Гравитация в норме, радиационный фон в норме, температура около двадцати градусов в воде и двадцати пяти – в воздухе. Солнечное излучение… откуда взялось солнце? Мы еще раз проанализировали историю посадки. Вначале не было никаких звезд. И сейчас их не было. Звезд нет, а их излучение – есть. Еще один парадокс смерча. На этом моменте анализ прервался. Наступила агония. Остается надеяться, что она продлится достаточно долго, чтобы люди смогли нас покинуть.

Мы вышли из системы. Точнее не мы, а я. Он, мой корабль, моя вторая половина, остался умирать. На мгновение мне захотелось не расставаться с ним в этом действии. Нет, так нельзя. У меня будет другой партнер по полетам, другой друг.

Мой погиб, чтобы жила я. Я вытерла выступившие слезы и направилась в салон.

"Твой погиб, чтобы жили твои пассажиры", – закралась непрошенная мысль, когда я увидела их. Всего шестеро, у троих – носовые кровотечения. Неужели стоило спасать им жизнь? Не лучше ли было забрать их с собой, принести в эдакую своеобразную жертву? Разве они достойны жить? Густой волной нахлынула ненависть.

Он погиб, чтобы жили они.

До боли сжав зубы я заставила себя отогнать непрошенные чувства. Заставила несколько раз глубоко вздохнуть, возвращая контроль над своим телом, успокаиваясь и избавляясь от яростной дрожи. Любой гражданин, независимо от его положения, имеет право на жизнь, пока он не совершил преступления. Да, именно так.

Я больше не буду вспоминать о нем. Он отдал свою жизнь за них и за меня. Он ушел в небытие. Мы – остались. Значит, и думать надо о нас. С трудом заставив себя улыбнуться, я шагнула к людям…

Гронкарт. Проникновение Оглядев людей, присутствующих в спасательной капсуле я тяжело вздохнул. Нет, я никогда не пойму этих гражданских с их безалаберностью и аномально безразличным отношением к собственной судьбе. Всего пятеро, не считая меня, на сто двенадцать мест. Я практически уверен, что как минимум пятьдесят процентов из присутствующих даже не участвовали в учебных эвакуациях. Им просто повезло оказаться неподалеку. Кстати, очень возможно, что большинство из них приписаны к другой шлюпке, потому что я не могу вспомнить их лиц, кроме одной крупной девушки, как там ее?.. Забыл имя. Неважно.

Нас всего семеро. Вместе с пилотом. Даже если неподалеку есть какая-нибудь планета, даже если нам удастся на нее приземлиться, есть ли у нас хоть один шанс выжить? Очень сомневаюсь. Семеро, из них максимум шестеро – специалисты, необходимые для жизни в суровых инопланетных условиях (пилот в счет не идет).

Нереальный максимум, потому что две трети приписанных к каждой спасательной шлюпке людей – простые пассажиры. Остается надеяться, что если нам удастся приземлиться, то не одним, а вместе с другими шлюпками. Или, что тревога окажется ложной, и скоро мы состыкуемся с базовым кораблем.

Начались перегрузки. Мы приземляемся. И впечатление такое, что это не спасательная шлюпка, а военный транспорт, ведомый искусным военным пилотом и лавирующий таким образом, чтобы подвергаться минимальной опасности при атаке с планеты. Что за чушь?

Может планета, на которую мы приземляемся, обладает большой гравитацией и отвратительными погодными условиями, с ветрами, дующими со скоростью около или более ста километров в час? Или она уже населена, при этом ее жители проявляют такое нередкое в наше время недружелюбие? В любом случае пилоту мешать нельзя.

Надо ждать.

Да, перегрузки не маленькие. Я бы сказал, что они слишком велики даже для военной операции. Либо наши дела совсем плохи, либо пилот не в себе. Впрочем, одно не исключает другое.

В случае если планета населена враждебными существами, командование мне придется взять на себя. Не люблю командовать. Тем более, неорганизованными штатскими. Я достаточно знаком с их отвратительной манерой спорить с каждым приказом или, что еще хуже, соглашаться, а потом все делать по-своему. При работе с ними гораздо больше сил уходит на организацию собственной группы, нежели на защиту от внешних врагов.

Надо надеяться на лучшее. По крайней мере, пока приземляемся. Это поможет перенести перегрузки и остаться в хорошей форме. Так что до посадки все дурные мысли – долой.

Лучший вариант. Планета уже населена людьми, они не распознали спасательную шлюпку и открыли предупредительный огонь. Скоро все выяснится, приземление пройдет нормально и местное население без лишних проволочек примет нас в свою колонию. Мне не надо будет следить за остальными, и я смогу вернуться к своей работе. Жизнь быстро наладиться. Все будет хорошо.

Донгель. Проникновение – Вот это классное начало! Хотя могли бы и нормальную предысторию сделать! – громко прокомментировал молодой человек с ярко рыжими волосами, откидываясь на спинку кресла. – Детали проработаны просто отменно. Хотя сочетание костюмов и обстановки оставляет желать лучшего.

Поморщившись от пронзительного голоса, я еще раз изучил обстановку. То же, похожее на пещеру помещение с металлическими стенами и полукруглым потолком, настолько низким, что, встав, я легко смогу дотянуться до него рукой. Однотипные грубые кресла, обитые блестящим бурым материалом похожим на полусгнившую кожу, а на ощупь скользким и слегка хрустящим. А запах! Да в крестьянской хижине и то лучше пахнет! От этой отвратительной вони меня тошнило, глаза слезились, каждый вдох давался с трудом. Вместе с шоком, в который меня повергла моя незапланированная телепортация, запах придавил меня к сиденью, заставив почувствовать неимоверную тяжесть моего такого легкого в обычном состоянии тела.

Пещеру тряхнуло. Только землетрясения мне и не хватало! От очередного толчка я едва не врезался в спинку впереди стоящего кресла. Еще. И еще! А все молчат, как будто не знают, как опасно находиться в помещении во время бедствия. Я буду умнее.

Но попытка покинуть опасное пространство провалилась: стоило приподняться, как вонь навалилась на меня с новой силой, так что я едва не задохнулся. Некоторое время я просто выживал, судорожно хватая грязный воздух ртом. В глазах потемнело, стук собственного сердца заглушил все остальные звуки…