Он засмеялся.

— Я понимаю, к чему Вы клоните, Борис Игнатьевич. Хотите создать свой маленький «Трест»? Что ж, благословляю. Только не копируйте слепо, вносите новое, свое, учитывающее специфику местных обстоятельств. Все дело будет зависть от артистичности ваших людей, их умения до предела правдиво строить легенду. Таким образом, все будет зависеть от квалификации чекистов и их секретных помощников. Обстановка на наших сибирских границах несомненно будет благоприятствовать как противнику, вышедшему непосредственно на нашу границу, так и нам, поскольку мы столкнемся с активностью противника, которую легче будет направить по нашему каналу.

Артузов встал, еще раз подошел к карте, провел рукой по забайкальской границе, повернулся к чекистам.

— Что же касается метода легендирования применительно к Восточной Сибири, то я считаю, что в операциях «Трест» и «С-2» были заложены большие потенциальные возможности, которые не до конца использованы. Тем более что границу с «независимым» государством Маньчжоу-Го можно использовать для различных разведывательных завязок как против японских разведывательных органов, так и против белогвардейских центров в Харбине.

Начальник ИНО высказал свое мнение о методах работы контрразведки в Забайкалье и Восточной Сибири. Высказался и о методике легендирования.

Чтобы все было ясно и понятно читателю, несколько замечаний на эту тему.

Контрразведывательные операции ОГПУ «С-2» и «Трест» закончились успешно. Борис Савинков и Сидней Рейли были выведены на территорию Советского Союза и получили по заслугам. То, что оба они и целый ряд их ближайших помощников поверили в легенду, говорит о том, что все комбинации легенды были проведены на высоком профессиональном и артистическом уровне, на высоком психологизме. Обстановка действий была создана в полном соответствии с действительными жизненными приемами подпольных организаций, которые чекисты отлично знали. Логика построения всех комбинаций, их реальность и обоснованность пленяли без остатка этих матерых контрреволюционеров и разведчиков. Но при этом нужно было сразу учитывать их агрессивность и стремление во что бы то ни стало нанести вред Советскому Союзу. Эта неослабевающая ненависть к победившей революции и требования закордонных «хозяев» толкали их на активные действия, но в известной степени и притупляли их бдительность.

Методика легендирования и создания мнимых «контрреволюционных» организаций была уже хорошо разработана. Известная читателю по книге Никулина и телевизионному фильму операция «Трест» закончилась весной 1927 года. И закончилась не потому, что изжила себя, как это писали в книге и утверждали в фильме. Стауниц-Оперпут, один из главных участников операции, был сексотом ОГПУ и работал в «Тресте» с 1922 года. Чекисты доверяли ему, и об этой операции он знал почти все. И когда он весной 1927 года бежал в Финляндию и объявил, что готовится публиковать разоблачительные материалы о деятельности ОГПУ, «Трест» кончился.

Основная статья, в которой он выложил все, что ему удалось узнать за пять лет работы в организации, была опубликована в рижской белоэмигрантской газете «Сегодня» 17 мая 1927 года. Он писал, что «Трест» был создан ГПУ в январе 1922 года и возглавлялся, в разное время, помощником начальника КРО Виктором Кияковским. В «Тресте» также участвовали заведующий отделом Главлита Александр Ланговой, секретарь Синода Новиков, сестра жены Стырне Мария Кокушкина. Оперпут указывал фамилии, под которыми они были известны в «Тресте».

Он писал: «Основное назначение данной легенды — ввести в заблуждение иностранные штабы, вести борьбу с иностранным шпионажем и направлять зарубежные антисоветские организации в желаемое для ГПУ русло…» Оперпут утверждал, с достаточным знанием дела, что благодаря таким легендам (имелся в виду не только «Трест», но и другие легендированные организации, существовавшие одновременно с ним) значительные суммы, ассигнованные штабами на разведку, попадали в ГПУ. В статье было сказано и о существовании в Разведывательном управлении Штаба РККА дезинформационного бюро, которое готовило дезинформационные материалы для иностранных штабов военного, политического и экономического характера.

Статья Оперпута в газете «Сегодня» была перепечатана другими газетами и журналами. Со своими суждениями и оценкой деятельности Оперпута выступил еженедельник «Борьба за Россию». Шум был поднят большой, и его нельзя было не заметить. Разведки Англии, Франции, Польши и, конечно, Японии по достоинству оценили откровения «советского Азефа», как именовала Оперпута русская эмигрантская печать. Конечно, Оперпут не знал всего в работе «Треста», но и того, что он знал и о чем сказал, было достаточно, чтобы метод легендирования был полностью раскрыт и стал известен разведцентрам крупнейших держав мира.

Казалось бы, и вполне логично, что на этом методе контрразведывательной работы нужно поставить крест и начать разработку принципиально новых форм борьбы с белой эмиграцией и иностранными разведками. У некоторых чекистов после завершения этих операций возникали сомнения, а можно ли в дальнейшем применять в операциях против зарубежных белогвардейских центров метод легендирования. Были сомнения и у чекистов, решивших отправиться в Восточную Сибирь, и у работников ОГПУ, ведущих борьбу на других стратегических направлениях невидимого фронта. Поэтому вполне естественной была встреча с Артузовым и просьба высказать свое мнение о возможности применения метода легендирования, но уже в конкретных условиях начала 1930-х годов в Восточной Сибири.

После беседы Артузов написал служебную записку, и в одном из подразделений ИНО чекистам выдали немецкую «Лейку» с полным набором печатных и фотоувеличительных приспособлений и два маузера с солидным запасом патронов. Для того времени это было вершиной технического оснащения сотрудников, отправлявшихся в далекий путь.

Но был еще один и, пожалуй, самый ценный «подарок», который они получили от Артузова перед отъездом. Это была фотокопия доклада, с точным переводом, доклада Канда Масатанэ. Ее показал Артузов контрразведчикам во время беседы. «План стратегических мероприятий» Японии был рассчитан на многолетний период, и его основные положения, раскрывающие систему разведывательной и диверсионной деятельности против дальневосточных районов страны, были действительны и в начале 1930-х годов. В те годы такие документы входили в разряд совершенно секретной разведывательной информации, о существовании которой знало очень мало сотрудников ОГПУ. Доклад был отправлен в Иркутск, хранился в сейфе Особого отдела и использовался при разработке и осуществлении операции «Мечтатели».