МАРТИН. Почему? Да, видно, потому, что я еще не дорос до моего деда. Старик на добрые две головы выше меня.

ГИЛЬОМ (наклоняется к носилкам). Его светлость спрашивает: жив ли еще твой дед?

МАРТИН. Он и мертвый переживет, пожалуй, нас с вами.

ГИЛЬОМ. Что ты хочешь сказать?

МАРТИН. Я ничего не хочу сказать. Это вам угодно меня спрашивать.

ГИЛЬОМ. Отвечай прямо. Если дед твой еще не умер, то где он живет?

МАРТИН. Повсюду! В рассказах наших стариков, в песнях наших девушек, в играх наших мальчишек. Да вот эта площадь, на которой вы изволите со мной разговаривать, называется площадью Большого Мартина. Он был первым старшиной оружейного цеха, мой дед, и научил нас ковать славные мечи и не худо владеть ими.

ГИЛЬОМ. Ну, ты! На вопросы отвечай, а лишнего не говори. А то замолчишь навсегда.

Опять барабанная дробь. Носилки удаляются. На площади остаются двое солдат, разгоняющих людей.

Солдаты. По домам! По домам!

МАРТИН. Идем с нами, Караколь. Поживешь у меня. На улице Оружейников тебя не тронут.

КАРАКОЛЬ. Спасибо, Маленький Мартин. Я знаю, с вами, оружейниками, не пропадешь.

СОЛДАТЫ. По домам!

МАРТИН. Что верно, то верно. Пора нам домой, за дело. (Тихо Караколю.) На нашу работу теперь большой спрос. Не успеешь сделать меч, как его уже покупают.

КАРАКОЛЬ. Прощайте, бабушка Тафаро! Прощайте, Вероника!

ФИРЕН. Прощайте оба! Спасибо вам за сегодняшнее представление.

ВЕРОНИКА. Караколю – за хорошее начало, а Маленькому Мартину – за добрый конец…

СОЛДАТЫ. Расходитесь! По домам!

Все уходят. Остаются только Вероника и бабушка Тафаро.

БАБУШКА ТАФАРО. Что за парень наш Караколь! Пусть он горбат, а все равно я не пожелала бы лучшего жениха ни одной из наших красавиц. А ты, Вероника?

ВЕРОНИКА. А я, сказать по правде, и не замечаю, что у него горб.

БАБУШКА ТАФАРО. Вон ты какая зоркая! Ну что ж, глаза тебя не обманывают.

ВЕРОНИКА. Только страшно мне за него, бабушка!.. Каждое утро я просыпаюсь в тревоге – жив ли он, на свободе ли еще, увидим ли мы его на этой площади. А ведь подумай сама: без него мы жили бы, как в тюрьме. Недаром чужеземцы не спускают с него глаз. Караколь – простой метельщик, он беден, он горбат, но люди в замке хорошо знают цену его шуткам и песням. Да и как не знать! Когда Караколь шутит, мы смеемся. А когда смеемся, перестаем бояться.

На площадь выходит солдат.

СОЛДАТ. А вы что здесь разболтались? По домам!

БАБУШКА ТАФАРО. Мы и так у себя дома. А вот вы в гостях, хоть вас никто не звал. Шли бы к себе домой подобру-поздорову!

Занавес 

Замок наместника. Мрачная и пышная комната. Тяжелые драпировки. У стола высокое кресло, обращенное к зрителям спинкой. В нем сидит наместник, но его пока не видно. Сбоку стоит Гильом. Он с поклоном подает наместнику бумагу за бумагой на подпись. Наместник молча подписывает их и возвращает. Зритель видит только его сухую руку в кружевном манжете.

НАМЕСТНИК. Все указы подписаны?

ГИЛЬОМ. Все, ваша светлость.

НАМЕСТНИК. Бургомистру велено явиться в замок?

ГИЛЬОМ. Он с утра здесь, ваша светлость. Ждет в передней, вместе со своим сыном.

НАМЕСТНИК. Позвать обоих!

ГИЛЬОМ (открывает дверь). Позвать бургомистра с сыном!

НАМЕСТНИК. Узнай все что можно, про этого метельщика, который сидел на дереве. Почему весь город заступается за него? Что за человек этот великан, которого называют Маленьким Мартином? Что говорят о казнях и штрафах? Что думают обо мне? Спрашивать будешь ты.

ГИЛЬОМ. Слушаю, ваша светлость.

В комнату входят Клик-Кляк с отцом. Оба низко кланяются.

