Да, детка, конечно, тебе хочется настоящей любви, живой. И потому ты считаешь себя такой несчастной? Ну, во-первых, кто тебе сказал, что у тебя не будет любви? Ведь счастье всегда случайно. Да что ты, девочка, да разве все зрячие любят и любимы? Ты слышала, что браки свершаются на небесах? Значит, когда на небесах ваш брак свершат, судьба устроит вам встречу. Да где угодно. У твоего подъезда, когда ты будешь мечтать на солнышке в своем кресле. Или в больнице. Судьба найдет место, у нее богатый опыт.

Нет, сначала ты забудь, что ты несчастна. Разве ты несчастна? А что такое счастливая девушка? Ты с чем сравниваешь? Ты говоришь себе: я так несчастна, и потому тебе так горько. А ты скажи себе: какая я счастливая. Да. Ты только на минуточку перестань думать о себе, подумай о других. Вот сейчас, когда ты в своей комнате сидишь в своем удобном кресле, где-то там, в интернате, лежат парализованные дети, и думают: какая же ты счастливая. Ты можешь открыть форточку, если тебе душно, и никто не закричит грубо с соседней кровати: закрой, мне дует. А если тебе холодно, тебя укроют пледом, включат для тебя рефлектор, подложат под ноги горячую грелку. Ты можешь сутками слушать приемник, и никто не кричит, что ты не даешь людям спать, и никто не выключает радио на самом интересном месте, и никто не включит репродуктор на полную мощность, когда у тебя болит голова, или просто у тебя дурное настроение, и ты не хочешь никого слушать. Ты представляешь, какая ты счастливая для тех, кто вместо свежего, для тебя заваренного чая вместе с твоим любимым вишневым вареньем пьет какую-то мутную жидкость отвратительного вкуса. Те, кто сутками лежат в грязном белье и ждут, когда белье поменяют. Когда их помоют. А ты чистенькая, всегда на свежей простыне. А сколько у нас старых никому не нужных людей, для которых счастье наши убогие переполненные больницы, потому что там хоть что-то, а дадут поесть, и хоть и отругают, а все-таки голос живой.

Счастье, девочка, это так относительно. Счастье мы создаем себе сами. Наши светлые мысли, наши мечты, они с нами, и мы счастливы. Ты можешь включить проигрыватель с нежной музыкой и представить себя кем твоей душе угодно: принцессой, феей, героиней любимой сказки, любым персонажем любого романа. А ты попробуй! Ты слушай музыку и летай, и танцуй в огромном воздушном океане, и ты почувствуешь, как нежные воздушные волны ласкают тебя, и как легко, как изящно твое тело, и вот оно уже и стройнее и гибче, и ты купаешься в океане Нежности и Счастья. А когда музыка умолкает, ты не говори себе: Ах, это пустые надежды, я так несчастна. Нет, ты думай: как чудесно я провела время. Завтра, ровно в тот же час я вновь включу проигрыватель и продолжу мое чудесное путешествие. Какая я счастливая, что могу улетать в любую сказочную страну.

- Но мне так хочется поговорить с кем-нибудь. Обо всем - обо всем. Меня никто не понимает. Я всем чужая.

- Неправда, - тихонько засмеялась Марина Сергеевна. - И ты знаешь, что ты говоришь неправду. У тебя сегодня просто дурное настроение, и ты решила немножко пококетничать. И неудачно. Да-да. Наверное, у меня не такое большое сердце, как у твоей мамы, я бы обиделась на тебя. А ты подумай сама: разве мама оставила тебя в роддоме, разве отдала в интернат? Или ты думаешь, раз у нее есть зрение, значит, она счастливее тебя? Нет, детка. Ведь для нас ценно только то, чего нас лишают. А то, что у нас есть, мы не ценим, мы его просто не замечем, оно для нас безвкусно, как вода, когда водой полоскаешь зубы после вкусной еды или запиваешь таблетку. А вот когда в летнюю жару на теплотрассе авария и в кране нет воды, а чайник и графин пусты, и никого нет дома, чтобы сбегать в магазин за лимонадом или минералкой, какой тогда вкус у воды? Маме некогда радоваться тому, что она зрячая, о другом все ее мысли.

Утром надо встать рано (когда так хочется спать, а в комнате темно и холодно), потому что до работы нужно приготовить тебе свежий обед. Да-да (девочка шевельнулась, чтобы возразить), да, конечно, и мама обедает после работы, может быть, днем прибегает на обед, но, поверь, не стала бы мама ради себя вставать в такую рань, она бы перекусила тем, что осталось с вечера.

