Вообще-то у Росса характер был – ровнее некуда, но четыре дня путешествия на каноэ по тайге Северного Квебека начали его портить. На этом, четвертом, привале на берегу реки, когда они выгрузились на ночевку, он потерял самообладание и наговорил своим спутникам много чего лишнего.

Когда он говорил, его черные глаза моргали, а привлекательное молодое лицо, уже изрядно заросшее щетиной, мимикой дополняло речь. Оба биолога поначалу слушали его в полном молчании. На лице Грея, молодого блондина, выражалось отчетливое негодование, но Вудин, старший из биологов, слушал хладнокровно, глядя своими серыми глазами прямо в обозленное лицо Росса.

Когда Росс остановился, чтобы перевести дух, послышался тихий голос Вудина: «Вы закончили?»

Росс сглотнул, как бы собираясь подвести окончательный итог своей тираде, но сумел сдержаться. «Да, я закончил», – мрачно сказал он.

– Тогда слушайте меня, – сказал Вудин, словно взрослый папаша своему надувшемуся отпрыску.

– Вы хлопочете напрасно. Ни Грей, ни я еще не произнесли ни слова жалобы. К тому же, никто ни разу не сказал, что вам не верит.

– Правильно, не сказали ни разу, – снова вспыхнул Росс. – А вам не кажется, что я давно знаю, о чем вы думаете?

– Вы думаете, что я вам все насочинял, какие тут штуки я видел с самолета, а? Вы думаете, что я затащил вас в эту глухомань потому, что мне привиделись какие-то невероятные существа, которых попросту не бывает. Так вы думаете, ну?

– Черт бы побрал этих комаров, – сказал Грей, шлепая себя по шее и глядя на авиатора без особого дружелюбия.

Вудин взял инициативу в свои руки.

– Разберемся, когда разобьем лагерь. Джим, вытаскивай рюкзаки. Росс, вас не затруднит прогуляться за дровишками?

Оба уставились на него, потом друг на друга, потом нехотя подчинились. Пока все уладилось.

К тому времени на прибрежную полянку спустилась темнота. Каноэ вытащили на берег. Разбили палатку из парашютного шелка, и затрещал перед ней костер. Грей подбрасывал в огонь толстые сосновые сучья, Вудин варил кофе, жарил лепешки и неизменную грудинку.

Отсветы пламени робко ластились к гигантским стеблям дудника, стеной обступивших полянку с трех сторон. Они освещали три фигуры в зеленых пятнистых комбинезонах и белую палатку. Блики играли на бурунах стремнины Макнортона, который с негромким урчанием переливался через пороги и скользил к реке Малого Кита.

Они молча поужинали, также без единого слова протерли сковородки пучками травы. Вудин задымил трубочкой, остальные достали мятые сигареты и растянулись возле огня, слушая урчание речных струй, вздохи ветерка в зарослях дудника и унылый писк комарья.

Наконец Вудин выбил трубку о каблук и сел.

– Ладно. Давайте будем разбираться.

Росс выглядел пристыженным.

– Я маленько погорячился, – сказал он смущенно. Потом добавил:

– Да один же черт, вы и наполовину мне не верите!

Вудин покачал головой.

– Почему же? Когда вы сказали нам, что видели существ, непохожих ни на что известное, когда пролетали над этой глухоманью, то и Росс, и я вам поверили.

– Если бы мы не поверили вам, думаете, удалось бы оторвать от дел двух заваленных работой биологов, чтобы мотаться по лесам за какой-то диковиной.

– Знаю, знаю, – пробурчал авиатор. – Вы подумали, что я увидал какую-то занятную штуку, и вам имеет смысл немного погодя слазить сюда и поглядеть, в чем дело.

Но вы и настолько вот не поверили тому, что я рассказал про вид этих штук.

На этот раз Вудин помедлил с ответом.

– Послушайте, Росс, человеческое зрение проделывает иногда интересные фокусы, особенно если вы видите объект с самолета на расстоянии мили и только краем глаза.

