Кейд стал покрывать поцелуями все ее тело, начиная от лба и заканчивая пальцами на ногах. В его медленных движениях сквозила уверенность опытного любовника. Наконец он лег на кровать рядом с Энджи и обнял ее за плечи, прижимая к своему упругому, напряженному от желания телу. Где-то за окном закричала чайка, ее резкий крик напомнил Энджи, что за пределами этой комнаты существует реальный мир, но сейчас для нее существовал только Кейд и то, что он делал с ней своими руками и губами.

Она поцеловала его в плечо и лизнула теплую солоноватую кожу. Кейд шумно втянул воздух, и этот звук, огонь, вспыхнувший в его глазах, воспламенили Энджи еще сильнее. Он провел рукой по ее телу сверху вниз, от шеи до низа живота. Ресницы Энджи затрепетали, она закрыла глаза в ожидании того момента, когда Кейд начнет приобщать ее к древнему волшебству, рожденному близостью мужчины и женщины.

Интуиция подсказывала Энджи, что Кейд – великолепный любовник. Казалось, Кейд знает и понимает ее тело лучше, чем она сама. Кейд знал, какие ощущения она испытает, когда его губы сомкнутся вокруг ее соска, он сжимал его губами, теребил зубами и поглаживал языком до тех пор, пока голова Энджи не заметалась беспомощно по подушке, а с ее губ стали срываться низкие стоны наслаждения. Энджи вцепилась в его плечи, инстинктивно выгибаясь ему навстречу, и прерывисто зашептала:

– Пожалуйста, Кейд… прошу тебя… я больше не могу… я хочу…

Он прервал ее мольбу требовательным поцелуем. Поцелуй все длился и длился, а Кейд, ни на секунду не отрываясь от губ Энджи, вошел в нее. От резкого толчка Энджи открыла глаза. Ее затуманенный взгляд встретился с взглядом Кейда. К удивлению Энджи, изумление, мелькнувшее в его глазах, сменилось торжеством и удовлетворением.

– Извини, я не знал.

Энджи не сразу нашла в себе силы ответить.

– В-все в порядке.

Кейд снова поцеловал ее и прошептал прямо в губы:

– Постарайся расслабиться.

– Не могу, я слишком сильно тебя хочу, – честно призналась Энджи.

– Вот как?

Энджи почувствовала ладонями и пальцами, как его упругие мышцы сократились. Кейд сделал осторожный толчок, стараясь не причинить Энджи боли. Она жарко прошептала:

– Мне не больно, все в порядке.

– Хорошо.

То, что последовало дальше, не поддается описанию. Ни на секунду не теряя самообладания, Кейд околдовывал Энджи своим телом, своим голосом, постепенно поднимая ее все выше и выше к неизведанным высотам. И вот Энджи достигла самой вершины, пика, и, словно сорвавшись с обрыва в море, окунулась в волны экстаза, прокатывавшиеся по ее телу и захлестнувшие ее целиком. Кейд немедленно последовал за ней. Сам того не подозревая, он навеки сделал Энджи своей.

Последней связной мыслью Энджи перед тем, как она заснула, было, что воспоминание о пережитом наслаждении останется с ней навсегда, что бы ни случилось с ней дальше.

Когда Энджи проснулась, за окном синели сумерки. Энджи перевернулась на спину и повернула голову – вторая половина кровати была пуста. О том, что Кейд заснул с ней рядом, напоминала только вмятина на подушке – да еще ее тело, сладко нывшее в самых потаенных местах. При воспоминании о том, что она позволяла Кейду и что делала сама, Энджи залилась краской. Вставать не хотелось. Она лежала, глядя в потолок, и думала о том, что редко какой женщине посчастливится, чтобы ее ввели в мир любви так умело, так чувственно и вместе с тем, так бережно. Кейд обращался с ней очень нежно и сдержанно, пока его самообладание не сгорело в огне его собственного желания.

Все было прекрасно, идеально, лучше не бывает, подумала Энджи с улыбкой, я больше не девственница. Любовь к Кейду изменила ее, она поняла, что, если даже то, что произошло сегодня, больше не повторится, если это все, что ей суждено испытать с Кейдом, ей хватит этого на всю жизнь. Другого мужчины у нее не будет, потому что после Кейда для нее никто больше не существует. Однако теперь Энджи знала, что не будет прятаться в раковину, напротив, она будет жить полной, насыщенной жизнью, потому что любовь дает человеку неизмеримо больше, чем трусливая зависимость.

