Стоило ли так удивляться, когда слуга, выбив плечом запертую герцогом дверь, влетел в спальню с ведром наперевес и с пузырьком темной жидкости в зубах? Наверное, нет.

— Ммм? — спросил он, глядя на вполне живую хозяйку, застывшую посреди не тронутого огнем помещения.

Вместо ответа девушка громко всхлипнула и указала на мужчину, распластанного по постели.

— А при чем тут пожар? — взяв в руку пузырек, спросил темный и, еще раз окинув взглядом комнату, поставил ведро возле двери.

— Ну, — Адель смутилась. — Я звала тебя, а ты не приходил. Вот и… Что с ним, Нир? Он же должен был просто заснуть… А… а… — не выдержав, она снова расплакалась. — Почему он не… не… не шевееелится? П-почему? Ты сколько снотворного в вино добавил?

— Десять капель, — молодой человек деловито прошагал по комнате, поднял стол, провел по нему рукой, будто стряхивая несуществующую пыль, и водрузил на середину пустой фужер с отколовшимся краем да темный флакон, принесенный им с собой. — Как вы и приказывали, Госпожа.

— Тогда почему… — фея не договорила, лишь кивнула в сторону гостя и снова начала тихо всхлипывать.

Косметикой она не пользовалась, будучи от природы не только хорошенькой, но еще и яркой девушкой, поэтому бояться за размазанную тушь смысла не имело, и можно было вволю хлюпать носом, растирая по нежной коже соленую воду. Хотя какая, к демону, косметика, когда в ее постели труп?! ТРУП! Вот только полное осознание этого факта никак не приходило к фее, которая все еще надеялась на счастливый финал разыгравшейся трагедии.

Нир подошел к герцогу, с интересом посмотрел на выражение его лица, поводил раскрытой ладонью над бездыханным телом, кивнул своим мыслям и, повернувшись к хозяйке, пожал плечами:

— Слабое здоровье, по-видимому.

— Но ведь это не из-за моего приворотного зелья? — робко уточнила она.

— Вряд ли.

— И не из-за снотворного?

— Не думаю.

— Ты точно соблюдал все пропорции, когда готовил напиток для «постельной сцены»?

— Обижаете, Госпожа, — поджал губы собеседник. — Я всегда четко следую вашим указаниям.

— И настойку взял в красной банке? — девушка начала нервно расхаживать по комнате, нарезая круги вокруг стеклянного столика. На покойника она смотреть боялась. Руки ее по-прежнему дрожали, а искусанные губы слегка посинели от переживаний.

— Само собой. В красной банке на третьей полке, рядом с приворотным зельем, — отчитался слуга.

— Да-да… Что?! — фея замерла на полушаге, и резко повернулась к нему. — Но снотворные порошки и капли я обычно храню ниже, — рассеянно пробормотала она и взяла со столика пузырек, чтобы в следующую секунду, машинально отвернув крышку и сделав глоток, отшвырнуть его в сторону с криком: — Смерти моей хочешь?! Что это за гадость?

— Цыплячья кровь для имитации потери вашей девственности в объятьях герцога. Я купил ее сегодня в городе, как вы и приказывали.

Адель сплюнула, напрочь позабыв о манерах настоящей леди, брезгливо вытерла рот, а потом вдруг начала стремительно бледнеть, после чего затряслась и медленно осела на пол. Нир подбежал к ней и попробовал поднять, но фея замотала головой, отталкивая его руки. Лишь через пару минут она смогла, наконец, справиться со своим состоянием и выговорила, а точнее проорала:

— Т… т… ты добавил десять капель крысиного яда, придурок! Ты же отравил его… слышишь?

— Хм, не велика потеря, — как-то очень уж спокойно ответил слуга.

— Как ты мог перепутать полки…

— Ваше упущение. Следовало точнее давать координаты настойки.

— Но запах…

— У меня после аварии плохо с обонянием.

— А надпись на банке с ядом?

— Я близорук.

— Ниррррр!!!