– Краем глаза? – взвился Росс. – Говорю же, что видел их вот как вас теперь. Ну, конечно, миля была, но у меня был мой старый бинокль. В него я и смотрел.

Это было где-то тут, недалеко. К востоку от места слияния Макнортона и Малого Кита. Я торопился на юг, потому что уже недели на три вылетал из срока со съемками территории Гудзонова залива. Я собирался привязаться к карте по месту впадения, для этого пришлось снизиться и смотреть в бинокль.

И вот, на прогалине у реки, смотрю – блестит. Какие-то непонятные штуки. Ну, не бывает ничего такого! А я их видел! У меня все устья – из головы вон, пока я их разглядывал.

Понимаешь, такие большие, блестящие, как кучи сияющего студня. Прозрачные – насквозь видно. Их там было не меньше дюжины, и когда я их видел, они скользили через эту прогалину, плыли – как пузыри!

– Таких существ, как вы описали: прозрачных, студенистых, передвигающихся по субстрату подобным образом, не бывало на земле со времен первых живых существ на земле – сгустков протоплазмы, скользящих по нашему юному миру многие века назад.

– Если тогда жили такие существа, почему бы им не оставить похожих потомков? – спросил Росс.

Вудин покачал головой.

– Они давно исчезли. Превратились в другие, более разнообразные и совершенные, формы, дав начало великому пути развития форм жизни, пришедшему к вершине – появлению человека.

Эти давно исчезнувшие одноклеточные протоплазматические организмы были началом, примитивной первичной формой жизни. Они прошли свой путь – и их потомки не похожи на них. Их потомки – люди.

Росс хмуро глядел на него.

– А откуда они сами взялись, эти первые организмы?

Вудин вновь покачал головой.

– Этого мы не знаем. О происхождении первичных форм жизни биологи могут только спорить.

Я полагаю, что они самопроизвольно образовались из химических веществ, которые были тогда на земле. Правда, эта гипотеза опровергается тем, что сейчас такие существа из инертной материи не зарождаются. Так что их происхождение – все еще сплошная тайна. Но как бы они не появились на Земле, это была первая жизнь, наши далекие предки.

Вудин глядел на огонь из-под опущенных век, словно бы забыв о спутниках, и просто повествуя о своих видениях.

– Это должна быть славная сага о пути восхождения жизни от живой протоплазмы к человеку! Чудесная цепь превращений, приведших от первых низших форм к величию венца творения.

И случилось это не где-нибудь, а на Земле. Наука уже почти доказала, что причиной эволюционных мутаций стало излучение радиоактивных минералов земной коры, влияющее на гены всей живой материи.

Он перехватил недопонимающий взгляд Росса, и даже собственная восторженность не помешала ему улыбнуться.

– Я вижу, для вас это не особенно важно. Попробую объяснить. Зародышевая клетка каждого живого существа содержит определенное количество стержневидных телец, называемых хромосомами.

Эти хромосомы состоят из цепочек маленьких частиц – генов. Каждый из этих генов оказывает свое собственное воздействие на развитие того организма, который вырастает из зародышевой клетки.

Часть генов управляют окраской существа, другие отвечают за его размеры, форму частей его тела и так далее. Каждая деталь строения организма определяется каким-нибудь геном исходной зародышевой клетки.

Но время от времени набор генов зародышевой клетки резко отклоняется от нормального для данного вида, и когда так происходит, существо, выросшее из этой клетки, значительно отличается от других особей того же вида. Фактически, оно образует новый вид. Вот таким путем на земле возникают новые виды животных и растений, путем эволюционных изменений.

Биологи установили это, и стали искать причины таких резких изменений, или мутаций. Они попытались установить, какие же факторы так радикально перестраивают гены.

Экспериментально было установлено, что X-лучи, будучи направлены на гены зародышевой клетки, значительно их меняют. А организм, выросший из такой клетки, оказывается очень сильно измененным по сравнению со своим видом – мутантом.