Уже будучи главой Советского государства, Н. С. Хрущёв любил вспоминать детство и юность. Он рассказывал об учёбе в церковноприходской школе, о первой учительнице, о работе пастухом или слесарем. «Я начал работать в очень раннем возрасте, — говорил Хрущёв в Болгарии. — … Помню, как я пас овец, только был я не чабаном, а рангом ниже. Бывало, чабан меня посылает: а ну, Никита, беги, заверни овец. И я бегал, заворачивал их. В деревне я и телят пас… После работал на заводах, в шахтах, в сырых шахтах, частенько приходилось мокрым выходить из шахты и так идти домой за три километра. Никаких бань, никаких раздевалок для нас капиталисты не делали»[1].

В другой раз, на сессии Верховного Совета СССР, Хрущёв рассказывал: «Детство и юность я провёл на шахтах. Если Горький прошёл школу народных университетов, то я воспитывался в шахтёрском „университете“. Это был для рабочего человека тоже своего рода Кембридж, „университет“ обездоленных людей России»[2].

Когда в 1959 году он посетил Голливуд, кинокомпания «XX век Фокс» устроила большой приём в честь главы СССР, который американская печать назвала «самым большим в истории Америки собранием звёзд». Владелец студии грек Спирос Скурас в своём выступлении часто напоминал, что вышел он из семьи скромного достатка, а теперь правит огромной кинокомпанией. Коснувшись этой же темы в ответной речи, Хрущёв сказал: «Вы хотите знать, кто я такой? Я стал трудиться, как только начал ходить. До 15 лет я пас телят, я пас овец, потом пас коров у помещиков. Потом работал на заводе, хозяевами которого были немцы, потом работал на шахтах, принадлежавших французам; работал на химических заводах, принадлежавших бельгийцам, и вот теперь я премьер-министр великого Советского государства»[3].

Эти слова находили отклик в сердцах простых американцев, как и любимая легенда Голливуда о бедном и простом человеке, который благодаря трудолюбию, таланту и удаче становится знаменитым и богатым.

Однако история возвышения Хрущёва — не выдумка киносценаристов. Он родился 5(17) апреля 1894 года в селе Калиновка Курской губернии. Его отец — Сергей Никанорович и дед — Никанор Сергеевич были крестьянами, как и мать — Ксения Ивановна. После рождения сына Никиты и дочери Ирины Сергей Хрущёв все чаще уходил зимой на заработки, оставляя семью в деревне. Скоро Никита стал пастухом — обычная участь детей из бедных крестьянских семей. Зимой он посещал школу, где научился читать и писать. Но дальше начальной школы дело не пошло.

В 1908 году, когда Никите исполнилось 14 лет, его семья переехала на Успенский рудник, недалеко от Юзовки, типичного рабочего посёлка того времени с населением в 40 тысяч человек, одной больницей и десятками винных лавок и пивных. Никита снова нанялся пасти коров, чистил котлы на шахтах. Вскоре был взят на завод учеником слесаря и помогал ремонтировать оборудование для окрестных рудников.

В Юзовке были ещё памятны события 1905 — 1907 годов, но молодые рабочие и девушки собирались главным образом не для политики. Любили петь и плясать под аккомпанемент Никитиной гармони. Ближайшим другом Хрущёва был шахтёр и любитель книг Пантелей Махиня. Он и сам сочинял стихи, — некоторые из них Никита запомнил на всю жизнь. Через 50 лет, выступая на III съезде писателей, Хрущёв вспомнил о своём убитом в гражданскую войну друге и прочитал одно из его стихотворений:

У Махини Никита брал читать газеты и книги. Он прочёл томик избранных произведений К. Маркса. Особенно повлиял на взгляды Никиты и его друзей «Манифест Коммунистической партии» В 1912 году в России оживилась деятельность революционных организаций. Известие о Ленском расстреле вызвало забастовки и в Юзовке. По требованию пристава Никиту Хрущёва в числе других активистов стачки уволили с завода. Он стал работать слесарем на шахте № 31, довольно крупной по тому времени. Если завод принадлежал немецкому капиталисту, то шахта была собственностью французского капиталиста.

Рабочее движение на рудниках было по преимуществу большевистским. Здесь читали легальную «Правду» и нелегальный «Шахтёрский листок». Когда началась война, Хрущёва, как и большинство шахтёров, в армию не призвали. В 1914 году он женился. Его первая жена Ефросинья родила ему сына Леонида и дочь Юлию[5]. Война ухудшила положение шахтёров, дороговизна росла, а зарплата оставалась прежней. Обирали шахтёров торговцы и ростовщики. В результате уже в конце 1914 года начались стачки. В марте 1915 года вспыхнула забастовка в Рутченкове на шахте № 31, и Хрущёв был одним из руководителей. Шахтовладельцы уступили, но в 1916 году волнения возобновились и приобрели политический характер. В соседнем районе полиция во время митинга убила четырёх шахтёров, что вызвало демонстрации и стачки по всему Донбассу. Правительство ответило отправкой шахтёров на фронт, но волнения в Донбассе не прекращались уже до февральской революции.

