Не успел юноша съесть круассан, как Валентина уже отодвинула свою тарелку.

— Ну, рассказывай! — нетерпеливо воскликнула она. — Как вчера все прошло?

Опустив рогалик, Никколо посмотрел на нее. В солнечных лучах ее локоны казались золотистыми, глаза сияли, и, когда он встретился с ней взглядом, его сердце забилось сильнее.

— Хорошо, — Вивиани решил немного ее подразнить.

— Хорошо? Что значит «хорошо»? — опешила Валентина.

— Ну, это был очень интересный вечер.

— Интересный? И это все, что ты можешь сказать? — Подняв газету, девушка шутливо замахнулась. — Разыгрываешь меня, да?

— Сдаюсь, сдаюсь, — Никколо откинулся на спинку стула. — Что бы тебе хотелось узнать?

— Все, как ты и обещал.

— Ладно…

Закинув ногу за ногу, юноша закрыл глаза и попытался упорядочить воспоминания о вчерашнем вечере, а потом начал свой рассказ, стараясь передать все до мельчайших подробностей.

— В целом лорд Байрон — настоящий джентльмен, должен тебе сказать, — закончил Никколо. — Они все очень образованны, и приходится все время быть настороже, чтобы не опозориться или не стать жертвой их розыгрыша. Думаю, доктору Полидори с ними нелегко.

Валентина, молчавшая все это время, задумчиво кивнула.

— Я представляла себе все совершенно иначе. Не так… весело.

— Да, это очень веселая компания. И я горжусь тем, что лорд пригласил меня завтра на ужин.

По непонятной для Никколо причине девушка вдруг раздраженно поморщилась.

— Вчера вечером здесь побывал граф Карнштайн, — она резко сменила тему разговора. — Отец позвал его на обед.

— Какие дела связывают его с твоим отцом? — С одной стороны, Никколо хотел отвлечь столь внезапно разозлившуюся Валентину, а с другой, ему очень не понравилось то, что граф Людовико вот так запросто захаживает в дом Лиотаров.

— Не знаю. Вряд ли отец одобрил бы подобные разговоры за столом. Ты же знаешь, все дела семьи обсуждаются после ужина, когда мужчины удаляются в кабинет, — ее лицо потемнело от гнева. — Разве это не ужасно? Такая несправедливость! Если ты молодая девушка, тебя ограждают от всего интересного! Я не могу задавать никакие вопросы, не знаю, как именно моя семья зарабатывает деньги. И я не могу пойти с тобой на виллу Диодати!

Заметив, что Валентина очень расстроилась, Никколо тут же пожалел о том, что так красочно описал ей вечер в Колони. Он поднялся и подошел к ее стулу. Покосившись на дверь, юноша убедился, что за ними никто не наблюдает, и опустил ладонь Валентине на плечо.

— Прости меня, я не хотел тебя расстраивать.

— Ничего, — девушка прижалась щекой к его руке.

Никколо замер, наслаждаясь ее прикосновением. Сейчас он позабыл о том, что собирался сказать, о том, что их могут застать здесь другие обитатели виллы, да и обо всем остальном.

Но затем Валентина встала, нарушив очарование момента.

— Но я рада, что сегодня у тебя есть на меня время. Мы получили приглашение из замка. Мадам де Сталь ждет нас на приеме.

— Это большая честь.

Хотя Никколо был склонен согласиться, он ничего не ответил Валентине. Сейчас его больше заботило другое: юноша все время поправлял воротник и поворачивал манжеты так, чтобы запонки находились на нужном месте. Конечно, в этом не было необходимости, ведь он очень тщательно приготовился к приему, но все равно Никколо все время одергивал одежду. Должно быть, Валентина заметила его напряжение.

— Ты выглядишь как настоящий джентльмен, — мягко сказала она.

— Это хорошо, — Вивиани криво улыбнулся. — Но я всего лишь шевалье.

По холму нужно было подняться всего метров сорок, но Никколо подумал даже, не следует ли им подъехать на карете.

С другой стороны, он понимал, какое это может произвести впечатление.

Взяв его под руку, Валентина старалась отвлечь его пустыми разговорами о жителях деревни. Они прошли пару домов, и впереди показался замок Коппе. С боков к основному зданию примыкали две круглые башни. Линии этого архитектурного сооружения великолепно вписывались в ландшафт.

