С этим наваждением невозможно было совладать! Вот почему он ухватился за первую же подвернувшуюся возможность слетать в Нью-Йорк.

Но и тогда, когда их разделял целый океан, мысли о ней не давали покоя.

И вот он снова дома. И чего добился? Притяжение превратилось в одержимость!

— Бояться нечего, — сказал он. — Гроза не страшна ни вам, ни этому дому. Представляете, сколько таких гроз пережил Глентейн? Через час-другой гроза утихнет, и все будет по-прежнему.

— Вы, наверное, считаете, что я веду себя как жалкая трусиха!

Рот у нее задрожал, а Кир не сводил жадных глаз с божественно-совершенной линии губ.

— Не говорите глупостей! — Он улыбнулся и провел рукой по ее волосам. — Вы — трусиха? Вы ведь собирались прибить кочергой того, кто посмел влезть в дом!

— Я не смогла бы. Я скорее глупая, чем смелая.

— Почему же вы это сделали?

— Да потому, что не хотела, чтобы украли ценные для вас вещи, — тихо ответила Джорджия.

— Ни одна ценность в доме не стоит того, чтобы вы рисковали жизнью, Джорджия, — понизив голос, ласково произнес он и приподнял ее подбородок, собираясь осуществить горячее желание, зреющее внутри, — ощутить ртом ее мягкие влажные губы.

Но когда теплое сладкое дыхание Джорджии уже коснулось его рта, раздался громкий стук в дверь.

— Джорджия? С вами все в порядке, девочка? Я услыхала шум и подумала, что вы не можете спать из-за грозы.

— Черт! — выругался Кир и отступил в сторону.

— Это Мойра. — Джорджия бессознательно провела языком по губам, от чего Кир еще больше возбудился.

— Да… я слышал.

От Джорджии не укрылось выражение его лица: раздраженное и разочарованное. Мойра могла бы выбрать другой момент, чтобы справиться, все ли с ней в порядке!

Неужели она хотела, чтобы Кир ее поцеловал? И сама хотела его поцеловать?

Эта мысль пронзила Джорджию.

Да, она страстно желала поцелуя. Тело ее до сих пор трепещет, и все оттого, что он дотронулся ладонью до ее щеки.

— Мойра… — Джорджия вышла, прикрыла у себя за спиной дверь и застенчиво улыбнулась экономке, которая стояла на пороге в длинном клетчатом халате и с бигуди в седых волосах.

В коридоре было совсем темно, если не считать всполохов молний, отражавшихся в створчатых окнах.

Что подумает Мойра, если Кир прямо сейчас выйдет из моей спальни?

Джорджия молила Бога, чтобы этого не произошло и чтобы экономка не предположила самого худшего.

— Спасибо за беспокойство. Мне тоже послышался шум, и я вышла в коридор посмотреть, в чем дело. — Джорджия не привыкла врать, и поэтому даже такая невинная ложь ее смущала. — Наверное, от ветра хлопнула дверь. Вы тоже услышали этот звук?

— Да, возможно. Раз с вами все в порядке, я пойду. Такая гроза кого угодно напугает, — ответила Мойра.

— Спасибо за участие, Мойра. Идите спать. До завтра.

— Спокойной ночи, дорогая. — И экономка пошла к огромной винтовой лестнице в конце коридора.

Джорджия приложила руку ко лбу. Неудивительно, что она взмокла!

Закусив губу, она повернула ручку двери и вошла в спальню.

Кир стоял спиной к ней у окна и смотрел на водные потоки, струящиеся по стеклу. Услыхав шаги, он немедленно повернулся и впился в нее глазами.

— Мойра ушла?

— Да. Как вы думаете, она слышала наш разговор?

— И обнаружила, что лорд вернулся и находится в спальне своей секретарши? — Он коварно улыбнулся. — Нет, Джорджия, не думаю, что она нас услышала. А если и услышала, то… Мойра Гантри — воплощение деликатности, она и виду не покажет.

Он произнес это так, словно винил ее за то, что Мойра постучала в дверь!

Чтобы разрядить напряжение, возникшее между ними, Джорджия спросила:

— Как получилось, что вы приехали так поздно?

