Фрау Холле. Меня зовут фрау Холле. Я квартирная хозяйка Мануэлы. (Она протягивает ему тонкую, изящно вылепленную руку, сухую, но холодную. Абель кланяется.) Перед уходом Мануэла забежала и сказала мне о вас. Вы можете ненадолго остановиться у меня: ее соседка по комнате на пару недель уехала в Италию. Извините, я прилягу. От этих внезапных перемен погоды у меня так спина болит. И все же приятно, что в ноябре проглядывает солнышко, не правда ли, герр Розенберг? (Подложив под ноющую спину гору подушек, фрау Холле располагается на огромной кровати и набрасывает на ноги плед.) Не желаете ли рюмочку хереса? Возьмите сами в буфете. Нет, не в этом, в другом. Да, здесь. Видите справа хрустальный графинчик? Да, этот. Достаньте два бокала. Пожалуй, я тоже выпью капельку. Благодарю вас, герр Розенберг. Ваше здоровье!

Они пьют. Фрау Холле разглядывает на свет грани красивого хрустального бокала.

Я очень привязалась к Мануэле. Разумеется, коль скоро вы ее деверь, вы знаете ее лучше меня. Но, должна сказать, ваша невестка – весьма незаурядная молодая особа. С вашего позволения, замечу, что я люблю ее как родную дочь.

Серые глаза за стеклами очков вперяются в Абеля, и он замечает оттенок страха на бледном лице фрау Холле! Она так добра и наивна. Все ужасы, что творятся кругом, для нее словно не существуют. (Пауза.) Как бы с вашей невесткой беды не случилось, герр Розенберг.

Абель. Я не заметил ничего такого…

Фрау Холле. Ведь она – и это самое поразительное в Мануэле – совершенно не способна защитить себя. Вы понимаете, что я имею в виду? (Пауза.) Нельзя допустить, чтобы с ней приключилось что-нибудь дурное.

Абель. Я буду по мере сил приглядывать за ней.

Фрау Холле. Взять хотя бы ее новую работу. Что-то меня сомнение берет. «Общество церковной демократии» – что это такое, герр Розенберг? Ведь оно даже в телефонном справочнике не значится. (Пауза.) Для меня не секрет, что прежде у нее и ее подруги то и дело появлялись новые знакомые. Я почти примирилась с этим. А теперь я и понятия не имею, во что она впуталась. И меня это тревожит. Абель. Мне пора идти, фрау Холле. Кстати, сколько я должен за квартиру? Может быть, вы предпочитаете получить вперед?

Фрау Холле. Это не имеет значения, но если вы при деньгах, я не возражаю. Я бедная вдова. Пенсия за моего мужа невелика. У вас доллары, не так ли? Скажем, десять долларов в месяц? Или это слишком много?

Абель. Я положу деньги сюда, на поднос, хорошо? Вынимает десятидолларовую кредитку, кладет ее под пустой бокал и поднимается. Но пожилая дама жестом останавливает его.

Фрау Холле. Вы недавно плакали?

Абель. Нет. А что?

Фрау Холле. Просто мне показалось, что вы плакали. Извините меня.

Абель. До свиданья, фрау Холле.

Фрау Холле. Заглядывайте как-нибудь поболтать. Из-за этих болей мне трудно двигаться. Я даже не хожу на концерты в старый Оперный театр, хотя это совсем недалеко. До свиданья, герр Розенберг, присматривайте за вашей невесткой.

Абель еще раз кланяется и уходит. Выйдя на улицу, он догоняет переполненный трамвай и прыгает, пристраиваясь на задней площадке.

За маленькой конторкой в привратницкой фрау Хемзе углубилась в счета. Завидев в дверях Абеля, она тут же устремляется ему навстречу.

Фрау Хемзе. В вашей с братом комнате – полиция. Нам даже прибрать не позволили после этого жуткого…

Абель бормочет донельзя возбужденной фрау Хемзе что-то успокоительное и взбегает наверх. Дверь его комнаты открыта. Посредине с потухшей сигарой во рту стоит инспектор Бауэр. На подоконник присел полицейский в штатском.

Бауэр. Доброе утро, герр Розенберг. Мы ожидали вас. Могу я поинтересоваться, где вы были всю ночь?

Абель. Я не мог спать в этой комнате.

Бауэр. Понимаю. Но вы могли бы сообщить фрау Хемзе, куда направляетесь. Где вы были?

Абель. У моей невестки.

