— Еще бы! — рявкнул капитан. — Я знаю, что во время нашего «круиза» вы уделяли ей изрядное внимание, Костиган… Ну, я с вами; но что мы можем теперь сделать?

— Что-нибудь придумаем! — свирепо произнес молодой офицер. — Этот негодяй может быть уверен — если он прикоснется к ней хотя бы пальцем, я достану его… Пусть для этого мне придется взорвать к чертовой матери весь этот шарик вместе с нами!

— Не глупите, Конвэй, — услышали оба заговорщика низкий бархатный голос Клио — немного дрожащий, но все-таки спокойный. — Роджер покинул кабинет и дал вам шанс — действуйте по своему плану и не думайте обо мне. Кто знает, может, он только хочет поговорить о выкупе…

— Очень сомневаюсь, что наедине с тобой он будет обсуждать сумму выкупа — боюсь, у него найдутся другие темы! — прорычал Костиган. Внезапно его голос стал мягче. — Клио! Может, ты права, и нам стоит начать действовать. Они не нашли при обыске ни одной из моих штучек, и мы сможем наделать достаточно шума… они скоро убедятся в этом. Я не думаю, что этот Роджер быстро соображает… мне так не показалось… а когда мы примемся за дело, у него появится масса других забот, кроме тебя. Скажи, малышка, ты могла бы задержать его в своей комнате? Минут на пятнадцать, не больше…

— О, Конвэй, неужели тыле понимаешь, что я готова на все, чтобы помочь вам… всем нам выбраться отсюда! Уверена, что мне удастся… — её голос замолк в тот момент, когда Роджер отключил силовой барьер, о чем просигналило ожерелье, и прошел прямо к дивану, в углу которого притаилась девушка. Свернувшись клубочком, она глядела на Роджера широко распахнутыми, полными ужаса глазами, но в глубине их таилась отвага и решимость.

— Готовьтесь, Брэдли! — коротко сказал Костиган. — Он оставил силовой щит вокруг комнаты Клио отключенным. Итак, если произойдет что-нибудь существенное, его немедленно известят, но зря беспокоить в этих апартаментах вряд ли осмелятся. А сейчас я своим лучом опять включу барьер… о чем он, разумеется, не подозревает… Вот так, — Конвэй довольно хмыкнул. — Что бы теперь ни произошло, предупреждения он не получит… Капитан, мне придется сосредоточить внимание на луче, так что грязная работа останется вам — оборвать красный провод и покончить с охранниками — моим и вашим. Вы знаете, как уничтожать роботов, не так ли?

— Знаю… если у робота разбить глаза-линзы и ушные барабаны, он остановится и пошлет сигнал бедствия, чем бы ни занимался в этот момент. Ну, а что дальше?

— Потом откроете мою дверь — переключатель щита с правой стороны.

Через три минуты дверь распахнулась, и капитан Трипланетной Лиги ворвался в камеру Костигана.

— Теперь — за скафандрами! — крикнул он.

— Еще не время, — сдавленным голосом прервал его Конвэй. Он стоял, широко расставив ноги; его напряженный взгляд был прикован к одной точке на потолке. — Я не могу сдвинуться с места ни на дюйм, пока вы не включите силовой барьер вокруг комнаты Клио — если я отклоню луч хоть ненамного, мы погибли. Пять этажей вверх, капитан, прямо по коридору, четвертая дверь направо… Когда вы приблизитесь к переключателю, то обнаружите мой луч по реакции своих часов. Тумблер надо сдвинуть вверх.

— Понял! — и Брэдли ринулся вперед с резвостью, которой мог бы позавидовать мужчина вдвое меньшего возраста.

Когда он вернулся — и после того, как Костиган проверил барьер вокруг «покоев невесты», отсекающий Роджера от сообщников, — оба офицера поспешили туда, где хранилось их космическое облачение.

— Скверно, что его слуги не носят униформы, — произнес капитан, тяжело отдуваясь — многочисленные лестничные пролеты сделали-таки свое дело. — Это здорово помогло бы нам в плане маскировки.

