— Вы хотели видеть меня?

— Да. Нас направила к вам бывшая ученица месье Обера — объяснила Нэнси. — Извините, что мы без предупреждения.

— По правде говоря, — улыбнулась мадам Обер, — я очень рада, что вы хотите поговорить именно со мной. Обычно гости приходят к моему мужу.

Нэнси рассказала, как горничная Дюпонов Эстель услышала обрывок их разговора и вызвалась помочь им найти месье и мадам Обер.

— Скажите, ведь ваша девичья фамилия Манон?

— Нет, — возразила мадам Обер к большому разочарованию Нэнси и её подруг. — А можно спросить, почему вас это интересует?

Нэнси рассказала о своей знакомой, миссис Блэр, у которой в детстве была гувернантка по имени Люсиль Манон.

— Мы хотим найти её, чтобы расспросить о детстве миссис Блэр, — пояснила она.

Учитель с женой любезно пообещали, что, если вдруг услышат о какой-нибудь своей однофамилице, то обязательно сообщат Нэнси.

— Скажите, месье Обер, — спросила Джорджи, — а вам не приходилось встречаться со своим однофамильцем и тёзкой — Луи Обером?

— Нет, но несколько раз мне по ошибке приносили письма, предназначенные ему.

Нэнси сразу вспомнила, что Анри говорил ей, что встретил на почте человека, очень похожего на «араба».

— Эти письма приносили вам домой?

— Да. Меня хорошо знают на почте. Если туда приходят письма на имя Луи Обера, а адреса на них нет, то их приносят мне,

— На этих письмах был обратный адрес? — поинтересовалась Нэнси.

— Нет, — отрицательно покачал головой месье Обер. — Не разобравшись, что они не мне, я вскрывал их. Но потом сразу же возвращал на почту.

— А на подпись вы не обратили внимания?

— Подписи не было. Только одна буква «К», Девушки переглянулись. «К» вполне могло означать Клод, брат Луи!

— А что было в этих письмах?

— Я не стал бы, конечно, изучать содержание чужих писем, но они оказались очень уж странными. Это были цифровые шифровки, хотя встречались в них и другие символы. Особенно часто повторялась цифра 9.

Девушки почувствовали, что скоро очень многое может стать ясным.

— Когда вы в последний раз получили такое письмо?

— Две недели назад.

Подруги разговорились с хозяином и узнали, что тот на досуге занимается изучением алхимии. Нэнси рассказала ему, что познакомилась с алхимией совсем недавно и узнала, в частности, про Зелёного Льва.

В ответ на это месье Обер пространно, но очень увлекательно начал рассказывать об этой средневековой науке. Он принёс из соседней комнаты небольшую дощечку и нарисовал на ней мелом круг с точкой в центре.

— Так обозначали Солнце, — пояснил он.

Затем в левом углу доски он нарисовал полумесяц, а справа — алхимический символ Луны. Он был похож на огромную запятую.

— В старые времена алхимики очень чтили астрологию. Они считали, что расположение светил оказывает большое влияние на их опыты. Металлы связывали с планетами. Например, ртуть обозначалась так же, как и планета Меркурий.

Он нарисовал ещё один значок, и Бесс захихикала:

— Похоже на пугало в мятой шляпе. Все засмеялись, а учитель продолжал:

— Я расшифровал одно из писем. Там было написано: «Преврати все золото в серебро при помощи ртути». Очень странное сообщение. Наверное, его автор тоже интересуется алхимией.

Эта же мысль пришла и Нэнси. Возможно, брат таинственного месье Нефа тоже был химиком. Но при чём здесь Леблан? А может, братья вывели какую-нибудь хитрую формулу и пытаются продать ему своё открытие?

Учитель снова взял в руки мел.

— С числами тоже все очень интересно, — сказал он. — Возьмите число 9, которое так часто встречается в письмах к моему тёзке. Это число считалось символом бессмертия.

Он написал на доске «9=9», а потом «18» и продолжал свою речь, как будто обращался к школьной аудитории:

— Сумма цифр во всех числах, кратных девяти, постоянна. Например, дважды девять — восемнадцать, один плюс восемь равняется девяти. Ну, — улыбнулся он, — кто назовёт следующее такое число?

