25 февраля 1926 года японские города оделись в траурный наряд. Умер император Японии Иосихито, ушла в прошлое эра Тайсё. На престол вступил молодой император Хирохито. Началась новая эра — эра Сёва. Нового императора, приступившего к осуществлению государственных дел, нужно было посвятить во внешнеполитические и экспансионистские планы империи. Эту задачу взял на себя премьер-министр Японии Танака, правительство которого пришло к власти весной 1927 года.

Барон, отставной генерал, премьер-министр Гиити Танака занимал одновременно и должность министра иностранных дел. Он принадлежал к древнему самурайскому роду и, как потомственный самурай, гордящийся своей родословной, хранил приверженность к прошлому, стремясь умножить славу воинственных предков. Превыше всего он ставил военную профессию и клан, к которому принадлежал. Послужной список генерала был обычным для представителя самурайского рода. Кадетский корпус и первый офицерский чин; служба в войсках и учеба в академии генерального штаба. После академии военная служба за пределами империи, в Китае и Корее. Затем участие в войне с Россией, опять служба, новые воинские звания и ордена с экзотическими названиями. И вот он уже военный министр и возглавляет японскую интервенцию на Дальнем Востоке…

Отдав более сорока лет военной службе, генерал вышел в отставку, занявшись политической деятельностью. Он становится председателем партии сейюкай, самой правой и реакционной партии в империи, опиравшейся на круги японской аристократии и крупного капитала. Эти агрессивные круги и выдвинули отставного генерала на пост премьер-министра империи, сделав его вторым человеком в стране после божественного императора.

Мировоззрение барона полностью соответствовало самурайским традициям, принципам «Кодо» — политике захвата чужих земель, как далеких, так и близких, «Хако Итио» — восемь углов под одной крышей, то есть политике мирового господства расы Ямато, которую проповедовал еще легендарный император Дзимму, и, конечно, «Бусидо» — кодексу самурайской чести. Как у истинного самурая, суровость воина сочеталась в бароне с холодной расчетливостью, гибкостью ума и свойственной японцам лирической склонностью к созерцанию прекрасного.

В июне 1927 года премьер-министр созвал конференцию по делам Востока. Проводили ее за закрытыми дверями под покровом непроницаемой тайны. Пригласили членов кабинета, некоторых дипломатов, служивших в Китае, а также высокопоставленных военных: командующего Квантунской армией, начальника генштаба и руководителей военного и морского министерств. И, конечно, на совещании присутствовали представители крупнейших концернов и банков, заинтересованные в «освоении» богатств Востока, и в первую очередь Китая. На конференции высказывались различные предложения, пожелания, планы. Все сказанное необходимо было систематизировать, обобщить и, сгладив возникшие противоречия, объединить в план внешнеполитической экспансии. Этим и занялся генерал-премьер, составляя свой печально знаменитый меморандум.

Документ был адресован императору — «сыну неба». И, естественно, форма обращения к нему была самой почтительной: «Премьер-министр Танака Гиити от имени Ваших многочисленных подданных нижайше вручает Вашему Величеству меморандум об основах позитивной политики в Маньчжурии и Монголии». Но это было только обращение — дань верноподданной почтительности божественному микадо. Дальше шел деловой текст без каких-либо лирических отступлений.

Планы этапов экспансии в борьбе за передел мира излагались в документе с военной четкостью и предельно откровенно. Никакого камуфляжа, никаких завуалированных форм изложения. Конечная цель — мировое господство! Сейчас, когда во всех подробностях стали известны бредовые планы Гитлера, этим трудно кого-то удивить. Но меморандум писался в 1927 году, за несколько лет до прихода Гитлера к власти, так что первенство в составлении подобных планов принадлежало японским милитаристам и их хозяевам, сидевшим в офисах корпораций и банков.

Первый раздел меморандума был озаглавлен: «Позитивная политика в Маньчжурии и Монголии». Агрессоры всегда хорошо знают географию, и для того чтобы понять, почему отставной генерал начал именно с этих районов, достаточно лишь взглянуть на географическую карту. Провинции Маньчжурии огромным клином вдаются в территорию Советского Союза, занимая выгодное положение по отношению к районам Забайкалья, Приамурья и Приморья. 3,5 тысячи километров границ Маньчжурии проходят рядом с самыми развитыми и заселенными районами советского Дальнего Востока. Плодородные земли у берегов Амура, такие крупные города, как Владивосток, Хабаровск и Благовещенск, линия Транссибирской магистрали — все это находится у самой границы. Захват Маньчжурии и использование ее в качестве плацдарма агрессии позволило бы ударным группировкам японской армии наносить удары по любым дальневосточным районам. В случае успеха можно было бы перерезать Амурскую и Уссурийскую железные дороги и захватить Приморье.

Захват Монголии, а под этим названием подразумевались районы Внутренней Монголии Китая и территория Монгольской Народной Республики, также сулил агрессору заманчивые перспективы. Оккупация Внутренней Монголии позволяла выйти к Великой Китайской стене, крупнейшим городам и густонаселенным районам Китая. И именно с этого плацдарма в 1937 году началась необъявленная война Японии против Китая, продолжавшаяся до разгрома японских милитаристов в августе 1945 года. Овладение же, в случае успеха, территорией МНР выводило агрессора в район Байкала. Это открывало перед ним возможность перерезать Транссибирскую магистраль в самом уязвимом месте — районе байкальских туннелей и в случае выхода японских войск к Иркутску отторгнуть Дальний Восток от Советского Союза.

Японский премьер-министр при составлении меморандума не страдал отсутствием воображения. Планы его были грандиозными — огромная азиатская континентальная империя, а затем и мировое господство. «… Для того чтобы завоевать Китай, мы должны сначала завоевать Маньчжурию и Монголию. Для того чтобы завоевать мир, мы должны сначала завоевать Китай», — уверял он в меморандуме. Отставному генералу казалось, что захвата Китая будет достаточно, чтобы обеспечить господство на всем Азиатском материке: «Если мы сумеем завоевать Китай, все остальные малые страны, Индия, а также страны Южных морей будут нас бояться и капитулируют перед нами. Мир тогда поймет, что Восточная Азия наша, и не осмелится оспаривать наши права». Сказано цинично, откровенно и в полном соответствии с желаниями истинных хозяев островной империи, выразителем взглядов которых и был Танака.