Небо опять затянули тучи, и, хотя дождь еще не начался, день вновь был хмурым и серым, и погода не позволяла насладиться этим зрелищем в полной мере.

— Главный вход расположен в парке, и во время приемов гости приезжают туда на каретах, но сегодня все менее официально.

Она подвела Никколо к проему кованых ворот. Во дворе их уже ждал слуга.

— Это Арно, — шепнула Валентина. — Он родом из Парижа и ненавидит Коппе всей душой. Служанки говорили мне, что иногда он напивается и тогда выходит в этот парк, ругая все на чем свет стоит.

— Добро пожаловать, — с достоинством произнес слуга. — Мадам де Сталь ожидает вас.

Никколо едва сумел сдержать улыбку.

Открыв дверь, слуга впустил их. Внутри гостей встретила невысокая женщина, наделенная поразительным очарованием. Вид у нее был очень энергичный. Сбежав по лестнице, она заключила Валентину в объятия. Бледно-желтое платье подчеркивало ее округлые формы, темные волнистые локоны были уложены в сложную прическу, подвязанную такой же желтой лентой. Никколо не назвал бы эту женщину красивой, но она обладала потрясающей харизмой и казалась молодой и привлекательной.

— Валентина, дорогая моя! Как я рада вновь видеть тебя в Коппе!

— Благодарю, мадам, — девушка попыталась присесть в реверансе, но у нее ничего не получилось, так как де Сталь продолжала ее обнимать.

Выглянув из-за плеча мадам, Валентина растерянно улыбнулась Никколо.

— Мадам? Что за глупости, дитя. Зови меня Жермена, — баронесса наконец-то отпустила Валентину и повернулась к Никколо.

Под ее пристальным взглядом юноша смущенно улыбнулся, однако, судя по всему, мадам понравилось то, что она увидела, и баронесса протянула Вивиани руку в перчатке. Он вежливо склонился в поцелуе.

— А вы, несомненно, тот самый юный герой, которому удалось спасти Валентину от подлых разбойников, n’ est-ce pas[26]?

— Я бы так это не назвал, мадам. Я не совершил ничего необычного, и…

— Красивый, отважный и скромный, — улыбнулась де Сталь.

— Это Никколо Вивиани, шевалье д’Отранто. И он действительно спас меня.

— Что ж, тебе повезло, — подмигнула ей баронесса.

Никколо покраснел, но не успел он и слова сказать, как мадам уже подхватила их с Валентиной под руки и потащила к широкой лестнице, ведущей на второй этаж.

— Пойдемте же в салон. Там мы сможем спокойно поговорить. Сегодня мои гости направились в Женеву, бессовестно оставив меня в одиночестве, и я не откажусь от приятной компании.

По пути к лестнице Никколо обратил внимание на две картины, висевшие слева и справа от двери на первом этаже. Судя по стилю, картины были написаны не очень давно. На них были изображены сцены охоты. Проходя мимо, юноша присмотрелся к ним повнимательнее.

Картина справа изображала охотников, скакавших на лошадях вверх по холму. На вершине холма егеря и псы безуспешно пытались загнать волка. На картине слева те же охотники окружили волка под деревом, псы уже набросились на зверя, а волк, широко распахнув глаза и обнажив клыки, защищался.

— Волки? — полувопросительно протянул Никколо.

Мадам де Сталь остановилась.

— О да. Омерзительно, правда?

— Вы не любите волков?

— Я имела в виду картины. Они такие темные. И кровавая охота?.. Нет, я предпочла бы что-то более веселое.

Никколо это не удивило. Насколько он слышал, весь замок был обставлен занятнейшей мебелью, в огромные окна лился свет, а в нишах и углах комнат можно было увидеть скульптуры, картины и миниатюры любой эпохи. Эту коллекцию явно собирали, повинуясь зову сердца, а не разума.

— Это волчья охота графа д’Оссонвиля, бывшего егермейстером при Людовике XVI.

— Егермейстером?

— Он был начальником волчьей охоты, — пояснила мадам де Сталь, проводя их вперед.

— А здесь есть волки? — поинтересовался Никколо. — Вчера ночью мне показалось, что я слышу волчий вой.