– Да, я Крысолов, – ответил он. – Но ведь кто-то должен очищать этот мир от крыс?

– А что потом? – спросила она почти невнятно – слезы душили ее. – Что потом? Когда ты выловишь последнюю крысу?

Крысолов грустно усмехнулся.

– На мой век крыс – более чем достаточно.

Почтительно склонив голову к циновкам, устилавшим пол, немолодой, подтянутый в костюме-тройке человек произнес:

– Мы потеряли с ними контакт, святейший.

Сидящий на возвышении бритый наголо полноватый молодой – лет тридцати – тридцати двух – человек в расшитом золотыми узорами черном кимоно приоткрыл узкие глаза. Человек в тройке заглянул в их пугающую черноту и вновь склонился к полу.

– Мы ничего не можем сделать, – пролепетал он. Молодой человек изогнул брови.

– Правда? – с неправильным ударением спросил он. Человек в тройке сжался.

– Мы сделаем все, чтобы найти их, – пролепетал он.

– Да-а? – протяжно спросил полноватый молодой человек и дернул головой.

Из-за занавеса, прикрывавшего дверь, появился юноша, держащий на вытянутых руках бархатную подушку, на которой покоился меч-катана в темно-синих ножнах. С тихим шелестом клинок покинул ножны.

Человек в тройке что-то пискнул, но клинок, описав плавную дугу, обрушился на его шею, мгновенно отсекши голову. Обтерев клинок белой тряпицей, молодой человек вложил его в ножны и повернулся к юноше.

– Направьте по месту встречи группу, – с жестким акцентом произнес молодой человек.

Юноша поклонился ему и все так же бесшумно исчез за занавесом.

В эти катакомбы Чистильщик попал из бокового прохода метро, не отмеченного ни на одном плане перегона «Невский проспект» – «Василеостровская». Впрочем, таких проходов в питерском метрополитене становилось все больше и больше. Самое смешное, что проход находился ниже уровня Невы, ниже уровня грунтовых вод. Тоннель, правда, не затапливало – еще одна геологическая флуктуация этого странного города.

Двух кусак Чистильщик отстрелял без малейших хлопот, светошоковой гранатой ошарашил драккера и двинулся дальше. Напарника он оставил у входа в проход – ни к чему были ему лишние жертвы.

Чистильщик вступил в округлую пещеру и замер. «Boт оно, – подумал Лужин, – вот оно, легендарное гнездо аспида, которого никто не видел, кроме…» Развернувшись на шорох, который не уловило бы человеческое ухо, Чистильщик всадил в двухголовую змею три коротких бесшумных очереди. Перебитое пополам тело бессильно билось и изгибалось. Тотчас же несколько гранат – фосфорные и осколочные – полетели в разные углы пещеры.

Чистильщик отпрянул назад – и тотчас же почувствовал рвущую боль в правой лопатке. По-кошачьи извернувшись, он выстрелил в нависшее над ним тело. Матерый двухметровый аспид атаковал его вновь, но струя пуль отшвырнула его на стену. Упав на бок, Чистильщик разрядил в гадину оставшиеся в магазине патроны, рванул с бедра «стечкин», разрядил и его. Чувствуя леденяще-парализующее действие яда, коим обильно были уснащены зубы аспида, Чистильщик отполз в коридор, за поворот, и метнул в пещеру две осколочных гранаты. Сжался в комок. Рвануло, с потолка посыпалась земля, крепи заметно просели.

И Чистильщик пополз как можно быстрее к началу хода, точнее – к метрополитеновскому тоннелю. Остановившись на мгновение, он проглотил содержимое двух небьющихся пузырьков – желтого и красного – из своего подсумка. И снова пополз дальше.

– А так ли уж ты хочешь выполнять свой дурацкий долг? – спросила Мирдза, потянувшись к нему сигаретой. Он щелкнул «Зиппой».

– Как тебе сказать, – непослушным языком ответил он. – Скорее да, чем нет.

– И это мешает тебе сделать счастливой женщину, которая тебя любит? Ведь и ты же до сих пор меня любишь?

– Да, – вынужден был согласиться он. Мирдза усмехнулась:

– Так зачем это все? Зачем глупый риск?

– Из-за тебя, Мирка, из-за тебя.

– Из-за меня?!

– Да. Если бы не ты, я бы даже, может, плюнул на этот промысел. Но…

– Да?

– Но тебе не хотелось иметь дело с простым безродным бродягой. Ведь ты – наследница капиталов Калнышей. А кто я такой? Да еще и не человек. Тебе ведь это ни к чему.

– Кстати, я тоже ведьма – по бабке.

– Ну и что? Ведьма – не мутант без роду и племени. Кстати, действительно без роду и племени – я не знаю, кто были мои родители.

– Что вы говорите, командир? – услышал Чистильщик над собой голос Большого Грызя, которому он уткнулся головой в ноги.

– Ничего, – пробормотал Чистильщик, наконец погрузившись в блаженное Ничто и Нигде.

Старший лейтенант Сергей Андреевич Ковалев досадливо поморщился и закурил очередную сигарету. Во-первых, ему совершенно не улыбнулась необходимость выезда «на труп», а во-вторых, этот труп, как и два предыдущих, мертвым грузом повисли на ОУР Приозерского РУВД. Найдены они были турьем, обосновавшим в долине речки Смородинки несколько постоянных точек обитания в виде землянок и балаганов-чумов из тонких древесных стволов и полиэтиленовой пленки, в коих, установив самодельные печки, и обитали почти круглый год, невзирая на слякоть или морозы.

Нынешний труп ничем не отличался от предыдущих – голый вспоротый живот и простреленная голова. Ковалев мог не глядя гарантировать, что пуля будет от ТТ. Все, как и ранее. Предыдущие два были найдены пятого ноября и одиннадцатого февраля. Характер повреждений указывал на то, что это были не убийства, а скорее – казни. И ни единого следа. Вызывающие висяки.

Ковалев вздохнул. Он входил в бригаду, расследующую эти мокрухи. Обследование немногочисленных окрестных злачных мест ничего не дало. Сами туристы скорее обкиятся, чем кого-то уделают. Вызывал подозрение один из них, в прошлом ветеран двух гражданских войн, да алиби у него жесткое. Проверить, конечно, придется, но и так ясно – пустышка.