Болтовня прихожан, простых разнорабочих, многочисленных прачек, пекарей, жен, достойных мужей и даже озорников-детей стихла, когда узкую, мощеную желтоватым булыжником улочку почтила своим присутствием принцесса Ильветта. Облаченная в простой светлый наряд с неброской золотой вышивкой, с заплетенными в тугую косу белокурыми волосами, она степенно спускалась вниз, плавно покачивая изящными бедрами и укрываясь от дневного солнца под летним зонтом. Рядом с ней подобострастно семенили слуги, не понимающие, зачем хозяйке вздумалось отправиться в нищенский квартал. Простолюдины же, также удивленные появлением знатной дамы, почтительно ей кланялись.

С присущим ему звериным чутьем Эльдар убрал ногу с рычага, позволяя станку остановиться. Держа в руке недоделанный дубовый брусок, вскорости должный превратиться в безделицу, которую мать распишет и продаст для украшения чьего-то дома, Эльдар замер, удивленно вслушиваясь в наступившую тишину, разрезаемую лишь легкими шагами. Его сердце внезапно забилось в четыре раза быстрее, отправляя сильнейший жар к лицу и ногам, когда он повернул голову, убедившись, что интуиция не обманула и сама Ильветта явилась сюда, на скромную улочку ремесленников Искельвинда.

Он был так уверен, что Ильветта пройдет мимо, что даже забыл поклониться, когда девушка, не спеша сложив зонтик и отодвинув тонким пальчиком висячие деревянные побрякушки на входе, вошла под низкий потолок скромной лачуги и со сдержанным любопытством огляделась вокруг. Лишь когда его отец, Якоб, находившийся в глубине мастерской, стал нашептывать все взволнованней и быстрее о почтительности к будущей королеве, Эльдар неуверенно склонил голову. Понимал, что в его жесте слишком много пренебрежения, но от шока позабыл о хороших манерах.

К счастью, принцесса не придала значения невольному нарушению этикета, обратившись к нему просто, без высокомерия. Ее щечки при этом запылали ярким румянцем, зажигая в сердце Эльдара ответный огонь, а глаза цвета августовского моря, светло-светло-зеленые, с золотыми лучиками, сияли как два маленьких солнца на прекрасном юном лице.

- Я видела твои работы, ты настоящий мастер, - сказала она, протягивая ему необработанный кусок красноватой древесины. – Мне нужна новая шкатулка. Возьмешься?

В момент, когда пальцы красавицы случайно коснулись грубой ладони Эльдара, огненный язык прожег его сердце жидкой лавой, учащая дыхание. Он опомнился только благодаря испуганному шиканью отца, удивившись лишь одному – что принцесса сама не отдернула руку. Она смотрела на него ясно и открыто, словно тоже попала под влияние какой-то необъяснимой магии, как и он. Но Эльдар не мог знать, о чем она думает. Рядом с его двухметровой фигурой она выглядела маленькой и нежной, но ее власть почти равнялась королевской, и она могла сурово наказать любого, чье поведение покажется ей неучтивым, несмотря на то, что слыла доброй дочерью короля.

- Каштан, - перевел Эльдар внимание на брусок, гладко отшлифованный со всех сторон, но неровной формы. – Редкая в наших краях древесина.

- Я нашла его на берегу моря, - кивнула принцесса, довольная догадливостью столяра. – Должно быть, его занесло издалека.

- Соленая вода сделала его крепким, - улыбнулся Эльдар, поглаживая кончиком пальца овальные узоры. – Принцесса, у вас будет самая красивая шкатулка в Искельвинде, а может и за его пределами! – пообещал он.

- Я зайду через пару дней, - удовлетворенная Ильветта взглянула на молодого мастера из-под пушистых ресниц, и он задохнулся от божественного сияния ее зеленоватых глаз, обладающих чарами ворожеи, не иначе. Полные губы изогнулись в понимающей, хоть и немного смущенной, улыбке, когда принцесса сделала шаг назад, собираясь уходить. Слуги попятились, освобождая дорогу. А Эльдар, вновь забыв поклониться принцессе, долго смотрел ей вслед, не в силах отвести взора и сдержать трепета.

- Не твоего поля ягода, и думать о ней забудь, - резко прервал мечты сына Якоб, как только шаги сиятельной особы стихли вдалеке, а шлейф тонкого женственного аромата перестал волновать ноздри влюбленного юноши. Отец, должно быть, только-только смог перевести дух от напряжения и теперь смотрел на Эльдара с нескрываемым негодованием.

Молодой мастер покрутил в руке брусок каштана, благоговея от мысли, сколь долго касались пальцы принцессы гладкого дерева. Его сердце вновь наполнилось жаром при воспоминании, как ее пальцы касались и его самого…

- Я завоюю ее на ежегодном турнире, - поклялся он, пугая отца. – Если смогу одержать безусловную победу, король выполнит любую мою просьбу без ограничений. И это будет Ильветта, я возьму ее.

- Откуси свой язык, наивный мальчик, - понизив голос, Якоб схватил сына за локоть, принуждая слушать. – Простолюдин не может вызывать на поединок благородного воина, это оскорбление. С того момента не будет тебе пощады. Ты не сможешь одолеть всех.

- Ты сомневаешься в том, что я смогу убить ради принцессы? – все еще витая в облаках, Эльдар, будучи внушительного роста и телосложения, с мужественными, хоть и юношескими еще, чертами лица, выглядел не грозно, а нелепо. Но Якоб знал, какими безрассудными и глупыми делает мужчин любовь.

- Ты знаешь – тебе нельзя сражаться, - отпустил он руку сына, торопясь вернуться за станок – ремесленникам приходилось постоянно трудиться, чтобы свести концы с концами. Принцесса щедро заплатит за шкатулку, но не стоило пускать дело на самотек.

- Я смогу справиться с этой проблемой, отец, - поклялся Эльдар, садясь за свое приспособление и под разными углами вертя каштановый брусок, чтобы выбрать, с какой стороны начать обточку. Сосредоточиться мешало лицо Ильветты, отпечатком застывшее перед его мысленным взором, самое прекрасное на всем белом свете. Мечты уносили его вперед, на ежегодный боевой турнир, когда в Искельвинде соберутся все рыцари соседних королевств, чтобы померяться силами. Победитель получит все, что попросит.

Эльдар не хотел думать о том, как часто невыполнимые просьбы приводили к кровопролитным войнам между королевствами. Ведь он мечтал лишь о девушке – не о чьих-то землях.

Впав в задумчивость, Эльдар чуть было не пропустил мимо ушей очередную тираду отца об осторожности и сдержанности. Он был и останется в этом городе чужаком, хотя взрослел вместе со всеми. Даже без тайны своего рождения он отличался от здешних нордов ростом и цветом волос, шириной плеч и огромной силой, которую приходилось прятать, чтобы не привлекать лишний раз и без того пристальное внимание. Казалось бы, уж прошло время, когда соседи шептались, провожая взглядом бегущего вместе с другими темноволосого мальчишку, сплетничая, от кого нагуляла ребенка плетенщица Исольда, жена Якоба. Но и по сей день Эльдар замечал косые взгляды, когда нес слишком большую связку дров, или поднимал переполненную тяжелую корзину, или отправлялся в лес с висящим за спиной изогнутым топором, достойным громадного орка, а не тщедушного человека – шедевром местного кузнеца.

К счастью, жители Искельвинда за странностями Эльдара не видели суть. Если бы они догадались, чей в действительности он сын, то давно прогнали бы его из деревни или, что вернее, убили. О том и выговаривал ему сейчас отец, призывая не совершать ошибок и оставаться незаметным. Достаточно было того, что он из-за внешних отличий вызывал подозрения, но если выйдет на арену, беды не миновать. Среди знати было много таких, кто вспомнит по чертам лица юноши его настоящую мать, поймет, откуда в молодом теле столько могучей силы. Тогда не избежать Эльдару верной смерти, и его семье заодно, потому что растили его.

- Выбери девушку с нашей улицы, попроще да поглупее, - внушал отец, не в первый раз стараясь образумить сына. – Вон, дочка булочника, глаз с тебя не сводит. Женишься – и люд отстанет от тебя, наконец.

- Да она смотрит так на каждого, - передернул плечами Эльдар при одном воспоминании о толстушке Гретте, не способной войти ни в одни двери. – И я не люблю ее!

- В том-то и смысл, - кивнул Якоб, с беспокойством поглядев на сына, чье лицо почти светилось от чувств к недоступной красавице Ильветте. – Ты не должен поддаваться эмоциям, любовь – это то, что тебя погубит.