О свержении самодержавия Юзовка узнала из телеграммы, перехваченной на железнодорожной станции. Узнали об этом и в Рутченкове, шахтёрском посёлке недалеко от Юзовки. В избранный Совет рабочих депутатов вошёл и Никита Хрущёв. Руководство Советом в Юзовке было в руках меньшевиков и эсеров, но Хрущёв поддерживал большевистскую фракцию, хотя формально ещё не был членом партии.

На выступления рабочих шахтовладельцы, опираясь на поддержку Временного правительства, ответили массовыми увольнениями. Однако почти повсюду в Донбассе именно Советы оказывались хозяевами положения. В дни корниловского мятежа здесь повсеместно создавались военно-революционные комитеты. В Рутченкове в такой комитет вошёл и 23-летний Хрущёв.

Известие о вооружённом восстании в Петрограде и создании Советского правительства пришло в Донбасс быстро. Везде, где большевики возглавляли Советы, власть перешла к ним без каких-либо столкновений. Но Советы в Юзовке не желали признавать новой власти. Только в декабре 1917 года юзовский Совет был переизбран, и большевик Яков Залмаев стал его председателем. Хрущёва избрали председателем местного профсоюза металлистов горнорудной промышленности.

Положение Донбасса после революции было сложным. С юга ему угрожали части казачьей армии генерала Каледина. Добровольческие отряды этой армии уже захватили несколько шахтёрских посёлков, убив при этом немало шахтёров. Пытались захватить Донбасс и силы Центральной Рады — объединённого органа буржуазных и мелкобуржуазных партий, — обосновавшейся в Киеве и объявившей о создании Украинской народной республики. В Донбассе стали быстро формироваться отряды Красной гвардии. Никита Хрущёв вступил в Первый Красной гвардии Донецкого бассейна полк. Этот полк принял участие в боях против казачьего отряда есаула Чернецова. Хрущёв возглавил рутченковский шахтёрский батальон. В эти дни он стал членом партии большевиков.

Поражение калединцев не избавило Донбасс от опасности. Весной 1918 года на территорию Украины вступили немецкие войска, заключившие соглашение с Центральной Радой. Объединённая шахтёрская армия с боями отступила на Восток. Вернувшийся с калединского фронта Хрущёв должен был скрываться в буквальном смысле под землёй — в одной из шахт. Пройдя через шахтную сбойку в степь, он ушёл на восток — в родную Курскую губернию. Здесь была Советская власть, и Хрущёв стал работать в волостном ревкоме, но вскоре был мобилизован на фронт. С весны 1918 года Никита Хрущёв — на политической работе в Красной Армии. Он воевал на Царицынском фронте, в составе IX армии. Верной 1919 года мы видим Хрущёва комиссаром 2-го батальона 74-го полка 9-й стрелковой дивизии. Он оказался храбрым воином и умелым комиссаром. Вместе с армией Хрущёв прошёл от Подмосковья до Кубани. Деникин был разбит, и IX армию переименовали в Кубанскую. Хрущёв стал инструктором армейского политотдела. Именно Кубанская армия прорвала фронт белых армий и одной из первых вышла к Новороссийску. Вскоре в районе Туапсе и Сочи она приняла капитуляцию деникинской Кубанской армии. Позднее Хрущёв нередко вспоминал эти боевые эпизоды. «Мне вспоминаются некоторые эпизоды времён гражданской войны, мои встречи и беседы с представителями интеллигенции бывшей царской России. Когда мы разбили белогвардейцев и сбросили их в Чёрное море, я тогда был в рядах Красной Армии. Наша часть стояла на Кубани; жил я в доме, принадлежавшем одной интеллигентной семье. Хозяйка в своё время окончила Институт благородных девиц в Петербурге. А от меня, видимо, ещё углём несло, когда я жил в её доме. Там жили и другие интеллигенты: юрист, инженер, преподаватель, музыкант. Мы, красноармейцы, с ними общались… Представители старой интеллигенции все больше убеждались, что коммунисты — честные люди, не имеющие личной корысти, что они заботятся об общем благе. Мы были тогда ещё неотёсанными, необразованными рабочими, но мы хотели получить образование, хотели научиться управлять государством, хотели построить новое общество и отдавали все силы, чтобы добиться этого»[6].