ВОЙНА В ЧЕЧНЕ НЕ ИМЕЕТ МОРАЛЬНЫХ ОПРАВДАНИЙ, ОНА БЕСПЕРСПЕКТИВНА В ВОЕННОМ И ПОЛИТИЧЕСКОМ ОТНОШЕНИИ. СЕГОДНЯ ЭТО СТАЛО АКСИОМОЙ. НО МАЛО КТО ЗАДУМЫВАЕТСЯ НАД ТЕМ, ЧТО ОНА ЕЩЕ К ТОМУ ЖЕ И СИЛЬНОДЕЙСТВУЮЩЕЕ СРЕДСТВО, УВОДЯЩЕЕ ВНИМАНИЕ ОБЩЕСТВА ОТ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НАСУЩНЫХ ДЛЯ РОССИИ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОБЛЕМ.

Чеченскому кризису не видно конца, а Москва замахнулась уже на Грузию. Эдак недалеко и до развязывания широкомасштабной Кавказской войны, которая явно не по силам нынешней России. Уж если наша армия в Чечне увязла и ничего сделать не может, то весь Кавказ и даже одна Грузия будет ей совсем не по зубам. И позору не оберешься! Да он и так уже налицо. Но из такого положения надо выходить, и выходить как можно скорее, иначе недалеко до полной катастрофы с непредсказуемыми последствиями и у себя дома, и на международной арене.

Мы восьмой год уничтожаем маленькую республику – "миролюбивые" декларации российских чиновников и чеченских коллаборационистов никого не могут обмануть: мы действительно уничтожаем либо часть собственной территории и ее население, которое в силу нашей же логики есть часть народа России, либо, если Чечня все же – не Россия (а так оно и есть, подобно тому как "французский" Алжир так и не стал Францией, как бы этого ни хотелось французским цивилизаторам), мы выступаем в роли агрессора, что тоже не украшает нас. К тому же Москва фактически поощряет безнаказанные убийства и глумление над мирными гражданами, грабежи и мародерство, уничтожение культурных и культовых ценностей чеченского народа и тем самым воспитывает глубокую ненависть в будущих поколениях чеченцев, делая из них вечных врагов России. Ради чего?

Мы довели свою армию до морального разложения. Безобразничая в Чечне, она порождает подонков типа Буданова, которые ведут себя хуже уголовников и по возвращении в Россию: чеченская война стимулирует, как ничто другое, криминогенную обстановку у нас дома. Одного этого достаточно, чтобы принять незамедлительные меры для прекращения войны.

Война разлагающе действует и на мирных граждан России, которые до недавнего времени если не одобряли нашу политику в Чечне, то, во всяком случае, демонстрировали полное равнодушие. Ни сострадания, ни великодушия, ни милосердия – и это русский народ? Забыли, что "заговор равнодушных" в 1933 году привел к власти Гитлера? И мы этого тоже хотим? Но не все потеряно: опросы ВЦИОМ уже показывают, что 62 процента респондентов – за прекращение войны в Чечне (против 24 процентов осенью 1999 года). Дай Бог, чтобы пробуждение совести у этой частицы наших граждан действительно отражало растущее нежелание самого населения России, и прежде всего, русского народа позволять кому бы то ни было и дальше втаптывать в грязь его совесть, честь и достоинство, несомненно страдающие перед лицом несправедливой, бездарной и преступной войны против нерусской территории и населяющего ее народа.

Никакие ссылки на виртуальный международный терроризм и вполне реальный терроризм любых групп и одиночек не могут скрыть того очевидного факта, что ведение войны против народа с целью воспрепятствовать реализации его права на самоопределение есть грубейшее нарушение общепризнанных норм международного права, подрывающее основы мирового правопорядка и международные позиции самого нарушителя, что бы ни напевали ему американские и им подобные сирены, которые сами занимаются международным разбоем и игнорируют цивилизованные правила поведения на международной арене. И это тоже путь к катастрофе. Не сегодня, так завтра она грянет.

Войну сопровождает разгул ксенофобии, создающий почву для расизма и фашизма. Никакие законы о борьбе с экстремизмом, носящим виртуальный и неопределенный характер, не в состоянии поставить заслон экстремизму реальному, которым поражены не только какие-то маргинальные группы вроде тоталитарных сект и национал-социалистских организаций, но многие звенья всей нашей государственной системы, все более ориентирующейся на родимые пятна сталинизма и прочих разновидностей тоталитаризма. И это тоже серьезная причина, чтобы кончать войну. И кончать немедленно.

Пора нашей верховной власти прислушаться к предложениям Ивана Рыбкина и тех, кто до него и сейчас считает, что самый достойный выход – это переговоры. Но когда хотят действительно выйти из войны, переговоры ведут не с послушными эмигрантами и не с бургомистрами оккупационной администрации на местах, а с теми, кто сопротивляется. Так делал французский предсовмина Пьер Мендес-Франс, вступив в переговоры с Хо Ши Мином, так делал де Голль, подписав Эвианские соглашения с теми, кого во Франции считали алжирскими мятежниками, так поступил и Никсон, поручив Киссинджеру ведение мирных переговоров с Ле Дык Тхо. Кстати, эти последние стали лауреатами Нобелевской премии мира. И так делают все, кто хочет мира. Иного не дано. Кроме, разумеется, полного истребления сопротивляющегося населения. Но ведь не может же Россия ставить перед собою таких целей, что бы ни заявляли некоторые ублюдки о "зачистках по методу Берии".

Предметом переговоров должно быть в первую очередь повсеместное прекращение огня и вывод войск. Другой предмет переговоров – основы межгосударственных отношений между Россией и Чечней в послевоенное время. А вот свой политический статус определяет сам народ Чечни: это – его абсолютно законное и неотъемлемое право.

Есть и хорошая основа для переговоров, о которой напомнил Иван Петрович Рыбкин, – договор от 12 мая 1997 года "О принципах взаимоотношений и мира между Российской Федерацией и Чеченской республикой"

Мне кажется, что пора садиться за стол переговоров ради справедливого разрешения чеченской проблемы. И это зачтется нам в истории. И тогда простятся нам прегрешения наши, о которых мы знаете лучше, чем кто-либо.

И вот еще что. Чем скорее и благороднее мы расстанемся с Чечней, тем скорее и прочнее сложатся условия, при которых и та же Ичкерия, и многие другие бывшие части большой России захотят теснее связать с ней свою судьбу. Но – только тогда. И только добровольно. И только с правом ограниченного вето, при котором решение большинства не ущемляет прав меньшинства. И с непременным правом выхода из состава того объединения, в которое захотят сами войти как нынешние зависящие от федерального центра автономии, так и независимые государства. Ослепленные синдромом Чечни, отвлекающим от защиты истинных национальных интересов, фетишизирующим принцип территориальной целостности абсолютно не в том контексте, одновременно в упор не видим возможности восстановления разрушенной советскими картографами территориальной целостности России путем восстановления ее покровительства над Абхазией, Южной Осетией Приднестровьем, Карабахом и т.д.