Бауэр. Она проживает на Гёльдерлинштрассе, тридцать пять, не так ли?

Абель. Да, думаю, что так.

Бауэр. Думаете?

Абель (нервно). Я думаю, это номер тридцать пять. Бауэр. Ну, теперь вы знаете.

Абель. Я могу собрать вещи?

Бауэр. Весьма сожалею. Пока нет.

Абель. М-да. (Садится.)

Бауэр. Я должен просить вас отправиться с нами в морг. Нужно опознать труп девушки.

Абель (испуганно). Это необходимо?

Бауэр (официальным тоном). Боюсь, что я вынужден настаивать.

Абель. Ну что ж, пойдемте.

В морге их сопровождают два молодых человека в перепачканных белых халатах. Они спускаются на несколько этажей в просторном лифте с дверьми по обе стороны кабины. Бауэр подносит спичку к своей потухшей сигаре. Не проронивший ни слова коллега следует его примеру. Инспектор предлагает сигарету Абелю. Тот отказывается.

Бауэр. В мертвецкой рекомендую курить. Это помогает.

Наконец лифт достигает подвального этажа. Они выходят из кабины и бредут по длинному коридору, выкрашенному в зеленое и освещенному лампами резко-желтого цвета. Все ощутимее запах формалина и разлагающихся трупов. Мужчина в белом отпирает широкую железную дверь, помеченную буквой и цифрой. Вошедшие оказываются в очень большой, выложенной кафелем комнате, к потолку которой подвешено несколько сильных ламп. В центре ее – ряд длинных деревянных столов с желобами по краям. Вдоль стен – больничные тележки на колесах. На каждой лежит тело, накрытое грязной простыней. Двое в белом развертывают и молча изучают лист бумаги с машинописным текстом. Затем один подходит к тележке, сверяет цифру на бирке, привязанной к лодыжке трупа, выкатывает тележку на середину комнаты и открывает обнаженное женское тело.

Бауэр. Вы узнаете эту девушку?

Абель. Да.

Бауэр. Кто она?

Абель. Грете Хофер.

Бауэр. Вы были с ней знакомы?

Абель. Она была обручена с моим братом.

Бауэр. Когда вы видели ее в последний раз?

Абель. Неделю назад.

Бауэр. Ваш брат был в хороших отношениях с…

Абель. Да, думаю, что да.

Бауэр. Над фройляйн Хофер было совершено насилие. Кроме того, каким-то острым предметом – возможно, разбитой бутылкой – ей нанесли тяжелые повреждения в области половых органов. Затем ее утопили.

Бауэр делает знак людям в белом накрыть тело. Проделав это, они откатывают тележку обратно к стене, но тотчас же выдвигают на середину комнаты другую. Простыню снимают; под ней – труп мужчины, уже обнаруживающий первые признаки разложения.

Вы узнаете этого человека?

Абель (с усилием). Нет, не узнаю.

Бауэр. Вы совершенно в этом уверены?

Абель. Нет.

Бауэр. Подумайте как следует, герр Розенберг. Это важно.

Абель. Он мне кого-то напоминает.

Бауэр. Кого же?

Абель (беспомощно). Моего отца.

Бауэр. Подумайте еще раз.

Абель. Это все, что мне приходит в голову. Он похож на моего отца, умершего пять лет назад.

Бауэр. Этот человек был умерщвлен посредством введения в сердце очень тонкой иглы. В левое предсердие была впрыснута некая жидкость – яд, который, должно быть, вызвал у жертвы жуткие конвульсии до наступления смерти, последовавшей, видимо, лишь несколько часов спустя. Итак, вы никогда не видели этого человека?

Абель качает головой.

Бауэр (людям в белом). Уберите его, пожалуйста.

Двое мужчин накрывают труп и отодвигают тележку, но вслед за этим немедленно выкатывают еще одну. Простыню снимают. Перед Абелем – женщина средних лет с печальным лицом и крайне истощенным телом.

Вы видели эту женщину раньше?

Абель. Да.

Бауэр. Кто она?

Абель. Не знаю. Но я ее видел.

Бауэр. Где вы ее видели?

Абель (с мукой в голосе). Мне кажется, она разносила газеты. Я не раз сталкивался с ней у фрау Хемзе. Однажды, когда я был слишком пьян, чтобы добраться к себе без посторонней помощи, она довела меня до моей комнаты.

Бауэр. Ее звали Мария Штерн.