Девушка вновь поморщилась болезненно, что ее никак не хотят понять, и вновь хотела что-то возразить, но Марина Сергеевна заговорила быстро:

- Ты думаешь, ты несчастна, потому что не можешь, как другие девочки, пойти на танцы, встречаться с мальчиком, ходить с ним на каток, кататься на лыжах и массу всего-всего, такого заманчивого? Но потому все то и сказочно-прекрасно, что ты лишена его и видишь только в своих грезах, ты сама создаешь ваши встречи, и ты создаешь их прекрасными. А ты представь другую картину: грязный заплеванный дощатый пол, мерзкие юнцы, одурманенные алкоголем или наркотиками или еще какой-нибудь дрянью вроде той, чем твоя мама протирает окна. И потные лапы, пошлые манеры, наглые взгляды, грязные слова. И ты чувствуешь себя такой обманутой, униженной и несчастной, и у тебя одна мечта: убежать. А юнцы, одурев после видеосалона, липкой толпой идут по темным аллеям парка, и сколько на тех аллеях горя, несчастья. Представь: ты стоишь с подружкой на узкой тропке в парке, и со всех сторон движутся к вам, ухмыляясь, мерзкие рожи. Какой милой и уютной увиделась бы тебе в тот миг твоя комната, где ты так надежно спрятана от всей мерзости этого мира.

Ну, конечно, конечно, бывают и прекрасные встречи. И ты летишь на прекрасном белоснежном облаке в сплошное счастье. А прилетаешь: вокруг горы грязной посуды, и все лето нет горячей воды, и вот уже выросли залежи грязного белья, а ведь только что все перестирала и перегладила. А в доме вместо звенящей радости зловещее молчание. А за стеной визжат соседки и завидуют тебе: счастливая, в твоем доме никогда нет драк, крика, но тебя будит не визг соседки, а храп мужа, нечеловеческие жуткие звуки, к ним невозможно привыкнуть. Ты засыпаешь, и вновь они будят тебя. Ты засыпаешь, и вновь и вновь они будят тебя. Он умудряется храпеть и на спине, и на боку, и уткнув нос в подушку. И в тебе рождается незнакомая тупая злоба, и ты начинаешь заниматься аутотренингом - три часа ночи самое подходящее время для подобного занятия, не правда ли? Ты занимаешься самовнушением, потом покаянные мысли приходят к тебе в голову, тебе стыдно за мелькнувшее в твоей голове желание чем-нибудь пристукнуть этого, еще совсем недавно дорогого тебе человека - он храпел тише или ты спала крепче? Но вот, наконец-то, храп стихает, и ты засыпаешь, но тут звенит будильник, и ты встаешь с постели, и голова болит, и сердце скулит, как побитая болонка, и тебе дурно становится, когда ты видишь в зеркале свое постаревшее за ночь лицо. И мысль, что ты могла бы спать в чистой уютной кровати одна, в аромате духов и в полной тишине, кажется тебе такой сладкой...

- Но вы такая красивая, - говорит девочка. Марина Сергеевна забыла, что девочка слепа, она разговаривает с парализованным ребенком. - Как вы можете говорить, что вы несчастны?

- Ах, детка, что такое красота? Ее тоже надо придумать. Когда я была молодая и, говорили, красивая, я всегда чего-то в себе стеснялась: и бедра мои казались мне широковаты, и руки полноваты, и поступь не та, что у газели. А вот недавно включаю телевизор, и там какая-то девочка, молодая женщина, выбегает на сцену. Такая страшненькая. Так мне ее стало жаль. Неказистая, нескладная. Ни лица, ни фигуры. Бедная девочка, подумала я, но какая молодец, нашла в себе силы, смогла, такая некрасивая, выйти на публику. И правильно. Помни про Эдит Пиаф, она в последние годы была больна, некрасива, а стоило ей выйти на сцену и запеть, и весь зал видел ее прекрасной. Развивай свой талант.

Тут девочка стала прыгать по сцене и кричать под музыку: смотрите, как я хороша, как все во мне прекрасно. И показали зал. И мальчишки в зале верили, что она - хороша собой, и мечтали о ее внимании, а девчонки хотели походить на нее и лицом, и фигурой. Ведь недаром говорят: не родись красивой. А еще говорят, что наглость - счастье.