— Да, Госпожа? Принести вам успокоительное или помочь перебраться в кресло? А то ведь на полу сидеть неудобно. Ножки застудите и еще что…

— Заткнись! — взвизгнула девушка, схватившись за голову. — Бесчувственная ты скотина! Герцог был хорошим человеком, хоть и падким на женский пол…

— Не только на женский, — тихо поправил собеседник, но Адель не слушала:

— Его уважали, ценили… Он был порядочным и… и… — слова застревали в горле, а из покрасневших глаз продолжали течь тонкие ручейки слез.

В этот момент самостоятельная цветочная фея напоминала заплаканного ребенка. Маленького и испуганного.

— Угу, порядочным скотом, который изжил со свету трех жен, прикарманив их приданое, а также довел до самоубийства любовницу, отказавшись признавать ее будущего ребенка, — ровным голосом, в котором звучали металлические нотки, сказал Нир.

— А? — фея вскинула голову, уставившись на него так, будто впервые увидела. Слезоточив временно иссяк, остались лишь влажные следы на щеках да прозрачные капли на ресницах. — А откуда ты все это знаешь, и почему только сейчас мне говоришь?

— Потому что раньше вы не спрашивали, моя Госпожа. А знаю… ну, я ведь в город езжу не только, чтобы продукты закупать для вашего стола. Или вы считали иначе? — он чуть склонил голову и приподнял рукой очки.

Глаза его в полумраке комнаты горели серебристым светом, от созерцания которого девушка ощутила, как по позвоночнику пробежал холодок.

Темный… действительно, родовитый темный. Только у них глаза фосфоресцируют в темноте. У ее отца, матери и прочих родственников и то меньше светятся. Хотя… может, это из-за разного цвета радужки?

Фея вздохнула, украдкой рассматривая своего собеседника. Происходящее могло бы быть смешным, не будь оно таким печальным. Сейчас рядом с ней темный маг, о котором она толком ничего не знает, даже его колдовской потенциал ей не известен, лишь имя и то, что он был слугой какого-то могущественного волшебника, погибшего в катастрофе. Вот и вся информация — правда это или ложь? Адель никогда не задумывалась, позволяя слуге хранить собственные тайны при себе. Ее все устраивало… раньше. А теперь от мысли, что она осталась в компании темного (и знакомству их всего полтора месяца), свежего трупа на кровати (поиски которого не заставят себя долго ждать, и очень скоро к ней нагрянут стражи порядка с кучей щекотливых вопросов), и целого списка неприятностей в придачу, Адель становилось дурно. Вот уж хозяин Черной реки порадуется, узнав, что вместо того, чтобы найти сундук золота для оплаты штрафа, она увязла в еще большем количестве проблем, став невольной соучастницей убийства. Пусть и гад был герцог (если верить Ниру), но до сегодняшней встречи с ней он был живым гадом!

— Вы, Госпожа, слишком наивны и доверчивы. Как у заказчика вчерашнего документы на землю не проверили, так и про кавалера своего информацию собрать не удосужились. А о нем много слухов ходит. Не пойманный — не вор, конечно, но ведь и слухи на пустом месте не рождаются, не так ли?

— Но почему… Почему ты не остановил меня, когда… — она запнулась, ощутив, как на ее бледных щеках болезненной краснотой вспыхнул предательский румянец.

— Когда вы придумали этот план с вашим «соблазнением» и последующим требованием женитьбы?

Девушка кивнула.

— Просто хотел посмотреть, что получится в итоге? Вы так забавно завлекали герцога в свои сети, и потом это платье… Я впервые видел вас столь откровенно одетой. Должен признать, что вам, Госпожа, есть что показать, — его улыбка была до неприятного учтивой. — А если вспомнить танцы…

— Ты… как… как тебе не стыдно! Как… — она задохнулась от смеси возмущения и отчаянья, после чего опустила голову и, обняв руками колени, снова заплакала. А слуга неспешной походкой направился к выходу. — Стоять! — крикнула хозяйка, на что он бросил на ходу:

— Вам надо успокоиться, выпить настойки и решить, что делать с покойником. Непредумышленное убийство по законам этой страны оценивается в три сундука золота или десять лет каторги.

— Но я не убивала…

— А доказательства? — молодой человек остановился в дверях и посмотрел на нее. — Есть яд вашего производства, есть мертвец, им отравленный, и есть я, исполнявший вашу волю, добавляя десять капель из красной банки в фужер с вином, приготовленный для жертвы.