Писатель не фокусник, не иллюзионист, хотя колдовской силой слова он может добиться не меньшего, чем самые искусные фокусники и факиры. Писатель не должен бояться выйти к читателям после того, как опустится занавес и вспыхнет электрический свет. А в определенных случаях он просто обязан это сделать, особенно если он знает, что его книга рассчитана на юных, еще неискушенных читателей, или изображает давно ушедшую и ставшую непонятной жизнь.

Мне будет грустно, если те, кто прочитает эти рассказы, отнесутся к ним только как к увеселительному чтению и не вынесут определенных познаний в истории. Но больше всего мне не хотелось бы, чтобы в этой книге вы видели подобие учебника или книги для чтения по древней истории.

Чтобы вам стало яснее, как использованы мною исторические факты для создания художественного произведения, я позволю себе остановиться на нескольких рассказах.

Действие рассказа «Белая лань» происходит в римской провинции Испании в конце 70-х годов I в. до н. э. Моей целью было не просто поведать в занимательной форме о борьбе свободолюбивых племен Испании под руководством Сертория, но и заставить вас задуматься над судьбой этого талантливого и любимого народом руководителя. Сертория погубила подозрительность, которой умело воспользовался Перперна. Предатель Перперна был осужден как иберами, так и самими же римлянами, сторонниками Сертория и его врагами. Предателя не могут спасти ни ум, ни хитрость.

Решающим в судьбе Сертория и Перперны явилось появление белой лани. Первая встреча с нею обеспечила Серторию верность иберов и этим самым подготовила успех его войны против сулланцев. Вторичное появление лани, уже после убийства Сертория, уничтожило Перперну морально. Вскоре он был убит и физически врагом Сертория — Помпеем.

Что же это за белая лань? Имеет ли право автор придавать какому-то животному такое значение в судьбах исторических лиц? Но белая лань не выдумана мною. И до Сертория герой освободительной борьбы испанских племен Вириат показывается всюду с белой ланью. Серторий, зная, что для иберов белая лань была символом справедливой борьбы, а может быть, и божеством, сознательно использовал ее появление, чтобы укрепить свое влияние среди местного испанского населения. В моем рассказе белая лань также символ чистоты и верности, поэтому, в соответствии с замыслом рассказа, белой лани придано такое обобщающее значение.

Действие другого рассказа, «Гладиаторы», происходит в Помпеях, городе необычной, удивительной судьбы. Уничтоженный в 79 году извержением Везувия, он был воскрешен через восемнадцать столетий как памяти ник старины, и это воскрешение составляет одну из примечательнейших страниц науки археологии. Археология вернула городу тот его облик, который он имел в ночь катастрофы. Камни Помпей, отделенные от пепла и лавы Везувия, заговорили. Они нам поведали о жизни богатых рабовладельцев с ее роскошью и о жалком быте бедняков. Открыты улицы с выбоинами от колес, стены с предвыборными объявлениями, жилые дома, храмы, мастерские. Раскопана гладиаторская казарма, описанная в рассказе с возможной точностью. Весь режим казармы был рассчитан на то, чтобы лишить рабов человеческих чувств и человеческого облика, превратить их в зверей. Но люди всегда оставались людьми. Они страдали, они думали, они боролись.

Историки древности не раскрыли духовного облика гладиаторов. Только об одном из них — фракийце Спартаке — Плутарх сказал, что по величию души он напоминал не варвара, а эллина. Надписи на стенах казармы частично раскрывают нам облик гладиаторов, дают возможность понять, о чем думали гладиаторы, что их занимало. Упоминание фракийца Келада, «божества пуэлл», послужило основой для образа одного из соратников Децебала. Кто-то из гладиаторов старательно выписал на стене имя «Сенека». Так звали римского философа, выступавшего против жестокого обращения с рабами. Человек, написавший это имя, наверное, задумывался над тем, как несправедливо поступают римляне, заставляющие гладиаторов убивать друг друга.

Стены гладиаторской казармы могли бы рассказать о многом. Они могли бы поведать о возникавшей в неволе дружбе, обычно кончавшейся гибелью одного из друзей в кровопролитной схватке на арене. Эти стены видели скупые мужские слезы, роняемые украдкой, слышали голоса надежды и слова клятвы, грубую ругань надсмотрщиков, свист бичей. Обо всем этом не написано на стенах казармы. Это дополняется воображением писателя. Но вымысел в историческом рассказе — не произвольный, бурный поток мысли, влекущий нас неведомо куда, а река, направляемая руслом, имя которому — истина. Факты удерживают фантазию в берегах достоверности, в рамках возможного.

В надписях на стенах нет имени Децебала. Но нам известно, что в это время Рим вел войны с даками — предками нынешних румын. Даки показали себя храбрыми и мужественными воинами, готовыми умереть, защищая свою свободу. Надо думать, что и неволя не могла их смирить. Вымышленные герои рассказа «Гладиаторы» в то же самое время воплощение реальных, свойственных первому столетию Римской империи противоречий и направлений в идеологии угнетенных масс. Линия Децебала восходит к Спартаку, зажегшему на Везувии факел свободы. Линия Давида и Кирна является выражением покорности и смирения, проповедуемая христианством. Религиозная идеология и активная борьба за свои права взаимно исключают друг друга.

На фоне грозных событий, переживаемых Элладой, развертывается история жизни героини рассказа «Гидна». В произведении Геродота, которого потомки наградили высоким титулом «отца истории», я нашел упоминание о подвиге ныряльщика Скиллия, обрезавшего якоря персидских кораблей. В труде другого древнего автора сохранилось сообщение о дочери Скиллия — Гидне и об ее изваянии, увезенном императором Нероном из дельфийского храма. Пластический образ юной ныряльщицы дал всем реальным и вымышленным событиям, описываемым в рассказе, единство, которого я не находил ни в одном из описанных много раз эпизодов греко-персидской войны. Жизнь и гибель Гидны помогли мне отойти от хрестоматийного изображения героизма греков и связать повествование с мало кому известной и увлекательной историей подводного плавания.

И, может быть, еще более показателен для понимания приемов моей работы над материалом источников рассказ «Рыбак и цезарь». Он имеет два плана — чисто реальный, целиком опирающийся на источники, и художественный, развивающий один действительный эпизод. Во время пребывания императора Тиберия на острове Капри к нему пришел рыбак с великолепной рыбой, которую он решил подарить императору. Но Тиберий, видящий всюду заговоры и покушения, вместо благодарности приказал отхлестать рыбака его рыбой по щекам. Для исторического повествования не имеет значения, какую рыбу поймал рыбак. В художественном же плане эта маловажная деталь приобретает совершенно особое, символическое значение. Барвена, пойманная рыбаком, имела свойство после смерти менять окраску.

И это превращение, или, как называли древние, метаморфоза, поставленное в связь с судьбою рыбака, определило развитие сюжета второй части рассказа и решение судьбы рыбака в трагическом и героическом плане легенд о превращениях, излюбленном греческими и римскими поэтами.

Я бы мог раскрыть идею и «творческую кухню» других рассказов. Но мой разговор с вами и так уж затянулся. Мне хочется закончить его одной просьбой. На последней странице этой, а также и других книг, выпускаемых Детгизом, вы найдете обращение к читателю: «Отзывы об этой книге просим присылать по адресу…» и т. д. Немало ребячьих писем приходило ко мне и раньше, но не все из них меня удовлетворяли. Мне кажется, я в этом виноват сам. Ведь ребята не знают, о чем писать. Нравится ли книга или не нравится — это еще не материал для письма. А вот если бы вы дали разбор рассказов книги наподобие того, который я попытался сделать сам?.. Вам придется подумать над прочитанным, выделить в рассказах элементы исторической реальности и вымысла и, может быть, объяснить художественную логику создания того или иного образа. Конечно, все это нелегко. Но кто вам сказал, что занятие историей и литературой более легкое дело, чем изучение математики или физики, биологии или химии?..