Большой пруд, расположенный в центре ковбойского городка, отражал глубокое темно-синее летнее небо, по которому над бесконечными просторами ранчо Брубейкеров неспешно плыли белые, как хлопок, облака. Домики были похожи на обычные бунгало в летних кемпингах: простые и уютные, не слишком красивые, но крепкие. Маленькие и… невероятно интимные. Это был рай и ад одновременно!

Она взглянула на Монтану, который обратил ее внимание на домик, мимо которого они проходили.

— Здесь живут Фаззи и Ред. Они самые старые работники на ранчо, поэтому каждый из них занимает половину дома. В соседнем домике живут Хант и Кольт. Сын Большого Дедди и мой кузен Кении живет вместе с моим братом Тексом вон в том бунгало, а в следующем за ним — еще два сына Большого Дедди, близнецы Уэйлон и Вилли. Наш дом находится в самом конце улицы. — Монтана указал на крошечное бунгало, которое при других обстоятельствах Сидни нашла бы очень романтичным.

— Отлично, — прохрипела она, а потом, следуя совету Поппи, смачно сплюнула в придорожный куст.

Она знала, что настоящие мужчины делают так время от времени. Зачем? Может, так они метят свою территорию?

Сидни перевела взгляд на пространство за домиками. Там вдалеке легкий ветерок гулял по бескрайним полям пшеницы. Огромные стада, состоящие из множества жующих жвачку голов с длинными рогами, мычали и взметали клубы пыли, перегоняемые с одного пастбища на другое ковбоями, которые, скорее всего, были новыми соседями Сидни.

— Где ты оставил свою машину?

Голос Монтаны вернул ее к действительности.

— Вон там. — Она указала на парковку возле офиса, где стоял ее старенький грузовичок, нагруженный коробками с вещами первой необходимости.

— Хорошо, можешь подъехать к домику и разгрузить вещи, после того как я тебе все здесь покажу.

Поднявшись по ступенькам крыльца. Сидни проследовала за Монтаной в комнату, которая оказалась кухней, столовой и гостиной одновременно. Практически всю обстановку составлял затрапезного вида диван, покрытый пледом с вышивкой в индейском стиле. Старый поднос служил чайным столиком. Напротив стояли два уютных кресла. В кухонном уголке стоял деревянный стол, окруженный четырьмя стульями, а напротив была скользящая стеклянная дверь, ведущая на небольшую веранду. К удивлению Сидни, в этом маленьком камбузе оказалось все необходимое. Во всяком случае, он был гораздо лучше оснащен, чем кухня у нее дома. Вообще весь дом был очень уютным.

— Мы можем готовить по очереди, — предложил Монтана, — я умею отлично готовить чили.

— Мм… — Сидни ненавидела чили.

— В другой половине дома располагаются спальни. Моя слева, а твоя справа, — бросил Монтана через плечо, когда они проходили через небольшую прихожую. В конце коридора была единственная в доме ванная, разделявшая две спальни.

— Извини, но двери в ванной нет. Перед свадьбой Дакоты наши ребята разошлись на мальчишнике, и она сорвалась с петель. Я все собираюсь ее починить, но как-то руки не доходят, — Монтана обернулся и улыбнулся ей. — Но это не страшно, ведь мы оба мальчики, правда?

Напряженная усмешка скривила губы Сидни.

— Правда.

Боже мой, подумала она, как она будет совершать ежедневный туалет? Мысленно она решила первым делом починить дверь, как только выдастся свободная минутка.

— Пошли, я покажу, где ты будешь спать. — Монтана жестом указал направо. Спальня была обставлена очень просто. На книжных полках стояли призы, полученные на родео, фотографии членов семейства Брубейкеров с уловом или добычей. Полы из грубого дерева кое-где были прикрыты маленькими ковриками, а стены из сосновых панелей украшали головы диких животных, самая большая из которых висела над кроватью.

— Я застрелил этого парня, — похвастался Монтана, — когда ездил охотиться на Аляску.

— Здорово, — притворно восхитилась Сидни, которую стеклянный взгляд чучела приводил в содрогание. Господи, да она ночью спать не сможет!