Энджи беспокойно заворочалась на кровати. Не зря говорят, что аппетит приходит во время еды. Вместо того, чтобы довольствоваться тем чудом, которое сотворил с ней Кейд, ей хотелось сбросить остатки оков с неистового желания, таившегося внутри нее, и добиться такого же отклика от Кейда. Ей хотелось, чтобы он потерял самообладание, как потеряла она, чтобы он тоже испытал состояние острого голода, которое, кажется, рвет человека на части, – испытал бы и был вынужден ему покориться.

– Ничего такого не будет, – сказала Энджи вслух, – так что будь довольна тем, что получила.

Энджи догадывалась, что, если еще хотя бы раз займется с Кейдом любовью, это станет катастрофой для ее самоуважения и разобьет ей сердце. Да, Кейд подарил ей неземное наслаждение, но он ничего ей не обещал, – ни раньше, ни сегодня, – он ни словом не обмолвился о будущем. Значит, подумала Энджи, мне придется бороться с этой любовью, которая ослабила мой инстинкт самосохранения, пошатнула мою способность мыслить здраво.

Но почему?!

Энджи резко села в кровати. Почему я должна бороться со своим чувством?! Ведь я занималась любовью с Кейдом, с самого начала зная, что он не предлагает ничего постоянного, он ясно дал это понять. Сегодняшняя ночь – единственное, что у меня есть, так что надо не бороться с Кейдом и с самой собой, а постараться не потерять ни одной драгоценной минуты. С этой мыслью Энджи вскочила с кровати, приняла душ, оделась и пошла искать Кейда.

Кейд, сидевший за письменным столом, поднял голову и посмотрел в окно. Энджи направлялась к лужайке, вид у нее был какой-то потерянный, почти несчастный. Кейд, не задумываясь, встал из-за стола и пошел за ней. К счастью, он успел сделать всего несколько шагов, когда в его действия вмешался здравый смысл. Сурово сжав губы, Кейд развернулся и пошел обратно.

Желание стереть с лица Энджи грустное выражение, более того – убрать все препятствия с ее жизненного пути, было нелепым. Кейд выругался. Собираясь заняться с ней любовью, он и помыслить не мог, что Энджи все еще девственница. Почему-то он очень обрадовался, поняв, что стал для Энджи первым мужчиной. Сейчас Кейд думал об этой своей реакции не иначе, как с презрением. Ему еще не доводилось лишать женщину невинности, и он без особого восторга понял, что в случае с Энджи все не так, как с другими женщинами.

Но что из этого следует и что ему дальше делать, Кейд не знал.

На столе зазвонил телефон.

– Слушаю! – рявкнул Кейд.

Селин Рокстен столь недружелюбный тон не обескуражил.

– Дорогой, я буду у тебя через час. Я все подготовила, тебе осталось только подписать несколько документов. До скорого.

Кейд повесил трубку, нахмурился и снова посмотрел на одинокую фигурку, бредущую по лужайке. Кейд закрыл папку с документами и вышел из дома.

В воздухе пахло морем, цветами, землей. Морской берег, закат, аромат цветов, прекрасная одинокая женщина… Кейд поморщился, думая о том, насколько банально все это звучит. Но, как он ни старался быть циничным, общее настроение, царившее в природе, подействовало и на него, а фигурка Энджи непреодолимо влекла его к себе. Однако Кейд знал, что сегодня ночью он не сможет быть с Энджи: приедет Селин, да и Энджи нужно дать время прийти в себя.

Энджи вышла на берег, остановилась у самой кромки воды и замерла, глядя вдаль. Затем вдруг наклонилась, подняла камешек и бросила его горизонтально поверхности воды. Он пять раз подпрыгнул на волнах и только потом упал в море.

– Хорошо у тебя получается, – заметил Кейд.

Энджи вздрогнула. Ей хватило выдержки не обернуться, но справиться с голосом она не смогла, и в него прокралась предательская дрожь:

– Я много тренировалась, когда в детстве ездила с родителями на море.