Джорджи, как примерная отличница, подняла руку:

— Трижды девять — двадцать семь, два плюс семь будет девять. — И, не выдержав, расхохоталась:

— Я снова почувствовала себя школьницей.

— Отлично, — похвалил её учитель. — Мадемуазель Марвин, продолжайте.

— У меня всегда были нелады с арифметикой, — хихикнула Бесс. — Но я помню, что четырежды девять — тридцать шесть. Три плюс шесть — опять девять!

— Точно, — закончил свой урок месье Обер. — И так до девяноста. И дальше сумма цифр всегда будет кратна девяти.

Девушки могли слушать его бесконечно, но Нэнси спохватилась, что они и так отняли у хозяев слишком много времени.

— Спасибо вам за чудесный вечер, — сказала она на прощание.

Двадцать минут спустя девушки были в отеле. Перед тем, как отправиться спать, Бесс заметила:

— А я всё-таки думаю, что Луи Обер, он же мистер Девятка, заколдовал месье Леблана. Эта алхимия для меня всё равно, что чёрная магия.

— А по-моему, — оборвала её Джорджи, — месье Неф — обычный жулик. И он грабит месье Леблана без зазрения совести. Надо только это доказать.

— Первое, что мы должны сделать, — рассудила Нэнси, — это найти Люсиль Манон-Обер. Я чувствую, что хотя бы одна из тайн открывается этим ключом.

На следующее утро подруги покинули Орлеан и через два часа были у замка Бардо. Дверь открыла сама мадам Бардо. Девушки сразу заметили, что она чем-то очень сильно расстроена.

— Что случилось? — испугалась Нэнси.

— Моя бедная маленькая Фифи, — дрожащим голосом ответила мадам Бардо, — она исчезла!

— О Боже! — воскликнула Бесс. — Она убежала?

— Нет, — покачала головой хозяйка замка. — Дом был заперт, и убежать она никак не могла. Она просто испарилась!

— Бедная Фифи! — сокрушалась Бесс. — Наверное, её украли!

— Но как? Все двери и окна на первом этаже были заперты. Если сюда проник вор, значит, у него был ключ. Но где он его взял? — недоумевала мадам Бардо.

— Хотите, мы обшарим весь дом? — предложила Нэнси.

— Будьте так добры. Мы должны отыскать Фифи. — Мадам Бардо чуть не плакала.

Все разбрелись по разным комнатам и стали искать, но собачки нигде не было. Нэнси все больше и больше склонялась к тому, что в доме побывал кто-то чужой. «А может, они её где спрятали?» — подумала она и принялась открывать все шкафы подряд. Наконец осталась необследованной только башенка на крыше. Нэнси вышла на лестницу и стала подниматься вверх. В башенке было всего одно помещение, с каждой из четырёх сторон которого было по крохотному оконцу. И вдруг в полумраке Нэнси разглядела лежащую на коврике Фифи.

Собачка не шевелилась, и Нэнси испугалась, что она мертва, но потом заметила, что Фифи дышит. В воздухе стоял сильный запах лекарств. Нэнси поняла, что собачку усыпили, чтобы она своим лаем не разбудила обитателей дома.

Девушка была вне себя от ярости. Кто оказался способным на такую подлость? Но размышлять об этом не было времени.

Перепрыгивая через ступеньки, Нэнси побежала вниз:

— Сюда! Скорее сюда! Я нашла Фифи в башенке! — кричала она.

Мадам Бардо выбежала из спальни.

— С ней всё в порядке? — Испуг на её лице сменялся надеждой.

— Вроде да, — успокоила её Нэнси. — Но надо как можно скорее показать её ветеринару. Она без сознания.

Тут в холле появился и месье Бардо. Он сказал, что позвонит ветеринару и в полицию, а женщины побежали наверх.

Ветеринар осмотрел Фифи и сказал, что ей ввели очень сильное снотворное.

— Но с ней всё будет в порядке, — заверил он мадам Бардо. — Какого-то особого лечения не требуется. Она выспится, и всё пройдёт.

Когда ветеринар был уже в дверях, к замку подъехали на машине двое полицейских. Они задали пару вопросов ветеринару, а потом обратились к месье и мадам Бардо.

— Мы мало что можем сообщить, — сказал месье Бардо. — Мы крепко спали всю ночь и ничего не слышали. Он представил полицейским американок: