Сюда пришел к нему неизменный друг его — Ионафан и “укрепил его упованием на Бога, и сказал ему: не бойся, ибо не найдет тебя рука отца моего, Саула, и ты будешь царствовать над Израилем, а я буду вторым по тебе; и отец мой, Саул знает это. — И заключили они между собою пред лицом Господа; и Давид остался в лесу, а Ионафан пошел в дом свой”.

Однако же Зифеи открыли Саулу убежище Давида; он же и люди его были тогда в пустыне Маон; сюда и направился Саул в погоню за ним и уже был от него в близком расстоянии, но получив известие о новом нападении Филистимлян на земли его, поспешил выступить против них.

Избавленный таким образом на время от преследования Саула, Давид успел перейти и поселиться в безопасных местах Эн-Гадди. Но и здесь Саул, возвратившись с войны, собирался преследовать его; и в это-то время имел случай убедиться в совершенном незлобии и святой преданности ему со стороны Давида. Зайдя однажды в пещеру, в которой укрывались Давид и люди его, Саул оказался в полной власти их. “Вот день, о котором говорил тебе Господь, что предаст врага твоего в руки твои, и ты сделаешь с ним, что тебе угодно…” говорили Давиду люди, бывшие с ним. Но Давид убедил их, что нельзя налагать руку на Помазанника Божия, и ограничился только тем, что отрезал незаметно для Саула край от одежды его. Выждав же, когда Саул вышел из пещеры, он последовал за ним и, поклонившись царю до земли, сказал ему: — “Зачем ты слушаешь речи людей, которые говорят тебе: вот, Давид умышляет на тебя зло? Вот сегодня видят глаза твои, что Господь предавал тебя ныне в руки мои в пещере; и мне говорили, чтобы убить тебя; но я пощадил тебя и сказал: не подниму руки моей на господина моего, ибо он — помазанник Господа…

Отец мой! посмотри на край одежды твоей в руке моей; я отрезал край одежды твоей, но тебя не убил. Узнай и убедись, что нет в руке моей зла и коварства, и я не согрешил против тебя; а ты ищешь души моей, чтобы отнять ее… Да рассудит Господь между мною и тобою, и да отметит тебе Господь за меня; но рука моя не будет на тебе…”

До слез был тронут Саул поступком Давида и вразумлен словами его, и сказал Давиду: “Ты правее меня, ибо ты воздал мне добром, а я воздавал тебе злом… Кто, нашедши врага, отпустил бы его в добрый путь? Господь воздаст тебе добром за то, что сделал ты сегодня мне.

И теперь я знаю, что ты непременно будешь царствовать, и царство Израилево будет твердо в твоей руке. Итак, поклянись мне перед Господом, что ты не искоренишь потомства моего после меня, и не уничтожишь имени моего в доме отца моего.

И поклялся Давид Саулу; и пошел Саул в дом свой, Давид же и люди его взошли в место укрепленное”. (1 Кн. Цар.: гл. XXI, 6, 8—10, 13, 14, Гл. XXII, 1—5, 8, 18—20, 23. Гл. XXIII, 14, 16—19. Гл. XXIV, 5, 10-13, 18, 20—23).

В это время Давид лишился самой твердой опоры своей на земле. Умер Самуил, помазавший его на царство и возбудивший почитание и любовь к нему народа Израильского.

“И собрались все Израильтяне, и плакали по нем, и погребли его в доме его в Раме. — Давид встал и сошел в пустыню Фаран”.

Положение его было трудное. Принужденный вести скитальческую жизнь, так как он не доверял изменчивым порывам сердца Саулова, не имея определенного дела, он часто терпел нужду. Это заставило его однажды прибегнуть за помощью к одному столько же недоброму, как и богатому человеку, именем Навалу, из рода Халева, жившему в Маоне и обладавшему большим имением на Кармиле.

Давид послал к нему десять человек из бывших при нем людей — просит помочь ему в его нужде.

— “Кто такой Давид, и кто такой сын Иессеев? чтобы мне отдавать ему приготовленное для работников моих и отдавать людям, которых я не знаю. — Много теперь стало рабов, бегающих от господ своих…” оскорбительно отказал Навал слугам Давидовым.

Возмущенный такою грубостию Давид решил наказать Навала и, собрав около четырех сот человек, выступил против него.

Извещенная одним из своих слуг о таком нашествии на дом Навала жена его, “Аигея поспешно взяла двести хлебов, и два меха с вином, и пять овец приготовленных, и пять мер сушеных зерен, и сто связок изюму, и двести связок смокв, и навьючила на ослов, и сказала слугам своим: ступайте впереди меня, вот я пойду за вами. А мужу своему Навалу ничего не сказала”.

Когда же увидела она Давида и людей его, идущих навстречу ей, “то поспешила сойти с осла, и пала пред Давидом на лицо свое, и поклонилась до земли, и сказала: жив Господь и жива душа твоя, господин мой! И ныне Господь не попустит тебя идти на пролитие крови: и удержит руку твою от мщения; прости вину рабы твоей; Господь непременно устроит господину моему дом твердый; ибо войны Господа ведет господин мой, и зло не найдется в тебе во всю жизнь твою. — И поставит тебя Господь вождем над Израилем”!

Тронут был Давид речами Авигеи и отозвался ей: — “Благословен Господь, Бог Израилев, Который послал тебя ныне навстречу мне. И благословен разум твой, и благословенна ты за то, что ты теперь недопустила меня идти на пролитие крови и отметить за себя”.

“И принял Давид из рук ее то, что она принесла ему, и сказал ей: иди с миром в дом твой; вот, я послушался голоса твоего и почтил лицо твое”.

По возвращении домой, Авигея застала мужа своего за веселым пиром, и потому только на другой день утром рассказала ему о происшедшем накануне.

От рассказа Авигеи “замерло сердце” у Навала, он так поражен был испугом, что захворал и через десять дней умер.

“И услышал Давид, что Навал умер, и сказал: благословен Господь, воздавший за посрамление, нанесенное мне Навалом, и сохранивший раба своего от зла; Господь обратил злобу Навала на его же голову. — И послал Давид сказать Авигее, что он берет ее себе в жены”.

Встала Авигея перед посланными Давида с этим извещением, поклонилась лицом до земли, объявляя свое согласие, “и собралась поспешно, и села на осла, и пять служанок сопровождали ее; и пошла она за послами Давида, и сделалась его женою”.

“Саул же отдал дочь свою Мелхолу, жену Давидову, Фалтию, сыну Лаиша, что из Галлима.” (Кн. 1 Цар., XXV, 1, 10, 11, 18, 19, 23, 26, 28, 30, 32, 33, 35, 38, 39, 41, 42, 44).

Не искоренил Давид великодушием своим злобу в сердце Саула. Вскоре снова Саул, узнав, что Давид укрывается “на холме Гахила, что направо от Иесимона, встал и спустился в пустыню Зиф, и с ним три тысячи отборных мужей Израильских, чтоб искать там Давида”…

Узнав об этом, Давид, встав ночью, “пошел (тайно) к месту, на котором Саул расположился станом, и увидев, где спали Саул и военачальник его, Авенир, бывший при нем, сказал сопрождавшему его Авессе (сыну Саруину, брату Иоава): не убивай Саула, ибо кто, подняв руку на помазанника Господня, останется безнаказанным? Жив Господь! Пусть поразит его Господь, или придет день его, и он умрет, или пойдет на войну и погибнет; меня же да не попустит Господь поднять руку на помазанника Господня. А возьми его копье, которое у изголовья его, и сосуд с водою, и пойдем к себе”.

Так и сделали они и тихо отошли от шатра, не разбудив спящих. Отойдя же на большое расстояние, Давид, став на вершине горы, громко, так что разбудил Авенира, позвал его и стал упрекать, что не бережет он господина своего, помазанника Господня.

— “Посмотри, — кричал он, — где копье царя и сосуд с водою, что были у изголовья его? Для чего же ты не бережешь господина твоего, царя? Ибо приходил некто из народа, чтобы погубить царя, господина твоего. Не хорошо ты это делаешь. И достойны вы смерти за то, что не бережете господина своего, помазанника Господня”.

Разбуженный голосом Давида и шумом, поднявшимся в стане, проснулся и Саул и, узнав из слов Давида о том, что произошло ночью, снова был поражен великодушием ненавидимого им, снова выразил раскаяние, сказав: — “Согрешил я, возвратясь, сын мой, Давид! ибо я не буду больше делать тебе зла, потому что душа моя ныне дорога в глазах твоих; безумно поступал я, и очень много погрешал”.