— Я вылетел последним рейсом из Ньюарка[3]

— Дела я закончил рано утром и решил вернуться. — Он шагнул к ней с непроницаемым выражением лица. — Впервые в жизни мне захотелось сюда вернуться… Понимаете почему?

— Как так? — Джорджия стояла, опустив голову и уставившись в пол, а тело ее обдавало горячими волнами. Что такое он говорит? — Почему вам раньше не хотелось возвращаться домой? — тихо спросила она.

Ей не терпелось узнать ответ, и она боялась, что если пошевелится, то спугнет его.

— Раньше здесь мне никого не хотелось видеть. — Он пожал плечами и криво усмехнулся.

— Даже вашего брата? — снова спросила Джорджия, хотя то, что она уже услышала, ее потрясло.

— Я же говорил вам, что мы не были близки.

Глаза у него потемнели.

— Почему вы не были близки? — Ее голос упал до шепота. — Вы поссорились?

У Кира напряглись скулы.

— Нет… мы не ссорились. Просто у нас с Робби не сложились братские отношения.

— И вы не смогли их наладить до того, как он умер? Поэтому теперь вы так переживаете?

— Джорджия, сейчас не время для полуночных признаний! Тем более что подобный разговор может заставить меня снова уехать из этого проклятого места.

— Я не хочу, чтобы вы уезжали.

— Что вы сказали?

Кир пораженно уставился па Джорджию, а она пожалела, что не прикусила вовремя язык. Что на нее накатило? Но она действительно не хочет, чтобы он снова уехал… И еще не хочет, чтобы у него сложилось неправильное впечатление о ее словах… и о том, почему они у нее вырвались.

— Подходящая ночь для возвращения! — нарочито беспечно произнесла она.

— Мне очень жаль, что я вас испугал.

Кир протянул руку, и его крепкие теплые пальцы приподняли ей лицо за подбородок. Ее вдруг охватила дрожь, и она была не в состоянии это скрыть.

— В следующий раз, будьте уверены, я позвоню и дам вам знать, что возвращаюсь домой, — пообещал он хриплым голосом.

— Возможно, в следующий раз, когда вы уедете, я буду уже в Лондоне, потому что моя работа здесь закончится.

— Вы так торопитесь уехать от меня, Джорджия? — Его голос прозвучал насмешливо, а пальцы сильнее сжали ей подбородок.

— Я не это хотела сказать. Просто Валери рано или поздно вернется, а я…

— У вас своя жизнь в Лондоне… Понимаю.

Он опустил руку, а Джорджии показалось, что у нее отняли что-то жизненно необходимое.

— Ваша лондонская жизнь включает в себя, вероятно, и мужчину? — требовательным тоном спросил он, пронзив ее взглядом.

Джорджия хотела отвернуться… и не смогла.

Его вопрос поверг ее в панику. Если бы он только знал, как она неопытна в сексуальных вопросах…

Но он, скорее всего, не поверил бы этому. Возможно, стал бы насмехаться над ней либо решил, что она говорит неправду.

Джорджия теребила воротник короткого халата.

Наверняка ее неопытность написана у нее на лице.

— Вы правы. Сейчас не время для ночных признаний, и вам следует уйти. Нам обоим пора спать… каждому в своей комнате!

Джорджия густо покраснела. Что за чушь она сморозила! А Кир выглядел мрачным — ее неловкое замечание не вызвало у него улыбки.

— Да, мне лучше уйти, — сказал он, — пока я не закончил то, что начал до появления моей верной домоправительницы, которая все испортила! Но вас это, вижу, обрадовало!

Он вышел, подчеркнуто плотно закрыв за собой дверь, а Джорджия осталась стоять, замерев на месте. В душе царило полное смятение от переизбытка чувств. Про грозу, которая продолжала свирепствовать за окном, она забыла, так как голова кружилась в собственном диком вихре мыслей.

Кир ошибся, сказав, что она обрадовалась появлению экономки. Он очень сильно ошибся.

— Доброе утро, Мойра.

— Джорджия, дорогая!

Экономка подняла голову от плиты и приветливо посмотрела на Джорджию, сразу заметив на ее бледном лице следы бессонной ночи.

— Вы, видно, тоже плохо спали, как и я, милочка. Господи, ну и ночь выдалась! Садитесь, девочка, а я приготовлю вам чашечку крепкого чая.