— Раньше я жил в этой комнате, но после того, как Дакота женился, перебрался в его спальню. Она больше. — Он рассмеялся. — Своего рода повышение по службе.

— Здесь классно. — Вообще-то ей было все равно.

Главное, что в этой комнате была дверь, которую можно запереть.

— Сколько тебе лет?

Вопрос застал ее врасплох.

— Мне… — Сколько ей может быть лет? Интересно, сколько бы он ей дал? Признание в том, что ей двадцать восемь — при наличии высокого голоса и отсутствия бороды, — может навести на подозрения. В объявлении было сказано, что минимальный возраст работника — восемнадцать лет. — Мне восемнадцать, сэр.

— То есть у тебя до сих пор меняется голос?

— Я поздно взрослею, сэр.

— Прекрати называть меня «сэр», я чувствую себя стариком. Зови меня просто Монтана.

— Да, сэр… то есть, Монтана.

— Вот так-то лучше. Ну что же, не теряй времени, парень. Ступай подгони свою тачку и разгружай вещи. Когда все закончишь, найди меня, и я покажу тебе наши фирменные лассо. А на обратном пути познакомлю тебя с ребятами.

Желая с самого начала произвести хорошее впечатление, Сидни быстро распаковала свои немногочисленные коробки и отправилась в офис. Монтана заставил себя ждать целых полчаса, и все это время глупая Бетти пыталась заигрывать с ней. Сидни изображала из себя застенчивого тупицу, так что в конце концов секретарша отстала. Но вот Монтана вышел из кабинета, свистнул ей как собаке и направился к дверям своей развязной мужской походкой, даже не взглянув, идет ли она за ним.

Когда они пришли на конюшню, Монтана показал ей Герань, ее лошадь, потом принес из подсобного помещения седло и предоставил ей самой оседлать лошадь, отправившись за собственным конем по кличке Пуля.

Всадники выехали на дорогу, которая вилась до самого горизонта, где прозрачная голубизна техасского неба сливалась с золотом покрытых травой прерий. Казалось, они проехали сотни миль по бесконечной ленте дороги, которая вела в никуда. У Сидни захватывало дух при мысли о том, каким необъятным было ранчо Большого Дедди.

Герань оказалась очень чувствительным животным, предугадывавшим каждое желание своей хозяйки. Какой же талантливый и любящий человек воспитывал и объезжал эту лошадь! Сидни полюбила ее с первого взгляда.

Герань с легкостью преодолела крутой подъем.

Солнце поднялось уже высоко. Сидни расслабилась под теплыми лучами, впервые после прибытия на эту землю ощутив покой и наслаждение.

— Видишь тонкую серебряную полоску, бегущую через деревья в той лощине? — спросил Монтана, приподнявшись в стременах.

Сидни подъехала к нему и, проследив за его взглядом, кивнула.

— Это основная ирригационная установка на этой стороне ранчо. Вода отсюда используется в основном для скота и немного для поливки полей. Думаю, нетрудно догадаться, как нам пришлось экономить воду в последние несколько лет. Мы потеряли немало скота и часть урожая из-за засухи. Теперь работаем над тем, чтобы такое никогда больше не повторилось.

— Насколько далеко простирается эта труба?

— Настолько, насколько ты можешь отсюда увидеть. У Большого Дедди примерно десять тысяч акров земли, — в его голосе не было ни тени хвастовства, он просто констатировал факт. — И это по большей части пастбища. В другой части ранчо есть несколько пшеничных полей и травяных лугов. — Он указал в противоположную сторону на разбросанные вдалеке нефтяные вышки. — Там у нас в основном «деревянные лошадки», но это лишь малая часть всех нефтяных вышек Большого Дедди. Остальные находятся в разных частях штата, дядя и мой отец владеют также несколькими месторождениями в Оклахоме.

— Ого, — протянула Сидни. Она отдала бы полжизни за одну такую вышку на ее ранчо: ей бы тогда не составило труда выплатить отцовский долг.

Они катались еще в течение доброго часа, но не успели осмотреть и половины ранчо. Оно было просто угрожающих размеров, и, хотя Сидни поднаторела в деле управления собственным ранчо, она поняла, что работа здесь значительно углубит ее знания.