— Вряд ли… Здесь слишком много роботов и, скорее всего, они получают сигналы, понять которые мы все равно не смогли бы. Если встретим кого-нибудь из них — придется драться. Сейчас проверим дорогу… — Надев очки-интравизор и проникая взглядом сквозь стены, Костиган увидел две приближающиеся фигуры; они блокировали тот коридор, в который им необходимо было свернуть. — Двое — человек и робот, — сообщил он капитану. — Робот — ваш. Подождем их здесь, за углом; как только они обогнут его — нападаем! — И Костиган, стащив с носа очки, приготовился к схватке.

Когда не подозревавшая об опасности пара появилась из-за угла, офицеры прыгнули вперед. Костиган первым нанес короткий сильный удар в солнечное сплетение человека. Его железный кулак по запястье погрузился в живот противника, и тот сложился вдвое, хватая, словно рыба, ртом воздух. Однако краем глаза Конвэй успел заметить третьего врага, который следовал в отдалении и уже подымал свой эмиттер. Действуя почти автоматически, он резко дернул потерявшего сознание человека, заслонившись его телом от смертоносного луча, затем швырнул труп прямо на изрыгающий пламя зев проектора. Оружие выпало из рук пирата, и оба — и живой, и мертвый, — свалились на пол.

Костиган ринулся к ним, стараясь дотянуться до горла последнего врага. Но этот парень оказался не промах — увернувшись, он встретил офицера хлестким левым хуком, сопроводив его страшным ударом в пах. Будь реакция у Костигана помедленней, потерю правого глаза можно было гарантировать. Да, на этот раз офицеру Трипланетариой Службы противостоял не механизм, запрограммированный его создателем на выполнение с механической точностью определенных действий, а гибкий, сильный, великолепно обученный человек, умевший применять в смертельной схватке любой грязный прием, известный наемным убийцам.

Однако Костиган тоже не был новичком в таких поединках. Со всем букетом разнообразных ударов, наносящих человеку смертельные увечья, не были знакомы даже специалисты по рукопашному бою из секретных подразделений разведки Трипланетарной Службы; но Костиган, начальник сектора, знал и умел применять на деле практически все. Не для собственного удовлетворения или азарта борьбы, не ради миллионных призов использовали такие, как он, секретные агенты это грозное природное оружие — они шли на схватку только тогда, когда избежать этого было невозможно; и применяя эти приемы, они добивались только одной страшной цели: убить, чтобы не быть убитым, — причем в максимально короткое время. Так что ответ Костигана не заставил себя долго ждать. Пират нанес ему удар ногой, от которого он ловко увернулся; затем поймал щиколотку противника — его мощные руки сомкнулись на ней, как челюсти медвежьего капкана — и резко, с вывертом, дернул. Пират заорал, но этот ужасный крик захлебнулся в тот момент, когда тяжелый ботинок Костигана врезался ему в висок. И враг вышел из игры. Навсегда.

Схватка заняла едва ли больше десяти секунд и завершилась как раз тогда, когда Брэдли ослепил и оглушил своего робота. Конвэй поднял выпавший из рук пирата эмиттер, снова надел очки, и они поспешили дальше.

— Чистая работа, парень, — с одобрением сказал Брэдли. — Видно, у тебя природный дар к подобным трюкам — теперь-то я понимаю, почему ты оставил мне робота.

— И к тому же большая практика, — усмехнулся молодой офицер. — Приходилось, сэр, бывать в кое-каких потасовках; и все-таки я моложе вас — значит, быстрее. — Пока они бежали по бесчисленным коридорам, Костиган не забывал высматривать дорогу своим пронизывающим стены взглядом.

По пути им встретилось ещё несколько охранников, как живых, так и механических, но оказать серьезного сопротивления они не могли — Костиган замечал их первым. В яростном луче эмиттера, захваченного у мертвого пирата, они падали на пол, превращаясь в безжизненные трупы или груды металлолома, а офицеры спешили дальше, туда, где хранилось их драгоценное снаряжение. Три скафандра Трипланетарной Службы были заперты в комнате, дверь которой Костиган выбил одним могучим ударом.

— Ну вот, теперь я снова чувствую себя человеком! — с облегчением вздохнул он, облачившись в свой привычный костюм. — Рукопашная схватка хороша, когда встречаешь одного-двух, но боюсь, что местный энергоцентр нашпигован стражей под самую завязку… вряд ли нам удалось бы справиться без скафандров и собственного оружия. Скафандр Клио мы возьмем с собой — оставим у энергетического отсека и захватим на обратном пути.