– Нарезали лук, обжарили его в масле, добавили сливок... – Она осеклась, заметив, что кухонный персонал принялся усиленно скрести, резать и взбивать. Оглянувшись через плечо, она увидела Гарри, вошедшего в кухню.

 – Сэр, – сказала миссис Пенниуистл, поднявшись вместе с Джейком на ноги и повернувшись лицом к хозяину.

Гарри жестом велел им сесть.

 – Доброе утро, – сказал он с легкой улыбкой. – Прошу прощения, что прервал вашу беседу. – Он подошел к Поппи, устроившейся на высоком табурете. – Миссис Ратледж, – промолвил он. – Вы позволите похитить вас на пару минут? Нам надо... – Он замолк, глядя в лицо своей жены. Очевидно, кокетливая полуулыбка, игравшая на ее губах, сбила его с мысли.

«И кто может упрекнуть его в этом»? – с иронией подумал Джейк Валентайн, завороженный так же, как его хозяин. Поппи Ратледж всегда была красивой женщиной, но теперь в ней появилось сияние и новый блеск в глазах.

 – Только что доставили твою новую карету, – сказал Гарри, очнувшись. – Не могла бы ты взглянуть на нее, чтобы убедиться, все ли тебя устраивает?

 – С удовольствием. – Поппи откусила кусочек от бриоша, бисквитного пирожного с шоколадной глазурью и прослойкой из джема, и поднесла остатки к его губам. – Поможешь мне доесть?

Все с изумлением наблюдали, как Гарри послушно взял кусочек пирожного в рот и, придерживая ее руку за залястье, слизнул с ее пальцев капельку джема.

 – Восхитительно, – сказал он, помогая ей подняться с табурета, затем повернулся к ее собеседникам. – Я ее скоро верну. Валентайн...

 – Да, сэр?

 – Я обратил внимание, что ты давно не был в отпуске. Я хочу, чтобы ты незамедлительно исправил это упущение.

 – Не представляю, что я буду делать в отпуске, – запротестовал Джейк.

Гарри улыбнулся:

 – Именно поэтому тебе необходимо взять отпуск.

После того как Гарри увел свою жену из кухни, Джейк обвел оставшихся ошарашенным взглядом.

 – Он стал совсем другим человеком, – изумленно произнес он.

Миссис Пенниуистл улыбнулась:

 – Нет, он остался тем же Гарри Ратледжем. Просто теперь у него появилось сердце.

Поскольку отель был настоящей перевалочной базой для слухов, Поппи была в курсе событий, происходивших во всех концах Лондона. К ее огорчению, разговоры о продолжающемся падении Майкла Бейнинга не прекращались. Он появлялся пьяным в публичных местах, проматывал деньги в игорных домах, устраивал дебоши, словом, вел себя совершенно неподобающе человеку его положения. Некоторые слухи были связаны с Поппи и ее поспешной свадьбой с Гарри. Ей было очень грустно слышать, в какой хаос Майкл превратил свою жизнь, и она сожалела, что ничего не может поделать с этим.

 – Это единственная тема, которую я не могу обсуждать с Гарри, – пожаловалась она Лео, навестив его как-то утром в его съемной квартире. – Это приводит его в ужасное настроение. Он становится молчаливым и неприступным, а вчера вечером мы даже поссорились по этому поводу.

Лео сардонически выгнул бровь, взяв у нее чашку чаю.

 – Сестренка, как бы я ни хотел принимать твою сторону во всех вопросах... Зачем тебе обсуждать Майкла Бейнинга со своим мужем? И о чем, к дьяволу, здесь спорить? Эта страница твоей жизни перевернута. Будь я женат – чего, надеюсь, никогда не случится, – я бы отказался обсуждать Бейнинга более решительно, чем, похоже, это делает Гарри.

Поппи задумчиво нахмурилась, помешивая сахар в своей чашке. Она ответила не раньше, чем он полностью растворился.

