией центра, или это то, что укрепляет центр. Таким образом можно обнаружить источник направленной деятельности: она либо исходит из центра, либо создает центр.

К. Как вы прекратите болтовню? Вот что интересует меня.

П. Мне хотелось бы продолжить разговор с А. Он говорит, что не исключена возможность направленного мышления, но только на уровне функциональном и психологическом в самом уме, и что одновременно происходит и болтовня.

А. Это направленная деятельность. Я знаю ее источник и цель.

П. Направленная деятельность – вы действительно знаете ее источник?

А. Вот так центр поддерживает себя. Это есть центр.

П. Я хочу добраться до корня этого. Но я не нахожу ни корня, ни источника.

А. Я тоже их не вижу. Я говорю: имеется поддерживающая себя деятельность, которая наращивает силы центра, питает его. Вот канал для движения, которое, как кажется, будто даже не имеет к нему отношения.

М. Следовательно, вы отделяете поток мышления от болтовни и не болтовни.

П. Как вы можете это знать?

К. Он говорит, что болтовня – растрата энергии.

Д. Почему вы говорите это? Как он может это знать?

К. О, да. Это так иррационально, так нелогично, всюду вносит беспорядок.

Д. Разве вы не знаете, что всякое рациональное усилие ни к чему не приводит?

К. Подождите, подождите.

М. Правильно или неправильно – к чему выбирать?

Имеется три движения ума: преднамеренные, непреднамеренные и смешанные. Я не спорю с преднамеренными. Могу ли я избавиться от непреднамеренных?

К. Мы только этим и интересуемся. Мой ум болтает.

Я готов принять любые меры, чтобы остановить болтовню, ибо я вижу, что она иррациональна и бесполезна. Как она может придти к концу?

М. Все, что я могу сделать – это вглядеться в нее.

Пока я на нее смотрю, она останавливается.

К. Но потом она возобновиться. Я хочу, чтобы она окончательно остановилась. Как мне этого добиться?

Вместо того, чтобы быть занятым направленным преднамеренным движением, я теперь занялся тем, чтобы прекратить болтовню.

Б. Я не возражаю против того, чтобы заниматься денежными делами и множеством различных вещей.

Я считаю, что это правильно. Почему этот несчастный ум болтает? Я хочу это прекратить.

А. Когда я смотрю на направленную деятельность, это помогает мне понять процесс эго, центр и то, как все это взаимосвязано. Исследование всегда вносит некоторую ясность.

К. А., я хочу остановить болтовню и я вижу, что это растрата энергии. Что мне делать? Как мне окончательно ее остановить?

П. Я чувствую, что пока вы смотрите на любой процесс ума, на направленное или ненаправленное действие – вы в ловушке.

К. Почему я возражаю против болтовни? Вы говорите, что вы растрачиваете энергию в десяти различных направлениях. Я не возражаю против болтовни моего ума. Я не придаю значения тому, что он растрачивает небольшое количество энергии, так как я ее растрачиваю в большом количестве самых разных направлений. Зачем мне протестовать против болтовни?

Б. Потому что я растрачиваю энергию.

К. Значит, вы возражаете против растраты энергии, происходящей в результате одного определенного вида деятельности. Я возражаю против всех форм растраты энергии.

М. Тут возникает вопрос: что является растратой энергии и что не ведет к ее растрате.

А. Я хотел бы так же убедиться, что мы не уклоняемся в сторону от очень трудной проблемы.

П. Имеются два пути к рассмотрению этого: в первом случае мы говорим: «Как я могу разрешить эту проблему? «Во втором мы задаем вопрос: «Почему человек устанавливает разделение между направленным и не направленным? «А. Против этого у меня нет возражений.

К. Но Фридман возражает.

М. Как бы то ни было, когда мой ум болтает, я испытываю тревогу и отчаяние.

К. Сэр, давайте будем придерживаться по очереди чего-то одного. Вы говорите, что это растрата энергии. Мы растрачиваем энергию в самых различных направлениях.