МУШЕРОН. Добрый день, господин Гильом. Осмелюсь спросить вас, как здоровье его светлости?

ГИЛЬОМ. Благодарю вас, бургомистр Мушерон. Его светлость пребывает в полном здоровье. Ну, расскажите нам, что говорят в городе.

МУШЕРОН. О чем, господин Гильом?

ГИЛЬОМ. О последних наших приказах, о казнях, о штрафах, наложенных на город… Ну, и о том, что думают и говорят о его светлости.

МУШЕРОН. Все, от мала до велика, благословляют его светлость.

НАМЕСТНИК (не оборачиваясь, тихо, но отчетливо). Не лгите!

Отец и сын вздрагивают, оба со страхом смотрят на спинку кресла, из-за которой раздался голос.

ГИЛЬОМ. Не смейте лгать, бургомистр! Попробуем узнать правду у вашего сына. Надеюсь, молодой лисенок еще не успел перенять все уловки старой лисы. (Клик-Кляку.) Что говорят про нас в городе?

КЛИК-КЛЯК. Проклинают, ваша милость.

ГИЛЬОМ. Кто же?

КЛИК-КЛЯК. Все, ваша милость. От мала до велика!

ГИЛЬОМ. Ну, господин Мушерон, ваш сын, как видно, не похож на вас. Если у вас лисий хвост, то у него ослиные уши.

КЛИК-КЛЯК. Простите, господин Гильом… Я совсем не то хотел сказать… Я думал…

ГИЛЬОМ. Вы сказали именно то, что думали. Отвечайте: почему па дереве против замка вчера висело столько шляп? Правда ли, что у вас такой обычай?

КЛИК-КЛЯК. Правда… То есть я хотел сказать – неправда! Они повесили шляпы на дерево, чтобы не снимать их перед его светлостью.

ГИЛЬОМ. Вот как! Кто же это придумал?

КЛИК-КЛЯК. Да кто же, как не этот проклятый горбун!

Кресло наместника скрипит. Гильом испуганно косится на него.

ГИЛЬОМ. Тише! Вы хотите сказать, тот метельщик, который сидел на дереве?

КЛИК-КЛЯК. Да, да, горбатый метельщик.

ГИЛЬОМ. Называйте людей по именам.

КЛИК-КЛЯК. Ну, этот горбун Караколь. ваша милость.

ГИЛЬОМ. Так и говорите: Караколь! А что это за диковинное имя – Караколь?

КЛИК-КЛЯК. Это не имя, а прозвище. На самом деле его зовут Жильберт. А Караколь – это по-нашему «улитка». Если вы видели когда-нибудь улитку, ваша милость, вы знаете, что у нее на спине раковина, вроде горба. Вот горбатого Караколя и прозвали Караколем за то, что у него на спине горб.

ГИЛЬОМ. Вы сказали, что его зовут Жильберт. Ну и говорите – Жильберт!

Клик-Кляк хохочет.

Что с вами?

КЛИК-КЛЯК (хохочет). Я не могу! Горбатый Караколь – Жильберт! Горбатый Караколь – Жильберт! Уж лучше я буду говорить попросту – горбун!

ГИЛЬОМ (бросается к нему и зажимает ему рот). Молчать щенок!

МУШЕРОН (замахивается на него). Молчи, осел!

Клик-Кляк в страхе вырывается от них н бежит в сторону кресла.

ГИЛЬОМ. Стой! Куда?

Кляк-Кляк, не слушая, добегает до кресла и вдруг, оцепенев, останавливается.

КЛИК-КЛЯК. А-ах! (Пятится назад.) Там… там сидит кто-то вроде Караколя, только очень страшный…

ГИЛЬОМ. Какие дьяволы принесли сюда этого дурака? Да знаешь ли ты, о ком говоришь? Ведь это… его светлость.

Кресло медленно отодвигается, и на середину комнаты выходит наместник. На спине у него горб гораздо больше, чем горб Караколя.

МУШЕРОН. А-ах!

НАМЕСТНИК (невозмутимо). Я знаю, что вы оба преданы мне, и поэтому удостоил вас чести видеть меня н беседовать со мной.

МУШЕРОН. Мы так счастливы, ваша светлость (Кланяется.)

КЛИК-КЛЯК. Счастливы… светлость… (Кланяется.)

НАМЕСТНИК. А теперь скажите мне: за что у вас в городе так любят этого метельщика со странным прозвищем?

МУШЕРОН. Ваша светлость, жители нашего города очень любят петь за работой, а метельщик Жильберт знает много песен.