 – К сожалению, Гарри отказал мне в просьбе посетить Майкла. Мне кажется, я могла бы вбить в его голову немного здравого смысла. – Увидев выражение лица Лео, она добавила, оправдываясь: – Всего несколько минут! В присутствии кого-нибудь. Я даже сказала Гарри, что он может сопровождать меня. Но он запретил мне даже думать об этом в очень властной манере, даже не объяснив, почему... – Ему следовало перекинуть тебя через колено и отшлепать, – перебил ее Лео, не дав закончить. Увидев, что ее лицо изумленно вытянулось, он поставил свою чашку на столик и, заставив сестру сделать то же самое, взял ее руки в свои. На его лице отразилась забавная смесь укора и нежности. – Дорогая Поппи, у тебя слишком доброе сердце. Я не сомневаюсь, что для тебя визит к Бейнингу – это акт милосердия, такой же, как для Беатрикс спасение кролика, попавшего в силки. Но это лишний раз подтверждает твое прискорбное незнание мужской натуры. Видишь ли, мы не настолько цивилизованны, как тебе кажется. Собственно, мы были гораздо счастливее в те времена, когда можно было просто насадить соперника на острие шпаги. Поэтому, когда ты просишь Гарри разрешить тебе – единственному человеку на свете, к которому он не равнодушен – навестить Бейнинга и успокоить его раненные чувства... – Лео покачал головой.

 – Но, Лео, – возразила Поппи, – было время, когда ты вел себя так же, как Майкл. Мне казалось, ты мог бы посочувствовать ему.

Лео отпустил ее руки и улыбнулся, однако улыбка не коснулась его глаз.

 – Обстоятельства были несколько иными. Девушка, которую я любил, умерла у меня на руках. Да, я вел себя скверно. Даже хуже, чем Бейнинг. Но мужчину, вступившего на этот путь, нельзя спасти, дорогая. Ему придется дойти до самого обрыва. Возможно, Бейнинг выживет, возможно, нет. В любом случае... я не испытываю к нему сочувствия.

Поппи взяла свою чашку и сделала глоток горячего бодрящего чая. Посмотрев на ситуацию глазами Лео, она чувствовала себя неуверенной и даже пристыженной.

 – В таком случае я оставлю это дело, – сказала она. – Наверное, мне не следовало обращаться с подобной просьбой к Гарри. Пожалуй, мне следует извиниться перед ним.

 – Вот за что я тебя люблю, сестричка, – улыбнулся Лео. – За готовность подумать еще разок и даже признать свои ошибки.

Покинув брата, Поппи отправилась в ювелирный магазин на Бонд-стрит, где она забрала подарок, заказанный для Гарри, и вернулась в отель.

Она порадовалась, что этим вечером они с Гарри собирались ужинать в своих апартаментах. Это дало бы ей время и возможность обсудить наедине вчерашнюю ссору. И извиниться, конечно. В своем желании помочь Майклу Бейнингу она не подумала о чувствах Гарри, и теперь ей хотелось загладить свою вину.

Ситуация напомнила ей о словах их матери про брак: «Не старайся помнить его ошибки, помни свои».

Приняв ароматизированную ванну, Поппи облачилась в голубой халат и расчесала волосы, оставив их распущенными, как нравилось мужу.

Гарри вошел в их апартаменты, когда часы пробили семь. Усталый, с суровой линией рта и холодным взглядом, он выглядел как Гарри, которого она знала вначале их брака.

 – Привет, – промолвила она, подойдя к нему, чтобы поцеловать. Гарри держался натянуто, не отталкивая ее, но и не поощряя. – Надо позвонить, чтобы принесли обед, – сказала она. – А потом мы...

 – Спасибо, мне не надо. Я не голоден.

Опешив от его безжизненного тона, Поппи бросила на него обеспокоенный взгляд:

 – Что-нибудь случилось? Ты плохо выглядишь.

Гарри стянул сюртук и перебросил его через спинку стула.

 – Я только что вернулся из военного ведомства, где сказал сэру Джеральду и мистеру Кинлоху, что не буду работать над новым образцом ружей. Они восприняли мое решение как государственную измену. Кинлох даже пригрозил запереть меня в комнате, пока я не выдам им комплект чертежей.

 – Мне очень жаль. – Поппи сочувственно поморщилась. – Должно быть, это было ужасно. Ты разочарован... что не будешь работать для них?

Гарри покачал головой:

 – Как я сказал им, есть более полезные вещи, которые я мог бы делать для своих сограждан. Например, разрабатывать сельскохозяйственные технологии. Наполнить желудок человека – гораздо важнее, чем изобрести более эффективный способ всадить в него пулю.

Поппи улыбнулась:

 – Это замечательно, Гарри...

Но он не ответил на ее улыбку, устремив на нее холодный оценивающий взгляд.

 – Где ты была сегодня? – поинтересовался он, склонив голову набок.