М. Этот путь растраты весьма неприятен.

К. Вы не хотите растрачивать энергию на что-то неприятное, но не возражаете, если она уходит на что-то приятное.

М. Конечно.

К. Итак, вы протестуете против растраты энергии на неприятное. Я не придаю значения тому, болтает ли мой ум или не болтает. Важно не то, происходит ли направленное или не направленное движение; важно, чтобы ум был устойчив, устойчив, как скала; тогда проблемы не будет существовать, ум не будет болтать. Дайте ему болтать.

П. Я хочу задать вам вопрос. Осознаете ли вы сперва, и потом говорите? Или вы с самого начала осознаете слова?

К. Что это значит? Подождите, подождите, придерживайтесь этого. Я бы подошел к вопросу совсем поиному. Если ум совершенно устойчив как скала, то он отметает слово, проходящее над ним, воду, проливаемую кем-то на него, беспорядок, причиняемый птицей – все это он отметает в сторону. Я бы подошел к вопросу только так. Выясните, является ли ум устойчивым, как скала, и тогда небольшая волна, слабый дождь, небольшое движение не имеет значения. Но вы подходите к этому, пытаясь прекратить растрату энергии – растрату иррациональную, непредусмотренную, а я говорю: предусмотренная или непредусмотренная растрата энергии все время происходит вокруг вас. Сэр, для меня проблема очень проста. Является ли ум вполне устойчивым?

П. Действует ли вообще ваш ум в мыслях, в формировании мыслей и слов, двигающихся через ум?

Б. Исходят ли когда-либо из ваших клеток мозга слова, свидетельствующие о болтающем уме?

М. Он не знает, что он сейчас скажет, но то, что он скажет, – что бы это ни было – будет иметь смысл.

Перед нами человек, достигший состояния полной пустоты.

П. Значит, ваше сознание абсолютно пусто?

К. Это не продвигает нас сколько-нибудь далеко.

Оставим это.

Б. Сэр, вы подходите к проблеме от двух различных положений: в одном случае вы говорите – смотрите на фрагментацию, на то, что при этом происходит, а затем вы делаете внезапный скачок и спрашиваете, обладаем ли мы абсолютно устойчивым умом.

К. Я не думаю, что есть иной способ решить проблему болтовни ума.

Б. Какова связь между этими двумя подходами?

К. Я не думаю, что есть какая-либо связь. Видите ли, ум болтает, и мы вели дискуссию в течение получаса; мы обсуждали вопрос с различных точек зрения Ум продолжает действовать фрагментарно, он хочет решить проблему, вглядываясь в нее и применяя разные средства. Я прислушиваюсь ко всему этому и говорю, что это, видимо, не дает ответа. Этим не достигается полнота картины, и я вижу, что это происходит из-за полной неустойчивости наших умов.

Ум не укрепился корнями в глубинах устойчивости и поэтому он болтает. Это может являться причиной. Я не сделал скачок в сторону от того, «что есть». Я бдительно за этим наблюдал.

Б. Вы не сделали скачка в сторону, вы рассмотрели отдельно части нас самих и объединили их в одно целое.

К. Вот как я стал бы действовать, если бы мой ум болтал. Я знаю, что это является растратой энергии.

Я вглядываюсь в это, и тут возникает еще один фактор – тот фактор, что мой ум не обладает устойчивостью.

И я проследил бы за этим, а не за болтовней.

П. Когда вы говорите, что мой ум болтает, я бы стала следить за фактом отсутствия устойчивости, но как к нему подойти и что можно предпринять по отношению к нему?

К. Нужно было бы заняться этим, а не болтовней. Я вижу, что пока ум неустойчив, болтовня неизбежна. И я перестаю интересоваться болтовней. Я постараюсь выяснить, каково ощущение и качество ума, находящегося в полной устойчивости? Это все. Я отошел в сторону от болтовни.